По залу прокатывается ропот, и я знаю, что некоторым членам клуба любопытно, получил ли я одобрение Хантера до того, как обрюхатил Скайлар, но это не имеет значения, так как он объявляет о своём одобрении сейчас.
— Я скажу это перед голосованием, — добавляет Хантер. — Вы имеете право голосовать против моего одобрения. В этом весь грёбаный смысл голосования. Но я бы не дал своего одобрения, если бы беспокоился о негативной реакции клуба, так что любой, и я имею в виду, бл*дь, действительно любой, кто голосует против него, голосует против меня.
— Давайте голосовать, — приказывает Мейсон.
Моё сердце колотится в груди от нервного ожидания, но эти люди — мои братья — голосуют одобрительно.
— Скайлар и малыш будут под защитой клуба, — заверяет меня Мейсон, кивая.
— Поздравляю, приятель, — Бишоп хлопает меня по спине.
— Теперь к делам, у нас появилось больше новых тем для обсуждения, — говорит Мейсон. — Есть вероятность, что в этом районе пропали какие-то девушки.
Он рассказывает клубу о том, что мы узнали в клубе «Душ». У нас по-прежнему не так много информации, чтобы идти дальше, не зная, обманывал ли Дон нас или у него действительно где-то припрятаны девушки.
Мы соглашаемся, чтобы Сет изучил это для получения дополнительной информации, и мы вернёмся к ситуации, как только узнаем больше. Если мудак говорил правду, то, скорее всего, у него есть партнёр, который держит девочек. Мы не можем вызвать подозрение, поэтому будем разведывать всё тихо.
Мейсон заканчивает встречу громким стуком молотка, и я встаю со стула. Хантер уже почти у двери, когда я останавливаю его.
— Скайлар рассказала тебе, — говорю я, имея в виду ребёнка.
— И тебе повезло, что она это сделала. Она спасла твою грёбаную задницу.
— Ты что, не понимаешь? Ты спас мою задницу, когда мы были детьми, — говорю я. — Но она спасла мне жизнь.
Он стискивает зубы, качает головой и уходит, не сказав больше ни слова. Я нутром чую, что когда-нибудь мы исправим этот разрыв между нами. Он упрямый ублюдок, но я чертовски настойчив.
Глава 45
Скайлар
Я едва могу сосредоточиться на работе весь день. Я не слышала ни слова от Джейка, поэтому понятия не имею, как прошло собрание в церкви. Думаю, что самое неприятное в клубе — это то, что мне никто ничего не говорит.
По крайней мере, когда Элли была здесь, она рассказывала мне о тех немногих вещах, которые знала о клубной жизни. Она сказала мне, что другие старухи кое-что знают, но я не встречала никого из них, если только они не приходили в клинику. Как будто у них свой клуб, и я ещё не придумала, как туда попасть.
Я подслушала, как старуха Карсона, Лина, говорила доктору Хенсону, что Мэйсону нужно скоро провести ещё одну семейную вечеринку. Она сказала, что это когда все собираются вместе и старухи готовят много еды, а иногда даже приезжают члены других клубов. По-видимому, у нас давно не было такого.
Конечно, я понятия не имею, будут ли нам с Джейком рады. Я шмыгаю носом при этой мысли, слезы наворачиваются на глаза. Я моргаю в ответ, досадуя, что могу расплакаться прямо сейчас. Вытирая слезы, я собираю свои вещи и говорю доктору Хенсону, чтобы он пожелал мне спокойной ночи, прежде чем выйти из клиники.
Я — комок нервов, когда направляюсь к клубу. Что, если они заставят Джейка уйти? А что, если его здесь вообще нет? Доктор Хенсон не вёл себя так, будто мне придётся бросить работу в клинике, на самом деле он был непреклонен, он хотел, чтобы я осталась, но хочу ли я продолжать работать здесь, если Джейк не желанный гость?
Пока я забочусь о других парнях, я не могу представить себя здесь без него. Это было бы несправедливо по отношению к нему. Кроме Хантера, они были его семьей до моего появления.
