– Кажется, твоя знакомая, – нахмурился конструктор, кивая на «Эсперансу», вставшую напротив кафе возле дороги. Он недолюбливал Катарину, но как я подозревал, лишь за баснословно дорогую машину.
– Да, это за мной, – согласился я.
– Она «красноперая», – проговорил вдруг он, отвернувшись в сторону, ни к кому не обращаясь.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл, скрытый за этими словами. Он копал под нее. Копал, чтоб предупредить. И нашел какое-то ее дно, не скажу какое. Маркиза же, услышав эти слова, закашлялась от неожиданности.
– Я знаю. Я пожал плечами, так же ни к кому не обращаясь.
– Будь осторожен. – В голосе изобретателя слышалось неодобрение. Но он понимал, что большего сделать не может.
– Хорошо.
Бросив взгляд на ловящую каждое слово девушку, я улыбнулся и поднялся:
– Давайте, ребята! Удачи!
Хуан Карлос пожал мне руку, на мгновение задержав ее:
– Точно все нормально?
В глазах его было полно тревоги. Я бросил взгляд на теперь уже его спутницу и выдавил вымученную улыбку:
– Да. Все нормально. Удачи!
– Хуан!
Я обернулся. Глаза Маркизы-Пенелопы были полны благодарности. – Спасибо, Хуан. Ты знаешь, за что.
Я снова улыбнулся, на сей раз более искренно.
– Это тебе спасибо. И ты тоже знаешь, за что.
И медленно, никуда не торопясь, побрел к машине, к ждущей внутри женщине. Я не ненавидел ее, больше нет. Я был разбит, убит, а какая в таком состоянии может быть ненависть?
* * *
Я до сих пор не знаю, что произвело на меня большее впечатление: сцена плачущего Бенито, стоящего со скованными за спиной руками рядом с бойцами в черно-синих доспехах, вид угрозы, смотрящей на меня сквозь дуло пистолета, или она, простая девочка-убийца, сидящая за столиком с моим лучшим другом и воркующая с ним, будто самая обычная девчонка самого обычного района. Возможно, она стала соломинкой, перешибающей спину донельзя груженого верблюда, всего лишь. Но грешу я на то, что несмотря на все силовые выкладки Катарины, на организованные ею погони и стрельбы, ножи и залпы деструкторов, именно вид этой парочки с панели задней камеры машины-трансформера и заставил меня сказать это пресловутое «да».
Cherchez la femme!
Глава 8. Законы победы
Четырьмя днями ранее– Пройдемся…
Он взял Габриеля за плечо и потянул прочь, к виднеющемуся посреди сквера памятнику. Машины с недоуменной охраной остались позади.
Сергей любил это место. Частенько приезжал сюда, посидеть, подышать воздухом. Даже не ради встреч и разговоров, просто так. На Венере мало рекреаций, и еще меньше таких, в которых воздух свеж и чист. И почти нет тех, где отдаленной частью сознания можно почувствовать себя дома.
Дом… Сказочное место, куда ему закрыта дорога. Он не был там много лет, и вряд ли когда-нибудь побывает. Не с официальным визитом, не ради переговоров, а чтобы отдохнуть, полюбоваться красотами, душевно, посидеть. Проехаться по местам, где провел детство. Порыбачить на Волге, достав старинную дедову надувную лодку. Пожарить шашлычок на открытой полянке среди лесочка, под голубым светлым небом. Похлопать обнаглевших до безобразия комаров…
…Мечты!!!
Его жизнь навсегда связана с этой планетой. Ее судьба давно стала его судьбой. Более того, он сам творит эти судьбы, и свою, и планеты, уже много лет. Но любил он это место не только за красоту и свежесть; оно обладало еще одним незаменимым качеством, благодаря которому именно этот сквер среди множества прочих был избран в качестве «любимого». И качество это – памятник нелатинскому писателю Эрнесто Хемингуэю, обнесенный невысокой декоративной оградкой в самом центре сквера.
Мало кто из гуляющих здесь людей знает, кто такой этот Хемингуэй, и еще меньшее количество его читало. Слова «Старик и море» для подавляющего большинства обывателей вызовут именно такие ассоциации – абстрактное море и абстрактный старик. Он и сам, если честно, не читал – некогда было. Но главное в памятнике не человек, которому его посвятили, а постамент. На самом деле это мощнейшая установка электронного подавления, поставленная здесь на случай войны или переворота. Таких установок в городе много, напичканы на каждом шагу, но сочетание функциональности и красоты сквера вокруг и дали Сергею ощущение той незабываемой полноты, без которой не будешь чувствовать себя уютно.
