Итак, если коленчатым или сетчатым булатом с крупными узорами и золотистым отливом перерезывают легко на воздухе газовым платок, то тут ничего нет пре-увеличенного: моими булатами я мог делать то же самое. Но острота изделий ив английской литой стали для произведения подобной пробы недостаточна. Самое большое, чего я мог достигать клинком из английской литой стали, состоит в нарезании шелковой материи.
Если булатами перерубают кости, гвозди, не повреждая лезвия, то и в этом случае есть истина; но необходимо, чтобы сабля была из хорошего булата, чтоб она была закалена и отпущена соответственно пробе.
Хороший булатный клинок, одинаково закаленный со стальным, всегда его надрежет или надрубит, и сам не повредится, а посредственные, как некоторые хорасаны, хотя и надрубят, но при сильном ударе могут изломаться.
…Оканчиваю сочинение надеждою, что скоро наши воины вооружатся булатными мечами, наши земледельцы будут обрабатывать землю булатными орудиями, наши ремесленники выделывать свои изделия булатными инструментами; одним словом, я убежден, что с распространением способов приготовления и обработки булатов они вытеснят из употребления всякого рода сталь, употребляемую ныне на приготовление изделий, требующих особенной остроты и стойкости…»
А между тем в Петербурге все еще продолжали оглядываться на Запад. Уже после окончания Аносовым опытов ему поручили испытать так называемый индийский способ приготовления булата. Технология была описана в присланном Аносову записке на французском языке.
Аносов отправил в Петербург одну саблю и три клинка, сделанные из стали, выплавленной по предложенному способу. В сопроводительном письме он указал, что предложенная инструкция ничего общего с так называемым индийским способом производства булата не имеет.
«Достоинство клинков, — отмечал Аносов, — зависит преимущественно от качества первичных материалов, а употребление в Индии английской стали и шведского железа свидетельствует, что и там утрачено искусство приготовления булата, существовавшее некогда в высоком совершенстве».
Что же касается посылаемого оружия, то для его изготовления вместо английской литой стали «употребляема была приготовленная в Златоусте», а «самое железо вместо шведского употреблялось златоустовское»46.
Между строк этого письма нетрудно прочесть досаду Аносова на то, что ему шлют бог весть кем составленные и откуда списанные «инструкции», за которые, вероятно, немало уплачено. Но слишком силен был дух низкопоклонства в высших правительственных сферах, не верили там, что свой, русский инженер решил задачу, с которой не могли справиться крупнейшие ученые Европы.
В «Горном журнале» систематически печатались статьи иностранных ученых о булате, о формах соединения углерода с железом. Так, в третьей книжке журнала за 1836 год опубликовано сообщение Г. Бертье под названием «О присутствии углерода и кремния в различных видоизменениях чугуна и стали».
Бертье удалось получить «булат» из молотовой отбоины, то-есть из окалины. Выбор окалины как сырья для выплавки «булата» Бертье мотивировал тем, что «молотовая отбоина есть не что иное, как магнитный окисел железа, почти совершенно чистый, кроме незначительной примеси кремнеземистых частей; следственно, можно было предполагать, что, восстановляя ее с небольшим избытком угля, можно получить хорошую литую сталь».
Бертье провел опыт с весьма незначительным количеством окалины, он взял всего 400–500 граммов. Тигли, в которых велась плавка, Бертье ставил в печи Севрского фарфорового завода. Экспериментатору удалось получить хорошо сплавленные слитки с большим количеством зерен. После вторичной переплавки получилась «булочка» весом в 500–600 граммов, сталь оказалась подобной индийскому вуцу. Бертье закончил свое сообщение заявлением, что «сии опыты небесполезно повторить в большем виде».
Кто должен был повторить эти опыты, оставалось неизвестным. По крайней мере, о дальнейших работах самого Бертье нигде ничего не сообщалось. Опыт так и остался единичным, количество полученной стали — ничтожным, источники исходного материала — весьма ненадежными.
Но каждое сообщение из-за границы быстро подхватывалось, смаковалось, а успехи соотечественника некоторые «знатоки» пытались даже поставить под сомнение.
— Как, в Златоусте варят настоящий булат?! — спрашивали они удивленно.
— Да, варят и притом отличный, — отвечали им. — Вы могли увидеть различные изделия из Златоустовского булата на промышленной выставке, в Царскосельском арсенале, они имеются и в коллекциях у Перовского, Чевкина, Ковалевского.
— Это случайные удачи.
— Какие же это случайные удачи, если Златоустовская фабрика принимает заказы на булат, и, заметьте, название ему дали — русский булат!
— То-то и оно, что русский, а нас интересует индийский, сирийский.
— Но русский лучше всех сортов!
— Не говорите…
Только в подобных условиях мог случиться такой конфуз, что в следующей же книжке за той, в которой был опубликован труд Аносова, редакция «Горного журнала» сочла возможным напечатать присланную из Лондона статью члена Королевского азиатского общества, заводчика Генри Вилконсона. Как значится в подзаголовке, статья эта была специально предназначена для осведомления русского горного ведомства о ходе поисков «тайны булата».
Так вот откуда пришли новости о булате: не из Златоуста, а из… Лондона!
Что же, однако, поведал Вилконсон?
Английский ученый прежде всего занялся теоретическими проблемами, по-своему пытался объяснить различия между железом и сталью. Различия эти он видел не в степени насыщения железа углеродом и не в формах соединения железа с углеродом, а в каких-то «электрических причинах». Это, так сказать, «теоретическая» часть сообщения.
Затем англичанин изложил метод производства вуца, причем его описания основывались на непроверенных и ничем не подтвержденных рассказах людей, когда-то бывавших на Востоке. Во всех этих повествованиях особенно подчеркивалась особая, мистическая роль сухих ветвей и зеленых листьев растений.
«Индийцы полагают, — писал Вилконсон, — что различные роды древесного горючего материала, употребляемого как при первоначальном восстановлении рулы, так и при переделе в сталь, имеют решительное влияние на качество железа и стали».
Ограничившись вольным пересказом старых легенд о «решительном влиянии зеленых листьев на структуру металла», автор закончил свою статью призывом искать и выведывать тайну булата.
«Королевское азиатское общество поручило мне объявить, — писал он, — что оно почтет себя обязанным всякому, кто имеет досуг и случай доставить обществу возможность приобресть такие образчики (индийской стали и материалов) и примет на себя труд обратиться по этому предмету к секретарю Азиатского общества в Лондоне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});