поток чужих переживаний и размышлений, отраженных на древних пергаментах, мятежные умы прельщают меня своей первозданной красотой. Ведь я считаю, что Разум, чистый Разум создал нас по своему образу и подобию. Так отчего же порою не погрузиться во вселенскую реку разума, которая течет на страницах этих сокровищ?
Гийом теперь сам обвел рукой книжные ряды библиотеки.
– Дорогой друг, я все это уже где-то слышал.
– Не здесь ли? – этот книжный червь даже позволил себе улыбнуться. Конечно, можно улыбаться, когда имеешь такой доход, и тебе не нужно тащиться через полмира в дикую сарацинскую страну.
– Именно,– я взял с подноса яблоко и откусил хороший кусок.
– О! – Гийом хлопнул в ладоши,– наш рыцарь проголодался? Сейчас я прикажу подавать обед.
– Пустое, – я вяло отмахнулся,– не суетись. Мне нужно…
– Все потом, потом.
Хозяин уже отдавал приказания, и мне пришлось подчиниться, если откровенно, то и не без охоты. Я хотел порыться в библиотеке, чтобы найти хоть какие-нибудь упоминания о Реликвии, или если повезет осторожненько распотрошить своего друга на эту тему. Правда от этого змея не ускользнет ничего, в том числе и мой интерес к вопросу, но что мне оставалось делать?
Однако у моего старого друга были совершенно другие планы. Сегодня он решил меня удивлять.
Об этом мне сообщили за обедом, который начался незамедлительно и как всегда был необыкновенно кстати.
– Скажи, – обратился ко мне Гийом, в его лукавых глазах была припрятана усмешка, – что знаешь ты об Иллюзии?
Он выделил это слово, и я это понял.
– Иллюзия и иллюзия, горячечный бред, еще у пьяных случается.
– Так. Еще.
– Видения, наверное, сны…
Гийом хлопнул в ладоши.
– Прекрасно! Именно сны. А ты никогда не задумывался, что есть их сутью?
– Да нет.
– А зря, я задумывался, а вообще есть люди, для которых это профессия.
– Сны?
– Именно.
– Очень забавно. А что есть и такие?
–А как же. И один из них сегодня у меня в гостях. Пойдем. У меня сегодня намечается небольшое представление.
Мне стало любопытно, Гийом всегда любил удивить чем-нибудь эдаким.
Мы воспитывались вместе и дружили в детстве. Только я имел склонность к оружию, а Гийом любил книги. Потом… жизнь моя круто поменялась, а Гийом оставался все тем же молодым аристократом, который мог ни в чем себе не отказывать и ни в чем себя не ограничивать.
Со временем он унаследовал немалое состояние своего родителя и занялся наукой и искусствами, притом, что при наличии толкового управляющего, а старик Карлен также достался ему от отца, это было не сложно.
Мы прошли в сад, сквозь долгую анфиладу комнат, и я снова мог с удовольствием смотреть на картины великих мастеров, развешанные по стенам этого нескромного жилища.
Действо происходило в затемненной комнате без окон в левом крыле дома. Мастер Иллюзий оказался генуэзцем, или где-то рядом, представили его как Габриеля. Публики кроме меня было совсем немного. Три надменного вида господина в похожие друг на друга выражением своих бесцветных глаз как близнецы. Одеты в дорогие ткани, но без роскоши. Нас представили, мы равнодушно кивнули друг другу и я тут же забыл их имена.
Скосив глаза на Гийома, я понял, что он наслаждается ситуацией и едва сдерживает хитрющую свою улыбку фавна. Мы расселись в удобные кресла, генуэзец поклонился и стал зажигать свечи. При этом он стал говорить, и как-то странно, каждую фразу от отсчитывал, помню, что выглядело это примерно так.
– Раз. Сон – это форма мысли, два – суть вещей – измененная ткань вселенной принявшая некую форму, три – силы высшего порядка изменяют форму вещей по собственному разумению, четыре – осознающий себя во сне может управлять тканью сна, пять – во сне мы подобны богам, шесть – семь – восемь-…
Он говорил и говорил, я чувствовал, что улетаю куда-то далеко… далеко…
Последнее, что я увидел перед тем, как погрузиться в пучину сна была шахматная доска, стоящая на маленьком инкрустированном столике…
…Точеная фигурка черной королевы на шахматной доске, бесшумно скользящая с квадрата на квадрат. Расчерченный серыми и белыми плитками пол только усиливал впечатление. Я внутренне подобрался, я был далеко выдвинутой белой пешкой, которую сейчас должны были съесть. Под моими ногами лежал истекающий кровью чернокожий воин, покрытый леопардовой шкурой и зажимающий руками рваную рану в боку. Его украшенное диковинными перьями копье валялось в пределах клетки.
И пусть уйду я в безвременье,
В тот край, что вечно спит во мгле,
Души прекрасное спасенье,
Когда-нибудь приснится мне…
Не знаю, что чувствовали остальные семеро абсидианово черных, похожих на каннибалов воинов, но в горле у меня пересохло, они смотрели совершенно недружелюбно, хотя и оставались внешне спокойны. Тем не менее, наметанным взглядом старого ловеласа, я отметил, что Королева была чудо как хороша, даром, что черная, у нее были идеальные черты лица, жесткие курчавые волосы, под сверкающей темными рубинами короной, где каждый камень был размером с голубиное яйцо, а в глазах горел адский огонь. Она напоминала древних воительниц с фресок Египта и Карфагена, ее набранная из золотых колец изящная кольчуга хищно звякнула когда она пролетала мимо меня на жуткого вида животном, наряженном единорогом, но судя по негромкому ржанию все-таки бывшему конем. С рога украшавшего морду животного обильно капала кровь, а в трех клетках слева от меня истекал кровью молодой тамплиер, изображавший в этой партии офицера.
На мне был точно такой же белый плащ, в руках моих был каплевидный щит с изображенным на нем крестом, а в руках мой верный меч. Сзади подпирая меня, угадывались точно такие же фигурки в белых плащах, но они казались ужасно далеко, словно в тумане.
Принцесса пролетела мимо меня и врезалась в мощную зубчатую башню, стоявшую на правом фланге. От удара, башня содрогнулась и от нее стали отламываться громадные каменные фрагменты. Они падали на доску и исчезали один за другим, пока не исчезли все. Через несколько, словно растянутых в пространстве мгновений на клетке, где произошло столкновение, осталась лишь висящая в воздухе тяжелая пыль и поднявшийся на дыбы черный единорог со своей великолепной всадницей. Она победно подняла вверх копье, черные воины издали леденящий душу торжествующий вопль и кто-то отчетливо произнес в моей голове:
«Мне нужна твоя кровь!»
Я вздрогнул и снова посмотрел на Королеву. Она тоже глядела мне прямо в глаза. Она не произнесла больше ни слова, но слова были уже и не нужны, я чувствовал исходящую из нее энергию, и странную тоску. Я чувствовал себя несчастной пешкой в чьей-то большой игре, но все это было уже не важно.
Я опустил глаза вниз и увидел клетки доски. Черная, белая, черная, белая…
х х х
Глава XIX
The Velvet Underground “Venus In Furs”
явь 0019
Сон во сне… Хм… Та еще хрень, и Гийом этот голубоватый. Однако