Все установки включаются нажатием одной единственной кнопки, расположенной в подземном бункере Золотого дворца. Но каждую из них можно включить специальным электронным ключом, принадлежащим лично главе государства. Юридически, конечно. У главы государства уже много лет нет от него секретов, и он всячески пользуется благами небожителей, сам являясь небожителем.
Он обернулся и участливо улыбнулся пыхтящей от злости Даниеле – пускай позлится, шавка! Он и сам не знал, сколько на нем следящей аппаратуры, и какие из «жучков» ему удается выключить с помощью обычных средств подавления. Памятник же выключал всё. И она ничего, абсолютно ничего не могла с этим поделать! Палец нащупал в кармане переключатель ключа, заранее выставленного на малую мощность – метров на сто в радиусе, раздался неслышимый щелчок, и беруши, в фоновом режиме транслирующие переговоры его охраны на всех трех каналах, замолчали. Как и вся электроника в зоне подавления.
Обыватели вокруг всполошились – в один момент отказали все навигаторы, все внешние функции браслетов, все системы связи. По статистике в любой момент времени в сетях сидит около половины жителей королевства, с кем-то разговаривая, ведя поиск, слушая радио и делая много чего еще. Сорок процентов из оставшихся эксплуатируют приборы в ждущем режиме, и только одна десятая населения может не заметить, что где-то что-то отключили. Сергей про себя усмехнулся – переживут!
– Ее высочество заменила ангелочков на собственных людей, – произнес он, вдыхая воздух полной грудью. В данный момент не существовало силы, способной записать или передать куда-либо их разговор.
– Утечка? – задумчиво спросил боец.
Сергей отрицательно покачал головой:
– Скорее перестраховка. Она что-то подозревает, но это лишь голые подозрения. В случае утечки она повела бы себя по-другому.
– Понятно. И что теперь делать, сеньор?
– Приказ тот же. Лишь небольшая поправка. Открывать огонь только если гвардейцы первыми начнут стрелять в бандитов. Или с их стороны последует недвусмысленная провокация. Это не ангелочки, мы не можем стрелять в своих, какие бы интересы за этим не стояли.
– Но если они все же откроют огонь… – Габриель опасно прищурился.
– Если откроют – мы будем не властны перед обстоятельствами.
Пауза. По лицу Габриеля нельзя было прочитать ничего, но Сергей знал, что творится у того в душе.
– Прости, мне самому тяжело. Но их необходимо остановить.
Габриель понимал. Опытный боец, не первый год варится в этой каше, привык ко всякому. Но если Сергей не объяснится с ним сейчас, вот так, по душам, а «спустит» команду стрелять в своих «сверху», он не сможет больше рассчитывать на него и его взвод. На их преданность. А возможно, и на остальные подразделения своей службы.
– Я понимаю.
– Но все-таки думаю, она одумается. Предел должен быть всему. Это все, пока свободны. Весь взвод, кроме Диего. К Диего у меня разговор. – Он недобро усмехнулся. – До завтра.
– Так точно, сеньор. До завтра.
Боец откозырнул и побрел к машине. Сергей присел на лавочку. Стрелять в своих? На самом деле этот приказ был отдан еще вчера, и это полностью заслуга корпуса, что ангелочков не считают «своими».
Как же хрупок мир! И как хрупок человек. Вот важно вышагивает по аллее ребенок. Молодая мама держит его за руки – малыш только учится ходить. Рядом стоят коляски, возле которых сидят еще две мамаши и промывают косточки героям очередной сетевой мыльной оперы. Сколько времени надо, чтобы убить их? А сил? Сколько времени и сил надо, чтобы убить ребенка?
А если его НАДО убить, и именно сейчас, потому, что потом будет поздно? Потому, что потом, когда он вырастет, он совершит столько непоправимого, что убить его сейчас – самый разумный из выходов? Как быть в такой ситуации?
Он сентиментален, излишне. Он убивал в своей жизни, не раз, не два. Сотни. Убивал росчерком пера, отдавая нужным людям нужный приказ. То были люди взрослые, отдающие отчет в действиях, но дети? Имел ли он право, занимая такую должность, быть сентиментальным? Восемнадцать лет он отвечал на этот вопрос «НЕТ», но каждый раз оттягивал с решением. День за днем, год за годом, цепляясь за разные отговорки. Пока не стало поздно. Происходящее теперь напоминает пожар, который тушат ведрами – вроде бы и бесполезно, но стоять сложа руки…