Хейке, который уже слышал подобное бессчетное число раз и до полусмерти напугал многих во время своего путешествия по Швеции, не особенно отреагировал на эти слова.
Но Анна-Мария обиделась.
— Дядя Хейке в душе прекраснее, чем целый воз священников, — возмущенно сказала она. Она по очереди обняла и Хейке, и Вингу, прижала их к себе, она была так счастлива, так счастлива. И ей было абсолютно наплевать, что и приходский священник, и дамы из семейства Брандт удалились, уголком глаза ей удалось увидеть, что Клара бросилась за Селестиной и отобрала у нее три фигурки из тех, что были в яслях, которые девочка утащила с собой. И правильно сделала, Клара. Поскольку праздник все равно подошел к концу, большинство зрителей так и так потянулись к выходу, они выстроились в очередь, чтобы получить свою верхнюю одежду. Но многим опять стало любопытно. Анна-Мария просто утопила родственников в своей болтовне:
— Ой, как жаль, что вам не удалось посмотреть наш рождественский спектакль, дети такие способные, нет, правда, вы же устали в поездке, и спектакль — это было бы для вас слишком, но вы, конечно, голодны, хотите кофе и что-нибудь вкусненького, как там, осталось ли что-нибудь?
Женщины быстро сполоснули пару чашек и собрали остатки из недавно еще такой впечатляющей горы пирогов.
— Они были, как из голодного края, — прошептала Лина.
— Но им понравилось, — улыбнулась Анна-Мария.
— Можете быть уверены!
Лина нашла места для новых гостей, пока Анне-Марии пришлось принимать изъявления благодарности за великолепный вечер — ей показалось, что целое войско хотело пожать ее левую руку. В зале по-прежнему было очень суматошно, женщины заканчивали уборку и уходили по домам, унося пустые подносы и блюда, все были в равной степени довольны тем, как прошел вечер. Они бросали удивленные взгляды на новую пару, так мало подходящую друг другу, ослепительно красивую женщину и настоящего тролля, ее мужа. Они просто не могли этого понять. Может, он ее околдовал?
Да, можно было сказать и так!
Адриан еще не ушел, его втянули в какой-то разговор. Он был низведен до роли статиста и явно чувствовал себя не в своей тарелке, едва ли слово произнес за целый вечер. Но то, что он просто в ярости на Коля, увидеть было несложно.
Неожиданно Анна-Мария и Адриан на секунду случайно оказались в одном углу сцены.
Им было что сказать друг другу. Анна-Мария начала первой.
— Адриан, что твоя мать имела в виду под оглашением? Я ведь сказала четко и ясно…
Он нетерпеливо замахал руками, как бы отметая ее возражения.
— Ох, да меня вовсе не волнует эта история с детьми-уродами в роду Людей Льда!
— Дядя Хейке был одним из таких детей. Но не называй его уродом, это звучит очень бессердечно!
Задумчивый взгляд красивых голубых глаз Адриана остановился на Хейке.
— Но ведь это несущественно, я тебе говорил. У меня уже есть ребенок. Ребенок, которому нужна мать!
— С этим я согласна, но тогда ей следует иметь мать, которую она сможет терпеть. Не меня, меня она ненавидит.
— Чепуха и вздор! Ты ведь не позволишь, чтобы ребенок диктовал тебе условия?
«Мне? — с иронией подумала Анна-Мария. — Эта крошка диктует свои условия всей семье».
— Ладно, — сказал он. — Информация о помолвке уже разослана, потому что ты всем нам дала понять, что ты тоже этого хочешь… Нет, не перебивай! Я должен тебе кое-что сказать. Тебе следует ограничить свое общение с моим мастером.
Почему ее все время возмущало все то, что говорил Адриан?
— Мне кажется, это я решаю сама, — сказала она, призвав на помощь всю свою выдержку.
— Разве ты не понимаешь, что позоришь меня? Коль Симон — убийца, Анна-Мария! Который находится здесь только по моей милости! Место ему в тюрьме, он преступник самого отвратительного толка, и кроме того, абсолютно непредсказуем, это просто опасно для жизни!
— Я сама спрошу его об этом. И будьте любезны немедленно остановить оглашение, я против него.
Невероятно возмущенная, она вернулась к своим родственникам. Она слышала, как Адриан драматически пытался захлопнуть после себя дверь, но дверь никак не захлопывалась. Она просто жалобно скрипела без особого эффекта.
Бедняга Адриан! Все, что бы он ни предпринимал, терпит фиаско!
— Как дела, Анна-Мария? — спросил Хейке, немного подкрепившись.
Ей показалось, что он как-то уж слишком внимательно смотрит на нее.
— Спасибо, хорошо, дядя Хейке.
— Ты немного бледная.
— Я просто устала из-за этого праздника.
— Похоже, он удался, — сказала Винга. — И ради Бога, дорогая Анна-Мария, прекрати называть нас «дядя» и «тетя»! Мы еще не чувствуем себя настолько старыми, чтобы нас называли так, хотя, возможно, мы уже такие и есть.
Анна-Мария застенчиво улыбнулась.
Она не могла отделаться от мысли, что Хейке что-то хочет от нее, но что ему трудно спросить ее об этом здесь. Он выглядел таким озабоченным, особенно, когда его взгляд останавливался на ней. Неужели она казалась настолько уставшей?
Нет, здесь что-то другое… Но как раз сейчас — сейчас на его лице появилось такое странное выражение. Это не имеет никакого отношения к ней, подумала она. Он так странно поднял голову. Как будто прислушивался — или куда хуже: предчувствовал!
Анна-Мария вопросительно посмотрела на него. Но его слова просто потрясли ее.
— У вас здесь смерть, — медленно проговорил он. — Я ощущаю вибрацию.
— О, нет, не говори так, — сказала она совершенно убито. — Я ведь даже не имела возможности поговорить с тобой о детях, но…
И в то же мгновение к ним подошла жена кузнеца.
— Фрекен Анна-Мария, нам нужна помощь, чтобы отнести бедняжек домой. И кровать.
— Да, разумеется, — Анна-Мария встала. — Именно об этом я и хотела тебе сказать, Хейке. Дети, о которых я писала, они здесь. Хульда, это норвежский доктор, которому я писала и просила прислать лекарства. Но он приехал сам.
— Ой, — только и сказала сбитая с толку Хульда, жена кузнеца. Она, как и все остальные, немного испугалась странного, похожего на демона, великана.
— Хейке, ты не мог бы посмотреть детей прямо сейчас? Раз уж они здесь…
Хейке и Винга тут же встали со своих мест и пошли за ней.
— Анна-Мария, чем это ты здесь занимаешься, в этом Иттерхедене? — прошептала Винга. — Ты кажешься очень нервной. И что у тебя с рукой?
— Ох, тут столько всего было! Потом расскажу.
— Столько всего? Именно этого и опасался Хейке.
Анна-Мария не совсем поняла, что она имела в виду.
Хейке уже приблизился к кровати и стоял там, глядя на маленьких беспомощных детей. Двое младших просто лежали с закрытыми глазами, судорожно дыша.
— Да, ты немалого требуешь от меня — пробормотал Хейке Анне-Марии. — На самом деле мне надо поговорить с тобой о чем-то чрезвычайно важном, но давай сначала займемся чем-то одним. Тебе не следовало приносить этих детей сюда. Этот зал — не самое подходящее для них место.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});