Горные начальники нередко превышали данную им и без того широкую власть. Они сурово расправлялись не только с подчиненными им мастеровыми и рабочими, но и с вольнонаемными.
В этом отношении типична история массовой порки вятских крестьян.
Для работы на Миасских золотых промыслах было законтрактовано большое число крестьян из Вятской губернии. Воспользовавшись их неграмотностью, начальство золотых приисков навязало завербованным кабальные условия труда.
Однако после трех месяцев работы крестьяне убедились, что они были грубо обмануты, и заявили, что желают вернуться домой. Горный начальник категорически отказался отдать законтрактованным паспорта. Крестьяне настаивали на своем праве оставить работу, так как они вольнонаемные. Но Ахте это ничуть не смутило, и он приказал всех зачинщиков «бунта» перепороть.
При экзекуции присутствовал исправлявший обязанности оренбургского гражданского губернатора Хирьяков. В своем рапорте об этом событии Хирьяков так описывал «победу», одержанную им над «бунтовщиками».
«…я внушил крестьянам. — писал он, — чтоб они не осмеливались отнюдь более быть праздными, но шли бы непременно на труды. Крестьянин Михей Бушмакин, видя крестьян склонившимися на убеждение и показывая к тому неудовольствие, и вероятно, желая возбудить в них прежнее безрассудное домогательство уклониться от обязанности, закричал со свойственною ему дерзостию, что он работать не идет, и был бы ему отдан паспорт… я удалил Бушмакина от прочих и постарался узнать от горного начальника, не он ли был зачинщиком непослушания и получил от него удовлетворительный ответ с наименованием участников его: Михея Бурова, Павла Ермолина, Григорья Подлевского, Трифона Дайпина, Андрея Крестьянинова, Тимофея Мальцова, Акима Зыкина, Луки Сырцова и Романа Платупова, приказал всех сих людей наказать розгами, и мера сия столь была полезною, что и сии последние дали обещание находиться в работах назначенное в контрактах время. Да и на товарищей приметно таковое полицейское исправление много подействовало, ибо они паки мне, равно горному начальнику и чиновникам его управления повторили клятвенное намерение исполнять контракты»56.
Получив донесение, Канкрин приказал составить записку для доклада государю. На ней есть следующая пометка: «Прочитав доклад, е. и. в. распорядился объявить горному начальнику и вице-губернатору Хирьякову, что «его величество сего дела скорым окончанием доволен».
Таким «скорым» судом царские сатрапы пытались разрешить все «затруднения», которые то и дело возникали в России в результате царившего в стране засилья крепостников.
К тому времени, когда Аносова назначили начальником горного округа, он уже провел в Златоусте четырнадцать лет, и у него выработалось свое отношение к тем «методам» управления, на которых держался крепостной Урал.
На оружейной фабрике сложились совсем иные отношения мастеровых с начальством. Успех дела тут держался не на палках, а на заинтересованности рабочих в своем труде. Аносов сумел пробудить в людях чувство гордости за свой труд. Он не только работал со Швецовым у горна, он советовался с рабочими как со знатоками дела, как с людьми.
Мог ли в то время мастеровой думать о том, что горный офицер высокого чина будет запросто разговаривать с ним, досконально расспрашивать, как что получается, почему вчера клинки получились хорошие, а сегодня — брак?1
Какой-нибудь крепостник рассудил бы просто: стало быть, вчера этот мастеровой работал со старанием, а сегодня нет, и потому дать ему столько-то розог — и дело с концом.
Совсем не так поступал Аносов. Немудрено, что он снискал доверие и любовь не только мастеровых, но и всех, кто трудился на фабрике.
И вот Ахте удалили, а на его место назначили Аносова. Как же поведет он теперь дело?
Этот вопрос интересовал рабочих и других производств, которые успели уже прослышать о необычном отношении управителя оружейной фабрики к мастеровым. Это интересовало и горных офицеров, видевших в Ахте чуть ли не идеал горного начальника.
Ответ пришел раньше, чем можно было ожидать; отношение Аносова к мастеровым и вообще его отношение к «рабочему вопросу» с исключительной ясностью выявилось, когда на предприятиях Златоустовского горного округа внедряли новые, высочайше утвержденные штаты.
Отсталость горнозаводской техники, бесправное положение крепостных рабочих, нищенский уровень их жизни, естественно, привели к крайне низкой производительности труда на уральских казенных заводах. Она была в несколько раз меньше, чем на предприятиях горнозаводских районов Западной Европы.
Чтобы исправить положение, в Горном департаменте решили пересмотреть штаты горных предприятий и резко повысить задаваемые рабочим уроки.
Новые штаты для Екатеринбургских, Богословских, Златоустовских и Гороблагодатских заводов57 были представлены в сенат в июне 1829 года. Сенат, конечно, штаты утвердил, а Николай I распорядился ввести их в действие немедленно, причем до их напечатания типографским способом штаты приводились в исполнение по спискам. В августе они уже были доставлены на заводы, и «всем подведомственным заводским конторам предписано было новые’ штаты ввести в действие с 1 числа сентября».
Однако новые, рожденные в бюрократической канцелярии Горного департамента штаты оказались нереальными и не соответствующими техническому состоянию предприятий.
Среди значительной части рабочих тогда сильны были «царистские» настроения. Рабочие говорили, что царь не стал бы утверждать уроки, которых выполнить нельзя и от коих «неминуема голодная смерть и страдания под лозами».
В ряде мест среди рабочих возникли волнения, которые начальники горных округов, как обычно, пытались заглушить розгами и палками. И на сей раз особенно отличился начальник округа Златоустовских заводов Ахте.
Занятые на выжиге и поставке угля рабочие Кусинского завода, в числе более двухсот человек, объявили заводскому управителю, что они не верят в то, что объявленные им нормы и плата за жжение и перевозку угля, а также взыскания за недожог и пережог оного правильные, и потребовали, чтобы им показали «царевы документы», потому что «утвержденное самим государем должно быть непременно печатное».
Не получив удовлетворительных объяснений, кусинские углежоги в начале декабря бросили работу и отправились за разъяснениями к начальнику горного округа в Златоуст. Из Кусы вышли сто человек, но многие с полпути вернулись, и в Златоуст явилось только тридцать четыре человека.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});