Читать интересную книгу Три седьмицы до костра (СИ) - Летова Ефимия

Смотрю на высокий дом, почти что замок, статные каменные колонны, спящие солнца ограды. Все белое в ночи кажется темно-синим. Луна, бледная, словно обкусанная крысами, вяло глядит на меня с неба. 

- Осуждаешь? - шепчу я ей. - Я чувствую смерть своей тьмой. Он убийца. Он близок к мужчине, которого я люблю. Я хочу знать правду, только и всего. 

Два силуэта отделяются от стены обговоренного пятого дома. Совершенно одинаковые по росту и комплекции, словно братья-близнецы. Луна бесстрастно плещет свет на их головы. Нет, не братья, один старше, бородат и смугл, второй - тот самый молодой, с изъеденным какой-то кожной хворью лицом.

- Доброго ночного неба, ласса, - в этой слишком церемонной фразе щербатого сквозило ехидство.

- Доброго, - кивнула я. - Вы знаете, что мы будем делать? 

- О да, ласса. Работенка понятная. Один только вопрос. Что с собаками будем делать?

- С собаками? - недоуменно переспросила я. В тот единственный свой визит к служителю, никаких собак я не видела и не слышала.

- Мы насчитали четырех. Здоровые твари. Обычное дело, ласса, стерегут, днем в будках держат, а ночью выпускают.

Об этом я не подумала. Впрочем, за себя, опять же, я не боялась. Но вот "наемники"... Тьма сгущается за нашими спинами, уплотняется, вздыбливается, щурится, щерится и скалится, скребет стальными когтями по земле. Горячо дышит в спину.

- У меня тоже собачка есть, - сказала я тихо, так тихо, что мужчины, должно быть, не расслышали. - Они договорятся.

***

- Ждите меня здесь, - говорю я. - Я открою калитку и уберу собак.

- Так может и остальное всё сами сделаете? - паясничает болтливый младший парень, похрустывая суставами пальцев. Я запоздало вспоминаю, что не видела в руках мужчин ни лопат, ни мешков. Словно в ответ на мои мысли болтун нагибается и поднимает с земли тяжёлый холщовый мешок, явно с необходимым для копания инвентарём, достаточно компактным для того, чтобы дать вместе с ним деру в нужный момент. 

Внезапно щербатый, еще мгновение назад смотрящий на меня с ухмылкой, резко меняется в лице. - Мы подождём, ласса, - тон совершенно другой. Инстинктивно оборачиваюсь- никого за спиной. Что он во мне увидел? Не знаю.

"Вы изменились" - сказала незрячая женщина. Может, в один далеко не прекрасный момент все вокруг будут смотреть на меня - вот так? Словно вместо глаз - черные провалы и клубки змей вместо волос... А вдруг так оно и есть?

Я отбросила глупые мысли и пошла к неприметной задней калитке. Замочной скважины не наблюдалось, но, с трудом просунув руку сквозь узкие металлические прутья, я смогла нащупать внушительный навесной замок. 

Проделать прошлый фокус не удастся. А я настолько доверяла тьме, что даже не удосужилась проверить, как открывается вход. 

Думать пришлось недолго. Я все еще держалась за узкую холодную металлическую "ручку", когда почувствовала, как что-то потекло по пальцам, словно кровь, но боли не было, совсем. И вдруг руки высохли, разом, а вот гладкая дужка показалась влажной, рыхлой и какой-то склизкой, а потом она переломилась в моей руке, будто размокший сухарь, замок глухо упал на землю. Я поднесла к лицу пальцы. Пахло ржавчиной и чем-то гнилым, болотным.

Жаль. По мне так, визит должен был оставаться максимально незаметным, но теперь... 

При открытии дверь предательски скрипнула, а я чуть не вскрикнула, когда темная крупная рука преградила ей путь.

- Ну, что же вы, ласса, - укоризненно пробасил второй из моих сегодняшних безымянных помощников. - Замки вскрываете, любо-дорого посмотреть, а про масло и не подумали! - мужчина ловко смазал металлические сочленения, очевидно, маслом из компактной масленки, открыл уже почти смирившуюся со своей участью дверь и поднял с земли замок, недоуменно его разгядывая. - Как это вы его? Чем?! 

Отвечать я не стала, зашептала о другом

- Я же просила подождать!

- Чего подождать? Пока вас тут на кусочки разорвут? У вас даже оружия с собой нет, ласса, я оружие нюхом чувствую!

