цвета — твоя работа?
— Нет, это ты сходишь с ума. Моя работа — это, например, шарики слёз, которые разлетались у тебя во все стороны. Ты должна быть в курсе, что в невесомости слёзы собираются вокруг глаз и доставляют жуткий дискомфорт.
— Верно. — Валентина посмотрела на рукав комбинезона, где в небольшом кармашке располагались мелкие приспособления. — У нас даже есть специальные лоточки для сбора слёз… на случай отключения антигравов… какого чёрта, писатель?
Я улыбнулся:
— Теперь ты мне веришь?
— Ты настоящий?
— Да.
— Самый, что ни на есть настоящий?!
— Именно так.
— И ты можешь переписывать историю?!
Я глубоко вздохнул, ненадолго задумавшись:
— Зря я это рассказал.
— Ты можешь переписать смерть Уинстона!
— Нет.
— Ты врёшь!
— Я не могу этого сделать.
— Ты переписал уничтожение целого города! Перепиши его смерть!
— Это так не работает.
— А как это работает?!
— Понимаешь… — я задумался. — Когда я должен что-то сделать, у меня появляется… что-то вроде жуткого зуда. Во всём теле. Его можно переждать и перетерпеть, особенно, если выпить алкоголь, но… иногда он просто невыносим. Я общаюсь с тобой сейчас именно из-за этого «зуда». — я жестом выделил это слово в кавычки. — Потому что почему-то должен с тобой поговорить. Это мало что изменит, лишь чуть подправит историю, поэтому мы и общаемся. А уж переписываю я что-то только в крайнем случае и только если зудит ну очень сильно. Я всегда стараюсь никак не вмешиваться в историю. Никак себя не проявлять и не делать ничего вообще. Только записывать. Но одно моё нахождение рядом уже меняет ход истории и делает меня участником событий. Это неизбежно.
— А что на счёт этого?
Она приставила пистолет к своему виску. Я тут же приподнял ладони, жестом призывая её успокоиться:
— Эй! Опусти пистолет!
— Я ведь важна для истории, так?
— Опусти пистолет.
— Если ты следил за мной, то должен знать, что умереть я хочу уже давно. Боюсь, но хочу. Но что сейчас помешает мне пустить себе пулю в голову?
— Валентина, даже не думай.
— Ты испугался! Ты знаешь, что тебе придётся переписать мою смерть! Так перепиши ЕГО смерть! С момента, как мы зашли на тот склад вместе с Уинстоном!
Я глубоко вздохнул и покачал головой:
— Ты была права. Прости.
— О чём ты?!
— Я галлюцинация.
— Хватить юлить, писатель!
— Я действительно ненастоящий. И всё, что я сказал — действительно ересь.
— А как же шарики слёз?!
— Ты собирала их лотком. Но из-за того, что ты сходишь с ума, тебе казалось, что они разлетаются по сторонам.
— Ага, и того… как его там, который пытался меня придушить, я сама ударила?!
— Да.
— Ты врёшь!
— Нет. — я покачал головой. — Не вру. Теперь не вру. Я лишь плод твоего воображения из-за боли, холода и одиночества, что ты постоянно испытываешь. Бездна усугубила всё это и возвела в абсолют.
— Так, может, проверим?
Валентина сняла пистолет с предохранителя. Я сжал руки в кулаки, скривив лицо от страха:
— Не надо! Прошу! Если ты умрёшь, я исчезну! Пожалуйста!
— С чего мне волноваться за тебя?
— Я знаю, незачем, но я правда не хочу исчезать. Я — часть твоего мозга, которая… живёт сама по себе. Если умрёшь ты, умру и я. Пожалуйста! Валентина…
— Я рискну.
— Нет…
— Я должна. Что мне терять?
— Не надо!
— Прости, писатель.
— Валентина!
Я чуть ли не зажмурил глаза, ожидая, как пуля вылетит из пистолета, раскрасив её мозгом приборную панель и мониторы капитанского мостика. Она и сама вжалась в кресло, а палец на курке задрожал от напряжения. Мы смотрели друг другу в глаза, полные страха.
— А-а-а-а! — она закричала и всё-таки опустила пистолет. — Я не… могу. Боюсь. Слишком боюсь. Если ты и вправду галлюцинация… а иначе и быть не может…
— Так и есть. — я кивнул. — Так и есть.
— Я очень хочу умереть, писатель. — она покачала головой и посмотрела на пистолет в своих руках. — Но я слишком боюсь сделать это сама. Я боюсь боли. Что, если что-то пойдёт не так, и я выживу и буду страдать?
— Взорвёшь двигатель, и умрёшь быстро и безболезненно.
— А разве ты не должен меня отговаривать?
— Мы сделаем великое дело. Спасём остатки человечества.
— А тебе это зачем?
— Ну… — я пожал плечами. — Вечная слава?
— Думаешь, когда мы взорвём «Икар», кто-нибудь вообще узнает, что здесь произошло?
Я покачал головой:
— Вряд ли.
— Вот и я о том же. Но знаешь, что?
— Что?
— Ты говорил о том, что Трой нашёл записи Кюранова, так?
— Я это придумал.
— Знаю, но с нами летит много учёных. В том числе уже мёртвые Трой и Хоуп.
— И?
— Они не могут хранить всё в своей голове. Должны быть записи.
— В каюте Троя ты ничего не нашла.
— Искала не там. Нам нужны… электронные носители, блокноты… база данных… всё то, что они прихватили с собой. Технологии. В голове их не уместить.
— Верно. — я кивнул. — Верно. Отличная идея.
— Знаю! — Валентина обернулась к мониторам, вновь пытаясь верно сформулировать то, что собралась искать. — Где это может быть? Писатель?
Она обернулась, обнаружив пустой капитанский мостик. Покачав головой, она вновь вернулась к мониторам:
— Типичный мужик. Сделал дело, и след простыл. Так…
Она переворошила всё, до чего смогла добраться. Использовав капитанскую ключ-карту, она получила доступ к расширенной схеме «Икара» и осмотрела на ней каждый уголок, изучила каждую запись. Не вставая с кресла, она буквально перевернула «Икар» вверх дном. Ничего. Ни единого упоминания о какой бы то ни было базе данных. Не собираясь сдаваться, она начала поиск по самой системе, просматривая все вкладки одну за другой.
— Есть! — не веря своим глазам, она ткнула нужную ссылку. — Чёрт!
База данных оказалась хорошо спрятана среди функционала капитанского мостика. Вот только помимо ключ-карты капитана для доступа к ней требовался ещё и пароль.
— Сука! Да как так-то?! — она ударила кулаками по приборной панели. — Уильям, мать твою!
Откинувшись на кресло, она краем глаза заметила фигуру, нависшую над ней с левой стороны. В ту же секунду в её шею воткнулась игла, а пальцы Каталины быстро ввели содержимое шприца в её артерию. Валентина едва успела схватить пистолет, как руки стали значительно тяжелее, в итоге просто повиснув вниз. Ноги не шевелились. Взгляд помутнел, а голова просто завалилась вбок, при этом Валентина всё ещё была в сознании.
— Как долго я тебя искала. — дочерна карие глаза Каталины появились прямо перед лицом Валентины. — Ты станешь ключом!
— Клю… — её язык быстро немел, как и челюсть, что едва хотела двигаться. — Чом?..
Каталина схватила её за плечи, потащив к