О том, что произошло дальше, говорится в донесении главного начальника заводов хребта Уральского в Горный департамент:
«Быв предупрежден о таковом самовольном поступке углежогов и желая в самом начале принять решительные меры к усмирению их, горный начальник (Ахте) приказал их сначала встретить, переписать и посадить под караул, а потом в присутствии главной конторы спрашивал их о причинах самовольного в таком большом числе прихода, и получил в ответ самые ничтожные, неосновательные претензии…
После сего, уверив их совершенно в безрассудном сомнении, что писанные штаты присланы для руководства, впредь до напечатания, по воле высшего начальника и конфирмованы[29] государем императором, начальник представил им всю неосновательность их поступка и велел прочесть приличные законы, чему подвергаются приходящие о чем-либо просить скопом и заговором.
Убеждения сии на них до такой степени подействовали, что они все единогласно сознались в безрассудности своей и просили пощады, обещаясь загладить вину свою повиновением и точным исполнением распоряжений местного начальства.
А потому он (т. е. начальник Златоустовского округа фон-Ахте) всех явившихся туда 34 человек, наказав в присутствии своем розгами, отправил за военным конвоем обратно в Кусинский завод, а двух из них, более прочих виновных, оставил работать на некоторое время в Златоустовском заводе, за присмотром»58.
К моменту, когда Аносов вступил в исполнение обязанностей начальника горного округа, заводы и другие предприятия округа были в исключительно трудном положении Среди рабочих продолжались волнения. Установленный в округе аракчеевский режим привел к массовым побегам рабочих и поджогам. Штаты и уроки 1829 года оказались непосильными, и только Ахте мог объяснить невыполнение уроков леностью и распущенностью рабочих.
Ахте ушел, даже не сдав отчета за 1830 год. Аносову пришлось отчитываться за деятельность своего предшественника, и он не счел возможным отделаться казенными реляциями о том, что «во вверенном округе все благополучно». Тогда-то и раскрылось отношение Аносова к рабочему вопросу.
Вместе с ведомостью о металлах и изделиях, приготовленных в 1830 году, Аносов представил для доклада государю «Объяснения разности против штатов в количестве выделанных металлов и в цене оных с замечаниями о неудобствах, встреченных при введении штатов»59. Документ этот датирован 29 августа 1831 года, то-есть написан спустя всего два месяца после назначения Аносова исполняющим должность начальника округа.
Излагая общие соображения о штатах и уроках, Аносов доказывал, что установление уроков «сверху», без учета реальных условий производства, неизбежно должно привести к затруднениям и недовольствам среди рабочих; штаты и уроки должны проверяться на месте, сообразуясь со специфическими условиями труда.
Записка Аносова касается всех родов производств, он убедительно показал, к чему приводит потеря чувства меры при установлении уроков.
«Кричные мастера, — писал, например, Аносов, — до учреждения штатов имели уроки, судя по различным сортам железа, и получали за сверхурочную работу вольную плату. По штатам же назначен им общий урок на все сорта, а выдача вольной платы уничтожена. Мера сия с одной стороны рождает затруднение при раздаче сортов железа мастерам и несогласия между ими самими, а с другой, лишает их усердия к большей выделке железа».
Аносов подчеркивал, что новые штаты и уроки не только тягостны для рабочих, но и противоречат интересам казны. Так, разбирая штаты, определенные на работы по выковке железа, Аносов указывает:
«До введения новых штатов были положены на кричной фабрике на шесть горнов две заводские артели, на случай ушиба и болезни мастеров или работников, но по штатам оные отменены. Между тем, сие почитается необходимым, сколько на случай болезни кого-либо из кричных мастеров, а более для того, чтобы дать некоторое отдохновение мастерам от столь затруднительной работы, какова есть выковка железа».
Дальше Аносов отмечает упущения в штатах, которые произошли из-за того, что лица, составлявшие их, оказались полными невеждами.
Не прошел Аносов и мимо претензий кусинских углежогов.
«Руководствоваться сим положением (то-есть уроками, установленными для углежогов), — пишет Аносов, — невозможно, потому что иногда недожог зависит от местного положения куреня и погоды во время жжения куч, а посему назначение взыскания за недожог вдвое против штатной цены может подвергнуть мастеровых совершенному разорению».
Сам факт подачи записки, в которой столь основательно критикуются штаты, утвержденные сенатом и царем, мог быть рассмотрен как либерализм и вольнодумство.
Совершенно естественно возникает вопрос: каким было отношение Аносова к крепостному строю, какими были политические взгляды Аносова? Может быть, наподобие некоторых специалистов, он отгораживался от политических проблем, считал, что они его «не касаются»?
На вопрос формулярного списка «российской грамоте читать и писать и другие какие науки знает-ли?» П. П. Аносов отвечает:
«Науки: естественные, математические, политические (курсив наш. — И. П.) и горные и языки — французский, немецкий и начальные основания латыни знает».
Итак, Аносов поставил политические науки впереди горных. Значит, есть все основания предполагать, что Аносов был вместе с передовыми людьми русского общества первой половины XIX века, которых волновали судьбы страны.
Еще в десятых годах прошлого века появилось ставшее широко известным сочинение Н. С. Мордвинова. В нем были поставлены узловые вопросы развития страны — как ликвидировать экономическую и культурную отсталость России и обеспечить ее независимость от других стран, как земледельческую Россию сделать и промышленной.
Тогда разгорелся горячий спор между сторонниками Мордвинова, так называемыми «протекционистами», стоявшими за то, чтобы путем запретительных тарифов и пошлин оградить русскую промышленность от конкуренции со стороны находившихся в гораздо более выгодном положении иностранных государств, и «фритредерами», то-есть сторонниками свободного соревнования между странами.
Аносов, несомненно, следил и за спорами, которые велись в тридцатых годах XIX века. В Златоуст приходили журналы и издания разных направлений. Находясь за 2,5 тысячи верст от Петербурга, Аносов был в курсе всех событий.
Дворянство первой половины XIX века не было единым в своих взглядах. В недрах крепостного строя развивались зародившиеся уже во второй половине XVIII века элементы новых, капиталистических отношений.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});