Я услышала псов чуть раньше остальных, они не лаяли, как деревенские мохнатые брехуны, не рычали - на их взгляд, при проникновении на частную территорию в предупредительных угрозах уже не было необходимости. Несколько упругих гладких, почти вольчьих по габаритам туш метнулись в нашу сторону. Я даже не успела испугаться, рывок был слишком внезапным и слишком быстрым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тьма выросла на их пути, как стена. Я уже видела ее в этом зверином образе, но никогда раньше она не была столь... материальной, столь реальной, безумно правдоподобная иллюзия, совершенная. При желании я могла разглядеть черные короткие острые шерстинки, легкую желтизну на оскаленных клыках, чуть ближе к розовым деснам, почувствовать влажный собачий запах, ощутить под пальцами напряженно-вздыбленную холку. Уши стояли торчком, как у волка, верхняя губа оттопырилась. 

Мои спутники попятились, псы присели, не группируясь для нападения - желая стать незаметнее. Люди видели внешнее, звери же чуяли стороннюю, чужую им суть демонического создания, боялись ее на уровне инстинктов, в разы превосходящих по силе всю людскую выучку. Я шагнула вперед и положила-таки руку на холку - древний способ демонстрации власти и контроля. Псы, чуть поскуливая, легли на животы, прижали головы к лапам, уши к голове - почти синхронным жестом. Бедром я ощущала горячий литой мускулистый бок потусторонней псицы.

- Идемте, - позвала я. Тьма осталась у входа, сторожить. Мужчины прошли рядом.

- Экая тварюга, - уважительно произнес наконец бородатый мужчина.- А вы, ласса, дамочка с секретами. Замки за четверть горсти вскрываете, пес у вас такой, хоть на волка с ним ходи... Было, наверное, что с инквизитором не поделить.

- Мы пришли, - оборвала я пустую болтовню. - Стойте, я... вспомню место. 

На этот раз мои спутники замерли, как вкопанные.

Я прошла к беседке, выглядящей хоть и целой, но совершенно заброшенной. Действительно, было невозможно представить сидящего на деревянных скамейках ласа Геринга, предающегося мечтам или просто праздно отдыхающего. Прикрыла глаза. Тьма, сторожившая псов у калитки, продолжала одновременно являться и частью меня, моей сущности, позволяя видеть, чувствовать глубже, тоньше, проникать за грань. И сейчас, ступая по стылой земле, будучи практически незрячей, но при этом парадоксальным образом двигаясь даже более уверенно, чем обычно.

Смерть ощущалась холодом, морозцем по коже, и я невольно вздрогнула, вспомнив, что именно по "холоду" отличала меня от других слепая. Постояла, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Обернулась к неподвижно стоящим, но пристально наблюдающим за мной мужчинам.

- Здесь.

Они так же молча подошли, опустили мешки на землю, достали лопаты - широкие, увесистые, с короткими черенками и принялись копать. Неудобный инструмент. что и говорить. А я смотрела по сторонам. Дом казался безмолвным, пустым, но живые в нем присутствовали, несомненно - я ощущала их покой, несколько суетливый, тревожный. Луна, слабеющая, полуспящая, устало дышала в затылок сквозь тонкую ткань повязанного на голове платка. Пару раз вдоль ограды процокали лошади - нахохлившиеся кучеры не поворачивали голов в нашу сторону, путники-пассажиры за плотно занавешенными шторками, должно быть, спали. 

- Ласса... - тихо произнес бородатый. - Тут что-то есть.

***

- Что же? - ровно спрашиваю я. Сердце колотится, судорожно, неровно, я понимаю, что все это - только обманчивые ощущения тревожного тела, но все равно - мне кажется, что у меня дрожат даже волосы на голове. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Кости, ласса. Человеческие кости. Вы были правы.

Спустя бесчетное количество горстей - на самом деле, их было не больше четырех-пяти, но они тянулись, как густая сосновая смола, мужчины осторожно извлекли на лунный свет человеческие  останки, к некоторым из которых прилипли выцветшие затвердевшие кусочки  холщевины. Вероятно, тело было завернуто в мешок, который с годами сгнил, а вот сами кости сохранились неплохо. Все, что смогли, мужчины сложили в свои мешки, а потом принялись закапывать землю обратно, изредка поглядывая на меня. Я прислонилась спиной к деревянному столбу беседки. Может быть, инквизитор и приходит сюда - предаваться воспоминаниям и вести мысленные беседы с убитой им девочкой - для меня она не могла восприниматься женщиной, матерью, так как ее почти детское лицо с рисунков было единственной данной мне иллюстрацией Отавии Иститор - но сказать по правде, поверить в это было трудно. Скорее, столь близкое к дому, огороженное от остального города высоким забором, захоронение казалось ему надёжным.