— А не мешало бы.
— Возможно, но в другой раз.
— Хорошо, я быстро.
Фернандо вышел из машины, пересек маленькую площадь перед храмом и вошел в здание.
Отец Ансельмо, мужчина лет пятидесяти, лысый, в черном строгом одеянии, сидел за грубым столом и внимательно рассматривал своего прихожанина.
Фернандо сидел по другую сторону стола.
— Так вы уже в курсе всего? — спросил он.
Священнослужитель улыбнулся одними глазами и ровным густым баритоном сообщил:
— Сын мой, с такой сестрицей, как у тебя, да не знать?..
— Вам звонила Тереза?
— Звонила? — Отец Ансельмо перебирал пальцами четки. — Она три раза приходила сюда, — сказал священник, — раз пятнадцать звонила по телефону.
— А?
— И отправила две записки со служанкой.
— Невероятно!
Фернандо покачал головой.
— Остается еще послать телеграмму, — добавил отец Ансельмо, — и заказное письмо с уведомлением.
Он чуть улыбнулся.
— Я прошу прощения за Терезу.
— Нет-нет, ради Бога! — успокоил священник Фернандо. — Наоборот, это очень хорошо, что твоя сестра старается решить все проблемы и помочь тебе.
— Да.
— И раз ты решил жениться…
Отец Ансельмо пристально взглянул на Салиноса.
— А вы думаете, мое время еще не пришло? — задал вопрос Фернандо.
— Сын мой… — Священник медленно поднялся из-за стола. — После того как ты вел себя…
— Вы хотите сказать, что я распутник?
Отец Ансельмо строго посмотрел на Салиноса.
— Фернандо, — произнес он строго, — я твой исповедник, и тебе не надо оправдываться передо мной.
Фернандо смущенно поник.
— А раз мы заговорили об исповеди, — продолжал священник, — скажи, сам-то ты счастлив?
Глаза Фернандо загорелись.
— Счастлив, отец.
— Я очень рад за тебя, сын мой. Отец Ансельмо подошел к нему.
— А невеста?
— Думаю — тоже.
— Твоя сестра сказала, что невеста — восхитительная девушка, — произнес священник.
— Это самая прекрасная девушка из всех, которых я знал, — горячо сказал Фернандо.
— Я рад.
— Спасибо.
— Заметно, что ты действительно влюблен.
— Я не просто влюблен, я умираю от любви к Исабель, — не унимался счастливый жених.
— Дай-то Бог, чтобы она была тебя достойна.
— Я на это надеюсь.
— Да будет Бог с вами обоими!
Отец Ансельмо перекрестил Фернандо, тот склонил голову и тоже перекрестился. Они поговорили еще немного о предстоящей свадьбе, и священник, посмотрев на часы и засуетившись, сказал Фернандо:
— А теперь извини…
Священник открыл шкафчик и достал оттуда судейский свисток.
— Что это?
— Благотворительность.
Сеньор Салинос весьма удивился.
— У меня очень важное дело.
— Важное дело?
— Я должен судить футбольную встречу ребятишек нашего прихода, — пояснил отец Ансельмо.
Священник свистнул, и мужчины весело рассмеялись.
— Отлично.
— Помнишь, как в колледже?
— Как же я могу это забыть! — ответил Фернандо. — Мы не могли вас переспорить, потому что вы говорили всегда, что так велел Господь Бог…
Святой отец рассмеялся.
— Да, это прерогатива священника.
— Значит, вы все еще этим занимаетесь?
— А что прикажешь делать?
— Да, — протянул Фернандо.
— Пошли?
— Не буду задерживать.
— Спасибо.
Отец Ансельмо пропустил Фернандо вперед, и они, разговаривая, вышли из комнаты.
Антонио не терял времени даром. В отсутствие приятеля он успел познакомиться с красивой брюнеткой с пышным бюстом и длинными точеными ногами.
— И надолго вы в городе?
— Не знаю, — отвечала красавица.
— В столице вы впервые?
— Да.
— Тогда это меняет дело, — обрадовался Антонио. — Разрешите быть вашим гидом?
Брюнетка кокетливо засмеялась.
Когда на горизонте замаячил Фернандо, ловелас успел уже не только познакомиться, но и назначить встречу Луизе — как назвала себя красавица.
— Значит, в девять? — спросила новая знакомая.
— Да.
— Тогда до свидания.
— До встречи!
Луиза ушла, призывно покачивая бедрами. Антонио проводил ее жадным взглядом и тяжело вздохнул.
— А ты неисправим, — заметил подошедший Фернандо.
Антонио обернулся.
— Я же тебе сказал, что еще не созрел.
Фернандо покачал головой.
— А я думаю, что давно уже перезрел.
Приятели расхохотались, и машина тронулась, обгоняя другие автомобили.
Наконец после нескольких дней обильного дождя в небе сияло ослепительно чистое солнце. Воздух был свеж, утро выдалось прекрасное.
Дети поднялись в это утро ни свет ни заря и, прибрав в комнате, собирались уходить из дома. Мерседес помогала дочери, аккуратно и тщательно расчесывая красивые густые локоны.
— Мануэла, стой спокойно, — сказала мать непоседливой девочке, — а то я не смогу тебя причесать.
Однако Мануэла нервничала.
— Я спокойна.
— Стой спокойно, — повторила Мерседес. Она посмотрела внимательнее на дочку. — Что с тобой?
— Ничего.
— Чем это ты так рассержена?
— Я не рассержена.
— Ладно, я тебя хорошо знаю.
Мануэла, надувшись, молчала.
— Ты ничего не хочешь сказать своей маме?
Марианна, стоявшая поодаль, проболталась:
— Это из-за дяди.
Мерседес непонимающе переспросила:
— Из-за отца? — Она повернула Мануэлу лицом к себе. — А что случилось с отцом?
Девочка наконец произнесла.
— Он обещал вернуться быстро, — сказала она обиженно, — а до сих пор еще не вернулся.
Мерседес тяжело вздохнула.
— Я же тебе объяснила, что у него дела.
— А вдруг он забудет про куклу?
Мерседес развела руками.
— Не забудет.
— Точно?
— Точно, — уверила мать.
Она еще раз внимательно взглянула на прическу дочери и осталась довольна.
— Ну ладно.
В комнату вошел Руди.
— Железный конь к вашим услугам, — сообщил паренек.
Мерседес поднялась.
— Ну, кажется, все готово.
Девочки засуетились.
— Пошли, — сказала Мерседес.
— Тетя, можно я поведу машину? — попросил Руди.
— Хорошо.
— Спасибо.
— Но будь осторожен, — предостерегла она племянника и, потрепав его волосы, подтолкнула к выходу.
Марианна недовольно хмыкнула.
— Он хочет казаться большим, — заявила сестра, обращаясь к Мануэле и тете.
Однако Мануэла не стала слушать.
— Руди, подожди меня, — крикнула она вдогонку брату и бросилась за ним следом на улицу.