— Это почему еще?
— Ну… знаю, что говорю. Давай. Мы его уж заодно сразу сейчас туда и захватим.
— Даже уж и не знаю… — капитан с сомнением посмотрел в сторону толстой решетки.
— Давай, не сомневайся, — Молодец взглянул на часы. — Чего время-то тянуть.
— Ну ладно.
Моргулис снял с бедуина наручники и положил в карман. Сопленосов с лязганьем отпер засов «обезьянника», втолкнул туда Пашку Пончикова и, растолкав, вывел в вестибюль Страхова. Тот не до конца еще проспался, и мысли в его глазах было совсем мало, но на ногах он уже держался вполне уверенно.
— Ребята… — увидев товарищей, Страхов широко улыбнулся и громко икнул. — А я тут, это… вздремнул чуток.
— Пошли, — вполоборота бросил своим подчиненным майор Молодец и направился в сторону кабинета капитана Непонятко.
* * *
— Чего ты не понимаешь?! — выходил из себя Молодец, тыча пальцем в какой-то лежащий на столе огрызок мятой бумаги. — Вот же перед тобой признание ворюги лежит! Чисто… сердечное, как говорится. Ну вот же он пишет: «Подтверждаю, что был задержан сотрудниками милиции на месте преступления…» И подпись его. Вот, видишь? Чего тебе еще?!
Федот Дормидонтович Непонятко, явно получая несказанное удовольствие от происходящего, сидел напротив него за столом и помешивал ложечкой налитый для конспирации в большую чайную кружку портвейн.
— Странно мне, — отхлебнул из кружки Непонятко и, откусив кусочек от засохшего бублика, взглянул на сидящего в сторонке Страхова. — Не понимаю я, чего он там делал.
— Ну, я не знаю… — Молодец нервно потянулся за сигаретами. — Витя, объясни еще раз.
— Я ж говорил уже, — опять стал излагать суть дела Лобов. — Мы этого типа еще в переулке срисовали. Уж очень он был подозрительный. И одет как-то странно. Вообще-то это не наше дело, но раз уж рейд… мы за ним и пошли. Верно, Юрик?
Страхов мутным взором оглядел окружающих и кивнул.
— Ну вот, — продолжал Лобов. — Идем, значит. Потом видим — опа! — а он в парадную заходит! Ну, тут мы с Юриком сразу поняли, что неспроста это. Мы за ним. Только незаметно, чтобы он нас не видел. Видим, он дверь открывает и в квартиру заходит. Зачем, спрашивается? Ясное дело — воровать! Зачем еще-то?! Мы затаились. А когда он из квартиры выходил, мы его моментально и свинтили! Но квартира-то незапертая осталась! Так? Чего нам делать? Что ж, так ее и бросать? А если, типа… еще кто-нибудь в нее заберется? Что тогда? Вот мы и решили — я домушника этого к нам в управу доставляю, а Юрий останется, посторожит, пока хозяева не объявятся. Вот и все. Чего тут странного?
— А почему милицию не вызвать? — отхлебнул из кружки Непонятко.
— А сам-то он кто?! — ткнул пальцем в сторону Страхова Молодец. — Не милиционер?! Кого еще вызывать?!
— Может, и милиционер, — пожевал Непонятко кусочек бублика. — А может, и «оборотень в погонах»…
— Чего?! — взвился Молодец. — Это кто «оборотень»?! Да ты сам упырь! В рожу хочешь?! Нет, ты только скажи, хочешь?!
Капитан Непонятко тревожным взглядом окинул диспозицию: Молодец, Лобов, Моргулис и мало чего соображающий Страхов — четверо. Ну… пусть трое. Против него одного. Отлупят. Как пить дать отлупят. И сбавил обороты.
— Ну хорошо, — более мирным топом сказал он, беря в руки листок бумаги с признанием. — А где он, злодей этот?
— Да у тебя уже, — ткнул Молодец рукой себе за спину, — за решеткой сидит. Тебе за ним и бегать никуда не надо. Ты, можно сказать, не поднимая своей задницы от стула, за несколько часов дело раскрыл. Тебе плохо? Нет, ты скажи — плохо?
— А откуда я его взял?
— Ну я не знаю… например, засаду возле дома, где кража произошла, устроил. Преступника же всегда тянет на место преступления, так нас учили? Так?
— Так.
— Вот он и вернулся. Буквально через пару часов. А ты его и взял! Мне тебя чего, учить надо, что ли, в конце-то концов?
— А похищенные ценности где?
— Ну вот! — хлопнул себя ладонью по ляжке сидящий на стуле майор Молодец. — Выходит, мы вообще всю работу за вас делать должны? Да? И вора поймать, и ценности… которые им злодейски похищенные… все вам на блюдечке выложить? Так, что ли? Так ты себе это дело представляешь, да? В общем, я Страхова забираю, а вы… Короче, работайте. Проводите дознание, колите его как-то, в конце концов! Все, пошли, парни.
