- Идём, Лида! – кричу ей я.
Хватаю её за руку.
Девушка поворачивает на меня заплаканное лицо. На скуле у неё багровеет синяк.
Оторопело смотрю на неё…
Это не Лида.
Темные волосы длиннее. На ней тёмная юбка, а не джинсовые шорты.
Она затравленно смотрит мне в глаза.
- Спасибо, - шепчет она, резко вставая.
А потом разворачивается и убегает в сторону зарослей.
- Он мёртв!! – доносится до меня истошный вой одного из нападающих. – Он убил его!
Я резко оборачиваюсь.
Мужчины выпрямляются. Их взгляды полны злости.
Боже… что я наделал…
Паника сковывает рассудок.
Не отдавая себе отчёт в действиях, я разворачиваюсь и бегу.
Мне хочется оказаться как можно дальше от них и… бездыханно лежащего на земле тела.
И я просто бегу. Бегу, что есть сил.
Глава 28
Дамир.
"Прошлое - усыпальница наших умерших чувств."
Когда-то давно я прочёл это выражение в одной из многочисленных книг, что подсовывал мне Андрей. В пору юности я почему-то проникся этой фразой. Наверное, мне хотелось, чтобы обуревавшие меня чувства, наконец, умерли. Но они продолжали терзать меня, не давая перейти в новый этап. И в итоге... всё же одержали верх. Съели ту личность, которая раньше жила в этом теле.
Хорошо, что у Палача прошлого нет. Его ничто не гнетёт и не вызывает тоски. Будто локомотив, поставленный на рельсы, он несётся к своей цели, снося любого, кто случайно оказался на его пути.
У Палача нет сомнений и неопределённости. Он чётко знает свою роль и цель в этой жизни. У него нет жалости и ненужных сантиментов. У него нет души. Только твёрдый панцирь, под которым всё выжжено.
До недавнего времени у меня не вызывало никаких проблем быть ИМ. Но вот сейчас, глядя на хрупкую женскую фигуру, стоящую у окна, что-то внутри неприятно сжимается.
- Здравствуй, - говорю ей, заходя в комнату.
Лира не оборачивается.
Всё вглядывается в темноту за стеклом.
- Ты уже поужинала? - спрашиваю её.
- Да, - тихо отвечает.
Её голос кажется печальным.
Что с ней случилось? Когда я уходил утром, она была весела и жизнерадостна.
- Ты чем-то расстроена? - расстёгиваю пуговицы пиджака и снимаю его, вешая на спинку кресла.
Лира молчит.
Какого хрена она так ведёт себя? Беспокойство перерастает в раздражение.
- Отвечай, когда я говорю с тобой, - резко говорю ей я.
Подхожу ближе. Лира оборачивается. Её большие и по-детски обиженные глазах покраснели.
- Зачем я тебе, Дамир? – нежный голосок дрожит от сдерживаемых эмоций.
Складываю на груди руки и прищуриваюсь.
Мне сейчас совсем не нужен этот разговор, как и выяснение отношений. Не накануне такой важной встречи.
- Что значит «зачем»? – переспрашиваю, глядя на неё не мигая.
- Вопрос простой, - продолжает она. – Просто ответь на него. Мне кажется, я заслуживаю немного честности. Хоть раз…
- Ты заслуживаешь честности? – приподнимаю бровь я. Нет, она серьёзно? После всего дерьма… она говорит о честности?
- Да, - Лира опускает взгляд. – Теперь ты знаешь обо мне всё… и о моих к тебе чувствах тоже… Но я, - взмах ресниц, и пронзительная синева снова нацелена на меня. – Я о тебе ничего не знаю, Дамир. Зачем ты спас моего брата?
- Чтобы он на грёбанный аукцион не попал! – вскипаю я.
Чёртова девчонка! Она собирается весь вечер на мозги капать?
- Или ты против? – продолжаю, чувствуя, как всё внутри закипает то ли от ярости, то ли от... другого чувства.
Совесть? Раскаяние? Неприятный ком подходит к горлу.
Я как железный дровосек, который слишком давно не использовал свои чувства. Нужные механизмы успели заржаветь, и теперь при каждом движении всё внутри сковывает от боли.
- Я могу вернуть его обратно! – предлагаю ей. – Давай, прямо сейчас!
- Нет! – взвизгивает она. – Нет, Дамир… прекрати…
Лира проходит мимо меня к кровати и садится.
