Невыносимый, тошнотворный запах, усиливающийся удушливой жарой, исходил от вырытой ямы, куда стекала кровь жертв.
Николь стащили в числе первых, грубо толкнув на скамью.
Внезапно девушка обернулась, взглядом отыскав дорогих ей людей.
— "Мерзкая бойня! — выкрикнула она. — Кровь, которую вы проливаете сейчас, зальет и вас! Нормальные люди, наконец, поймут, что вы всего лишь шайка монстров во главе…"
— " Заткнись, шлюха!" — взвизгнула одна из вязальщиц.
— " Настанет день, и вы заплатите за всё! — рыдала Николь. — Пьер, Анри! Они ещё дети! Где их вина?"
— " Гражданочка, кажется, не знает, с кем имеет дело?" — выступил вперед мерзкий детина в дурацком колпаке, скалясь щербатым ртом, в котором торчали несколько полусгнивших зубов.
— "Гы-ы, Жан, ты только посмотри на эту чистоплюйку! — заржала вязальщица, продолжая щелкать спицами. — Она, поди, и не знает, каково иметь дело с настоящим мужиком!"
Я вздрогнула, вспомнив Антуана. Моя лживая любовь… Он бежал, бросив меня и мою семью на произвол судьбы. Образ настоящего мужчины растаял с его исчезновением.
А в это время грубая лапа успела дотянуться до лифа моего платья и резко рванула его. Раздался треск разрываемой ткани. Я охнула, пытаясь прикрыть обнаженную грудь. В этот миг не стало только Николь, была ещё я, мы вновь стали одним целым.
— "А шлюшка-то стеснительная попалась! Не любишь, значит на людях? — ржал дебил. Он силком разжал мои руки и больно ухватил за соски грязными толстыми пальцами, ворча от вожделения.
— "Пойдем в кусты!" — он рванул меня за плечо, заставив подняться на ноги.
Сумасшедшая толпа ревела в экстазе. Попытки жандармов сдержать её бешеный натиск не увенчались успехом.
Я попыталась выскользнуть из рук негодяя, но удар в живот свалил меня с ног.
Мне не довелось увидеть, как, расталкивая помощников, палач локтями и тумаками пробивал себе путь среди оголтелых зрителей, разыгранного им на потеху, мерзкого спектакля. Мгновение, и я очутилась в защитном кольце его крепких рук.
— "Молчите, мадемуазель, молчите, Бога ради!" — услышала я его приглушенный шепот. Повернув голову, наткнулась на его горящий взгляд, пронзивший мое сердце. Тут же подручные палача схватили меня за плечи и бросили на доску.
Блеснула сталь- все кончено…. Только крик мамы отозвался на удар лезвия….
— Кем только не довелось побывать вам в своих многократных воплощениях! Рабом и господином, жертвой и палачом, праведником и блудницей… Всего не перечесть…
— Антуан? — я испуганно взглянула на него. — Неужели Олег мог быть…
— Ничего подобного! Не узнала?
Я отрицательно покачала головой:
— Не узнала кого?
— Вспомни палача…
— Палач?!!! Но…
— Даже сейчас ты не можешь оценить его поступок?
— Такое невозможно осмыслить сразу.
— Да, порой бывает трудно разглядеть проявление любви, там, где, кажется, её быть не может. Вспомни его глаза…
Я зажмурилась, воспроизводя в памяти, те последние мгновения одной из жизней, когда нам суждено было встретить друг друга под лезвием "мадам Гильотины"
— Скажи, зачем всё это: искалеченные судьбы, жесточайшие испытания, непосильное бремя страданий? Абсурд какой-то!
— Отнюдь. Познать себя можно только работой на уровне чувств, а не разума. Постичь бесконечность можно лишь сравнением с конечным. В душе вы прекрасно осознаете, что необходимо чувственное понимание происходящего.
— А ощущение времени? Все смешалось у меня в голове. Я только что побывала в прошлом, но всё происходило, будто годы не разделяют нас, а, наоборот, скрепили неким неведомым договором, вникнуть в суть которого я, увы, не могу. Чувство, что прошлое рядом…
— Каждый миг вечен, ты забыла? — перебил он меня. — Он существует в виде информации, которую мы воскрешаем с помощью сознания. Вне времени всё существует сейчас. И мы воспользуемся этим, чтобы кое — что исправить…
Он снова приблизился ко мне, взял за руку:
— Взгляни ещё раз…
Удивлению моему не было предела: знакомое полотно то, что дед Евстафий, уходя из жизни, завещал не кому-нибудь, а именно мне, оживало на глазах- Екатерина Зотова в саду с роскошным букетом цветов на полусогнутой руке.
Она оборачивается на шорох веток… Светлая, словно утренняя заря, улыбка тронула юные губы…
Зеленая стена заколыхалась…
Что я вижу!!!! Петр Василевский стремительно пересекает разделяющее их пространство…
Букет розовых цветов рассыпался за его плечами….
Петр…Я жадно вглядывалась в его черты. Нет, Олег… Они напоминали братьев-близнецов, рожденных в разные века по прихоти свыше…
— Трудно не узнать, не так ли? — подал голос странник.
Мне с трудом удалось оторваться от чарующего видения, я возвращалась в реальность нехотя, будто покидала прекрасный сон.
— Их судьба тоже не нашла достойного завершения.
Мне стало не по себе: я вновь упёрлась в безысходность…
— Не находит… — тихо поправил он. — Тебе предстоит завершить её…
— Завершить? Мы говорим о завершенности? Все же она существует, а с ней вступает в силу понятие времени.
Он улыбнулся:
— Законченность не в вашем понимании этого слова. Ты поймешь это, когда пройдешь иной путь, если сможешь, конечно, — и, чуть помолчав, добавил. — Душа моя….
Глава 28
3 августа 2001 г.
Птицы… Где-то над головой я слышу их многоголосое щебетанье. Чувствую- веки отяжелели, словно после долгого, тяжкого сна. Мне стоит неимоверных усилий разомкнуть их, оглядеться и понять, где же я, наконец.
Два воробья перескакивают с ветки на ветку, совершенно не замечая моего присутствия. Моя рука, откинутая в сторону, лежит на чем-то шелковистом и мягком. Я сжала пальцы и резко дернула руку. Потом поднесла все еще сжатый кулачок к глазам и разомкнула ладонь. Мне в лицо посыпались обрывки зелени. Напуганные моими неожиданными движениями пернатые, сорвались и, громко вереща, упорхнули прочь.
Сквозь зеленые ветви я увидела небо, голубое, прозрачное и бездонное…
Внезапно меня оглушил шум промчавшегося рядом автомобиля. Я приподнялась на локте, озираясь по сторонам. Вывод не заставил долго ждать: я на обочине шоссе… В правой руке обрывки осоки и полыни. Пряный аромат трав приятно щекочет ноздри…
Интересно!
Инстинктивно вскочила на ноги, абсолютно не соображая, где я и что со мной происходит.
И тут я вспомнила всё, точно вспышка озарила мозг. Я здесь, чтобы….
Не может быть! Или всё же?..