Моргулис с Лобовым подошли к Страхову и помогли ему подняться со стула. Возглавляемые Молодцом, они направились к выходу из кабинета.
— Нет, правда, ребята! — окликнул их Непонятко. — Вы же его прямо на выходе из квартиры задержали, так? А где ценности?
— Хитер больно, ворюга, — остановившись, обернулся Лобов. — В момент задержания ценностей при нем обнаружено не было. Вероятно, уже успел где-то спрятать. — Где?
— А может быть, прямо там, в квартире, — предложил свою версию Моргулис.
— То есть… — задумался Непонятко. — Не вынося, что ли?
— Почему нет, — пожал плечами Молодец, выходя из кабинета. — Тоже версия…
* * *
Леонарду Амбросиевичу Новодельскому так и не довелось наблюдать за своим изделием в процессе экспериментального пуска. А жаль.
Эффектно стартанув прямо из окна его квартиры, ракета уверенно набрала некую высоту. Демонстрируя превосходные тактико-технические характеристики своего газотурбинного двигателя, но повинуясь лишь капризам атмосферных потоков — поскольку была лишь опытным образцом, и системы наведения, равно как и управления полетом, не имела, — она совершенно бесцельно и неконтролируемо стала бороздить ночное небо.
Многие граждане наблюдали над городом низколетящий неопознанный объект, что впоследствии дало повод для самых разнообразных слухов.
В районе аэропорта Пулковской обсерватории даже удалось его сфотографировать. На следующий день проявленные и увеличенные снимки повергли молоденькую лаборантку Лизоньку Нещипайлову в шок. Снимки решено было засекретить, до выяснения. Но Лизонька, утаив от начальства одну из фотографий, вынесла ее за пределы обсерватории и показала своему ухажеру, репортеру городского еженедельника «Час пук». Тот совершенно обалдел от увиденного и немедленно бросился с этим снимком в редакцию, но там, взглянув на летящий в ночном небе фаллос, над ним только посмеялись и посоветовали, если уж и заниматься мистификациями, то более грамотно. Дескать, это же явная «утка». И совершенно несмешная. Да и фотомонтаж какого-то… совершенно непрофессионального качества. Все смазано, видно не очень-то и отчетливо. Так и не увидела в результате общественность уникального снимка на страницах периодической печати.
А ракета, достигнув самых окраин города, самопроизвольно сделала широкий плавный разворот и легла на обратный курс. Уподобившись почтовому голубю, она, видимо, решила вернуться домой. Туда, откуда вылетела.
Ровно гудя двигателем, она неотвратимо приближалась к территории района подотчетного РУВД, в котором начальствовал подполковник Дубов.
* * *
— Ну что, — стоя в кабинете оперативников, Молодец окинул взглядом своих подчиненных. — Теперь вроде все в полном составе.
Калинин спал на составленных стульях. Забота сидел на столе и болтал ногами. В углу кабинета Моргулис втолковывал что-то все еще плохо соображающему Юрию Страхову, который внимательно его слушал и время от времени кивал. Витя Лобов и стажер Мышкин зачем-то отодвигали от стены сейф.
— Если кто хочет, может идти домой.
— А смысл, Петрович? — вяло отреагировал на предложение начальника Забота. — Время-то уже… Только доберешься, и опять на службу. Уж лучше здесь заночевать.
— Тем более что… это… у меня есть, — Лобов извлек, наконец, из щели между сейфом и стенкой какой-то исписанный аккуратным почерком листок и, бережно сложив, спрятал его на груди.
— Что у тебя есть? — оживился Забота.
— А вот! — Виктор торжественно извлек из сейфа литровую бутылку самогона.
— И ты тихарил? — укоризненно посмотрел на него Молодец. — От своих же товарищей?
— И ничего я не тихарил! — возмутился Лобов. — Чего мне тихарить-то? Тем более от своих. Просто… я думал, может быть, на утро оставить. Утром-то всем уж совсем хреново будет. Разве нет?
— Будет день, будет пища, — философически изрек Забота, извлекая из ящика стола мутный стакан. — А пока… наливай.
Рефлекторно проснувшийся при звуках слова «наливай» Калинин, не открывая глаз, произнес сакраментальное:
— Никогда не следует откладывать на завтра то, что можно выпить сегодня.
Затем он неоправданно резко решил подняться со своего ненадежного ложа и с грохотом рухнул между опрокинутых стульев. Его шумное падение с точностью до секунды совпало и отчасти заглушило какой-то непонятный грохот внутри здания и звон разбитого стекла.