Я поворачиваю за угол и чуть не задыхаюсь, когда вижу Джейка, сидящего на своем мотоцикле, и большинство «Королевских Ублюдков», стоящих рядом с ним. Они не кажутся враждебными. Даже Хантер здесь, хотя он не улыбается, как большинство других.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что происходит? — тихо спрашиваю я, и Джейк подходит ко мне с кожаным патчем в руке.
До меня доходит, что на нём тоже кожаная жилетка, наверняка, с эмблемой клуба и его именем на спине, гордо выставленная напоказ. Если бы собрание прошло плохо, разве надел бы он патч снова? Разве он не отдал бы уже свой патч?
— Скайлар, я недавно просил тебя быть моей старухой, — говорит Джейк перед всеми.
— Ну, да, — отвечаю я, и парни усмехаются.
— Я попросил Лину начать работать над этим для тебя, — сообщает он мне, держа в руках небольшой патч с надписью «Собственность Джейка, Королевского ублюдка». — Думаю, он подойдёт.
Он ухмыляется, когда говорит это, его голубые глаза блуждают по моему животу. Конечно, я пока не сильно афиширую, но я точно знаю, на что он намекает.
Мой брат молчит, но он всё ещё здесь, поддерживает происходящее. Он упрям, но предан, и я знаю, что, в конце концов, он придёт в себя.
— Иди сюда, — требует Джейк, ухмыляясь. Я делаю, как он говорит, поворачиваясь к нему спиной, чтобы он мог надеть на меня патч. — Этот патч делает тебя моей официально, для клуба и для всего грёбаного мира.
Он поворачивает меня так, что я оказываюсь лицом к нему, и я улыбаюсь ему. Я не могла быть счастливее, показывая всем, что я принадлежу ему. Что я его собственность и всегда ею буду. В конце концов, я не возражаю против этого нелепого прозвища.
— По-моему, это уже было официально.
— Всегда.
Эпилог
Джейк
Я несу ещё одну коробку внутрь, ставлю её на прилавок и слышу, как Скайлар инструктирует Дэша, Манси и Бишопа, куда ставить коробки, которые они несут. Она на ранней стадии своего второго триместра, и, хотя она заверила меня, что справится с разгрузкой коробок в нашем новом доме, я не хочу этого дерьма.
— Хантер, эту поставь…
— Спальня, — отрезает он, обрывая её. — Я, бл*дь, умею читать, Скайлар.
— Следи за своим грёбаным тоном, чувак, — предупреждаю я. — Это моя старуха, с которой ты разговариваешь, — он ворчит себе под нос, топая по коридору. Очевидно, мы ещё не совсем помирились.
Последние пару месяцев Хантер закрылся от меня, Скайлар и клуба. Он выполняет свои клубные обязанности без возражений, но когда он заканчивает, мы его не видим. Он редко остаётся в своей комнате в клубе и не посещает клубные вечеринки. Чёрт, он даже не задержался на семейной вечеринке, которую собрала Лина, официально приветствуя Скайлар как мою старуху.
Единственная причина, по которой он сегодня помогает нам переезжать, — это то, что его попросила Скайлар. Почти уверен, что она даже расплакалась. Трудно отказать беременной женщине, когда она плачет. Поверьте мне. Я сделал более чем достаточно поездок в круглосуточную закусочную, чтобы привести жареной картошки с соусом и молочных коктейлей в три часа ночи.
— Наверное, мне не следовало его заставлять, — размышляет Скайлар, подходя ко мне.
Я поглаживаю её плечи и целую в щёку.
— Он вернётся в своё прежнее состояние достаточно скоро. Он упрямый говнюк.
— Ты сказал ему, что Элли сегодня выписывают? — спрашивает она, и я качаю головой.
— Мы почти не разговариваем, если только это не клубные дела, — напоминаю я ей. — Однако давай закончим здесь. Нам нужно поскорее отправляться в путь.
Скайлар заставила меня пообещать, что мы заберём Элли из реабилитационного центра, где она остановилась. Она хотела, чтобы Элли увидела дружелюбное лицо, когда её выпишут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Что же касается того, что я не сказал Хантеру, то мы почти не разговаривали. Единственный раз, когда мы разговариваем, это во время собрания в церкви или если он передаёт подробности о пропавших девушках. В последнее время это стало его навязчивой идеей.