Розалинда вздохнула с легкой улыбкой и придвинулась поближе к нему. Она в безопасности. Розалинда знала это наверняка.
Потом она соскользнула в сон, предоставив заботы о своей безопасности человеку, который все еще бережно прижимал ее к себе.
10
На этот раз Розалинда проснулась, словно от внезапного толчка. Черный Меч слегка шевельнулся, и, хотя он еще не стряхнул с себя сонное беспамятство, его рука безошибочно потянулась к ее груди.
Именно это вырвало Розалинду из плена дремоты, и в течение нескольких секунд она просто лежала, собираясь с мыслями и с нарастающим ужасом осознавая всю степень своего падения.
Не было никакой возможности отрицать то, что произошло между нею и мужчиной, чье тело сейчас так плотно прижималось к ней. Она не могла поверить в случившееся, и тем не менее каждая ее частичка казалась живым свидетельством разыгравшихся здесь событий. Ее припухшие губы были чувствительны, как никогда… такими их сделали его неистовые поцелуи. Ее груди еще хранили непривычную полноту — даже сейчас соски набухали при воспоминании о страсти, которую она разделила с совершенно чужим для нее человеком. А еще ниже — это томительное тепло…
Горячая волна заставила Розалинду покраснеть до корней волос: она словно вновь ощущала, как он прикасался к ней и как он проник внутрь…
— Пресвятая Дева Мария, что же я наделала? — шептала она, поистине устрашенная собственным непростительным поведением. Она отдалась человеку, о котором почти ничего не знала и от которого рассчитывала вскоре избавиться. К вящему ее позору, после всего этого она смогла заснуть в объятиях грабителя, которого еще вчера ждала виселица! Да если она всю свою жизнь простоит на коленях, посылая к небесам молитвы, — ей и тогда нельзя надеяться, что столь постыдные действия могут быть прощены.
В панике она оглянулась вокруг, пытаясь отыскать хоть какой-то выход из ужасного положения, в которое завела ее судьба. Они лежали на ложе из густых мягких трав под сенью ив, обступивших полукругом крошечную лужайку. Где-то поблизости, должно быть» располагалась их стоянка… а там — Клив, испуганно подумала она. Она должна убраться подальше от этого человека, от этого Черного Меча… пока Клив не увидел их! Прежде чем Черный Мет проснется, они с Кливом должны унести отсюда ноги и как-нибудь — любой ценой! — добраться до Стенвуда, чтобы только он их не настиг!
Впрочем, ей с самого начала было ясно, что все ее планы никуда не годятся. У них с Кливом не было ни единого шанса ускользнуть от фозного попутчика, а уж о том, что он не станет их преследовать, нечего было и мечтать. Но она не могла тратить время на бесполезные размышления. Если ей придется встретиться с ним снова — когда это случится, — вот тогда она и решит, как с ним управляться. Если он хоть что-нибудь сболтнет ее отцу — она будет лгать и от всего отпираться. Будет! Но прежде всего нужно уносить отсюда ноги.
Она чуть-чуть отодвинулась от него, как будто во сне, и ей удалось высвободить ногу из под его тяжелого бедра. В течение нескольких мгновений она лежала неподвижно, прислушиваясь к его ровному дыханию и пытаясь решить, разбудила она его или нет. Потом со всей осторожностью она приподняла его руку, которая обнимала ее, и переложила ее на его собственное бедро. Его запястье было широким и твердым, в чем она могла лишний раз убедиться за те мучительно долгие секунды, которые понадобились ей, чтобы справиться с этой задачей. Какой же он сильный, думала она со страхом. Если бы он схватил ее… он с легкостью мог бы просто раздавить ее голыми руками.
…Но это были те самые руки, которые так неотразимо-искусно ласкали ее, невольно вспомнила она. Эти руки открыли ей всю нежность и страсть. Неужели он мог бы обратить силу этих рук против нее? Она осторожно выпустила мускулистое запястье, задумавшись, как обескураживающе многолик этот странный человек. Да, он может обратить против нее силу своих рук, убежденно сказала она себе самой. Если будет вынужден. В этом она не сомневалась. Но она не собиралась оставлять ему такую возможность.
С этой главенствующей мыслью она медленно-медленно отодвинулась от его горячего тела. Когда наконец ей удалось совсем не касаться его, она почувствовала, как ее охватила дрожь. Это от страха, поспешила она отметить, но едва слышный голосок сомнения, зазвучавший у нее в душе, не позволил ей удовольствоваться подобным объяснением. Она находила наслаждение в урагане страсти, накатившей на них обоих, твердил голосок, как ни хотелось бы ей сделать вид, что ничего такого не было. Она наслаждалась… а теперь с этим покончено.
Но Розалинда не желала прислушиваться к коварному голоску. Она не желала смотреть на мужчину, который спал так спокойно, не испытывая ни малейшей неловкости от своей наготы. И уж менее всего она желала задумываться о последствиях своих действий. Она просто поднялась на ноги, схватила свою сорочку и поспешила укрыться за стволом одной из ив.
Надев сорочку, она осмотрелась вокруг в поисках платья. К немалой своей досаде, она обнаружила, что оно лежит за спиной у Черного Меча — жалкий комок темно-зеленой шерсти. Замирая от страха, что в любую секунду он может проснуться, она со всеми мыслимыми предосторожностями обошла вокруг полянки, прячась за деревьями. Стоило ему шевельнуться, как она застывала на месте, боясь даже вздохнуть и опасаясь, что ее выдаст слишком громкий стук беспокойного сердца. Но в следующий момент, отбросив всякие колебания, она уже прокрадывалась поближе к своей цели.
Казалось, этому конца не будет. Каждый звук — крик ястреба в небе, верещание пары белок — громом отдавался в ушах Розалинды. Вот сейчас, сейчас он наверняка проснется! Но он спал, словно опоенный сонным зельем, и, добравшись наконец до платья, она готова была закричать от облегчения.
К Розалинде была обращена его спина, вся в кровоподтеках и ссадинах — отметинах заточения, подумала она. Спина равномерно поднималась и опускалась, свидетельствуя о непотревоженном сне, и, несмотря на все свои страхи, Розалинда в последний раз окинула его медленным, пристальным взглядом. Его широкие плечи покрывая загар, как будто ему часто случалось проводить время на солнце без туники и рубашки. Но, при всей их ширине, при всем богатстве мускулов, его спина благородным изгибом сужалась к стройным бедрам, словно выкованным из железа. Она смотрела на него во все глаза, и у нее просто в голове не укладывалось, что именно с ним она провела вместе такие невероятные часы. Тем не менее, когда ее взгляд упал на эти бедра, в памяти живо воскресло ощущение, которое она испытала, когда между ее ногами оказалась его нога, опушенная жесткими волосками.