Она опускает лицо в ладони. Её маленькие плечики жалобно вздрагивают от каждого вздоха.
Подхожу ближе и, не отдавая себе отчёт в действиях, сажусь рядом, обнимая её.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мне хочется, чтобы она успокоилась.
Нет, не так.
Мне нужно, чтобы она успокоилась. Снова расслабилась. И доверяла мне.
Пальцы скользят по бархатной коже.
Притягиваю её к себе. Глажу по волосам. Перебираю длинные пряди – будто шёлк через пальцы пропускаю.
Тянусь вперёд.
Сначала целую лоб, а потом жадно спускаюсь ниже. Я знаю, что действую на неё также, как и она на меня. Острый кайф разносится по венам, когда мои губы соприкасаются с её нежными, распахнутыми бутонами.
В штанах мигом каменеет. Внизу всё тянет и наливается приятным томлением.
Её ладони упираются мне в грудь. Сперва Лира, застигнутая врасплох, отвечает мне. Но слишком быстро берёт себя в руки, и к моему огромному неудовольствию, отталкивает.
Какого хрена?
- Не надо, - тихо шепчет, прикрывая глаза.
- Почему? – сердце отчаянно бьётся в горле.
- Я не хочу.
Поднимает на меня взгляд. Смотрит дерзко и с вызовом.
Блядь.
Знает же, что я могу взять её. Могу сделать всё, что захочу.
И при этом смотрит так яростно. Почти дико.
- Уверена? – цежу сквозь зубы.
Да, я могу заставить её захотеть. Но тогда… Боюсь, что тогда завтра у моей пленницы не будет правильного настроения.
- Да, - отвечает и отворачивается.
- Ладно, - резко встаю.
Член натягивает брюки. Слишком острое напряжение. Сложно стерпеть.
Чувствую, как раздражение набирает обороты. Хочется что-нибудь ударить. Иду к выходу. Надо проветриться.
Пересекаю комнату за считанные секунды. Опускают ручку и открываю дверь.
Уже стоя на пороге, бросаю ей:
- Завтра мы едем на встречу с твоим отцом. Подготовь брата.
Оборачиваюсь.
Ожидаю увидеть радость на её лице, но её тем нет.
Пожимая плечами, выхожу из спальни.
Многое бы отдал, чтобы узнать, что там у неё в голове.
Лира
Не могу заснуть. Верчусь под одеялом на широкой и очень удобной кровати.
Одеяло наматывается на меня, сворачиваясь в кокон. В нём так тепло и уютно, что мне не хочется больше никуда вылезать.
Дамира нет.
Сегодня он не пришёл ночевать.
Я ждала его до тех пор, пока в доме не стихли последние звуки. Но он так и не пришёл. Наверное, это его способ наказать меня за отказ в сексе.
В тот момент, когда сказала ему «нет», я ощущала себя такой сильной! Хотелось послать его к чёрту! Но я сдержалась.
Ещё вчера утром мне казалось, что я влюблена в этого человека. А сейчас чувствую себя такой глупой. Ужасно глупой...
Как можно было настолько сильно привязаться к собственному тюремщику? Ведь мне показалось, что это была любовь... Я просто дура!
Такая отчаянная зависимость от человека никак не может быть любовью! Палач каким-то непостижимым образом смог околдовать меня. Внушить чувства, которых, если разобраться, нет и быть не может!
Ведь он просто играл мною. Планомерно подменял у меня в голове понятия. И в итоге... Я спутала зависимость с привязанностью. Благородство с подлостью. А любовь... с похотью.
Да. Между нами никогда не было ничего, кроме этой нездоровой страсти и его всеобъемлющего желания подчинить меня. Он желал, а я уступала. Уступала до тех пор, пока не оказалась загнана в угол.
Но сейчас Палачу тоже кое-что от меня нужно. Быть может, теперь я смогу попросить у него что-то взамен?
Я понимаю, что пытаться уснуть бесполезно, когда за окном занимается рассвет.
Сажусь в кровати.
С какой бы целью Дамир не повёз меня в тюрьму, сегодня я увижу своего папу.
Мы с ним были не очень близки. После смерти мамы он сильно изменился. Стал таким хмурым… Часто приходил домой уже затемно. Иногда у меня складывалось ощущение, что дом тяготит его. Стены, хранящие счастливые воспоминания, давят обречённой невозможностью вернуть прошлое. Я понимала всё это и старалась быть для брата не только старшей сестрой, но и родителем.