— Да знаешь, есть у меня один очень недогадливый приятель, и хочет он в одиночку нестись по лесам, чтобы сразиться то ли с татем ночным, то ли с медведем… И никак он не догадается позвать меня, Рыжего Бёрри, в попутчики, вот я и пытаюсь навести этого упрямого варвара на такую умную мысль…
Дружный хохот сотряс стены маленькой комнаты. Заплясали в светильниках потревоженные огоньки пламени.
В дверях за их спинами появилась герцогиня и встала, молча прислонившись к косяку.
— Мудрости твоих речей мог бы, наверное, позавидовать сам старый Дисс, будь он жив, — сказал мастер Кларс, хлопая певца по колену.
— А что за корысть тебе, любителю поесть и выпить, тащиться со мной на такое дело? Ведь там и головы можно лишиться. — Конан задумчиво провел рукой по тому месту, где должен был находиться широкий рубец.
С лица Бёрри мгновенно исчезло веселое выражение, он нахмурил брови, сурово глянул своими прозрачными глазами в голубые глаза киммерийца и, с силой опустив кулак на столешницу, сказал:
— Я любил этого старого ворчуна, барона Дисса. Честно говоря, в Мэнору я спешил каждый год не только затем, чтобы заработать, но и чтобы с ним повидаться… И после праздника он обязательно прихватывал меня в свое поместье — немного погостить. Когда я узнал, что он умер, я две луны не мог петь… А потом исчезли его сыновья и их мать, благородная Энора… И герцог, который был ему стольким обязан, тут же забыл о верном слуге, развлекаясь с проклятым Ферндином… Теперь Ферндин — хозяин Редборна, и чует мое сердце, не без его помощи ушел старый барон на Серые Равнины. И его семья тоже… — Он замолчал, уставившись перед собой тяжелым взглядом.
— Значит, и у тебя есть счеты к новому барону Редборнскому, — раздался голос за его спиной, и герцогиня подошла к столу.
Она села в свое кресло и подала Конану знак наполнить кубки.
— Мне тоже нужна его смерть! Лишь она вернет герцогу Оргельду разум, отнятый этим демоном… — Герцогиня хотела продолжать, но словно порыв ветра вдруг пронесся по комнате. Язычки пламени, затрещав, почти погасли, стены как будто раздвинулись, исчезнув в густом тумане. И, словно биение четырех сердец, в тишине зазвучали слова, негромко произносимые хрипловатым женским голосом:
— Клубок ненависти наматывается, наматывается… Встреча, несущая смерть… Они сшибутся, сшибутся… Пламя все пожирает, все уносит… Души обретут покой, а к герцогу вернется разум…
Ярко вспыхнули светильники, стены вернулись на свои места. Несколько мгновений все сидели молча, пока Конан первым не нарушил тишину:
— Что это был за голос? Мне кажется, я уже слышал его когда-то… или совсем недавно, во сне?
— Это ее снадобье спасло тебе жизнь. Ей тоже нужна смерть Ферндина, как и всем нам. Узел судьбы завязался, и только ты, Конан, можешь его разрубить! Убей его и привези мне меч со знаком Митры! — Герцогиня вскочила и, наклонившись над столом, впилась в лицо киммерийца долгим взглядом потемневших глазам. Ее пальцы судорожно сжались, словно схватив невидимую рукоять кинжала, она оттолкнула кресло и быстро пошла к двери.
— Я убью его, клянусь Кромом, или сам погибну! — Варвар вскочил и прошелся по комнате. — Скоро утро, пора в дорогу. Значит, едем вместе. Ну что ж, хороший попутчик — иногда половина дела.
Мастер Кларс сгреб клинок и рукоять и завернул их в полу плаща. Бёрри, стряхнув оцепенение, пошел следом за ним. На пороге их ждал давешний провожатый в черном плаще. Уже не торопясь, они двинулись к выходу по бесконечным лесенкам и коридорам.
Конан вышел последним, тихо притворив дверь. Сделав в темноте несколько шагов, он услышал позади шорох платья, и горячие руки опустились ему на плечи. Повернувшись, он прижал к себе плачущую женщину и легкими поцелуями осушил ее глаза. Она в последний раз жадно прильнула губами к его губам и, вырвавшись, подтолкнула к выходу:
— Иди! Да свершится воля Митры! Возвращайся, я жду тебя!
— Я убью его, клянусь! — И киммериец быстро зашагал по темным коридорам, догоняя Кларса и Бёрри.
ГЛАВА 14
Рано утром на улице Оружейников скрипнули ворота, и из них выехали два всадника в дорожных плащах. Махнув на прощание вышедшему вслед за ними хозяину дома, они не спеша направили коней к Площади Митры. В неясном свете разгорающегося утра площадь казалась огромной. Величественной громадой возвышался Храм, и стена сада светлым полукругом тянулась до улицы, ведущей к городским воротам.
Копыта гулко стучали по камням, и лишь кое-где им отзывались дробным стуком колеса повозок. Это жители окрестных деревень, задержавшиеся после праздника в городе, спешили обратно по домам.
Когда всадники подъехали к городской стене, там уже дожидалось несколько крытых повозок. Стражники, хрипло переговариваясь, отпирали ворота. Копыта лошадей и колеса телег гулко застучали по доскам опустившегося моста, и широкая дорога потянулась среди убранных полей, уводя путников к реке.
Всадники легко обогнали неспешно катившиеся возы и, пустив лошадей рысью, быстро доехали до первой развилки. Дальше мощеная дорога тянулась вниз к мосту, а другая, заросшая по обочинам лопухом и полынью, убегала вправо, повторяя изгибы речушки.
— Нам сюда, друг Конан! — сказал Рыжий Бёрри, сворачивая с гладких камней Королевской Дороги.
Впереди, на востоке, на облаках уже рдели рассветные блики, последняя утренняя звезда неясной точкой помигивала на юге.
Показались добротные дома ближней деревни, издалека слышалось мычание коров, блеяние овец, пастухи покрикивали, сгоняя стадо, и путники придержали лошадей, пропуская скотину к реке.
Нахмурившись и не глядя по сторонам, Конан проехал по широкой улице богатого селения и, оказавшись в поле, снова стал поторапливать коня. Его спутник старался не отставать, но было видно, что такая езда не доставляет ему удовольствия.
— Эй, киммериец, прошу тебя, потише! — взмолился он наконец, когда Конан в очередной раз пришпорил вороного. — Редборн от нас никуда не денется, да и негодяй тоже не убежит! Если тебе меня не жаль, пожалей хоть мою тонконогую Зольду! Фу, наконец-то! Ну, вот так ехать можно, а то весь завтрак из живота вытрясешь!
Конан впервые за все утро улыбнулся, покосившись на своего неунывающего спутника. Рыжий Бёрри, с луком за спиной, который всучил-таки им мастер Кларс, с шлемом и щитом Конана, притороченными к седлу, одетый в новенькую кольчугу, выглядел как заправский оруженосец.
Лошади теперь спокойно шли рядом, и киммериец, вдыхая холодный утренний воздух, потряс головой, отгоняя мрачные мысли. Действительно, прав этот весельчак Бёрри: впереди еще два дня пути, и нет никакого смысла распалять себя бесполезным сейчас гневом. Будет бой — будет и ярость, она просто, как пламя под золой, притаится в груди до времени, чтобы потом вырваться наружу сокрушающим вихрем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});