Читать интересную книгу Наковальня звезд - Грег Бир

— Нет. Тереза до сих пор в бомбардировщике.

Мартин резко дёрнулся:

— Она жива?

— Да, жива.

На Мартина накатила такая волна слабости, что Мать Войны лишь слабо замаячила перед ним. Он оттолкнул отсебя наваждение и произнёс:

— Разрешите мне поговорить с ней.

Мать Войны подала ему жезл. Перед глазами Мартина сразу же возникло изображение бомбардировщика — обшивка его до сих пор искрилась, но менее интенсивно, чем прежде. Бомбардировщик находился в ста километрах от «Черепахи».

Мартин увидел лицо Терезы, вокруг неё светились лестничные поля.

Он окликнул её, Тереза нащупала передатчик «ноуча».

— Ты очнулся, — сказала она равнодушно. Её лицо пожелтело, на руках появились язвы. Её антиматерийный химический состав был совершенно не совместим с её физиологией.

— Я плохо тебя вижу, — сказала Тереза. — Ты ранен серьёзно?

— Думаю, я выздоровлю. Так же, как и другие, — его голос дрожал от переполнявших его чувств, он старался взять себя в руки, но это ему плохо удавалось. — Я просчитался, Тереза.

— Откуда ты знаешь?

— Но корабль сильно повреждён.

— Мать Войны говорила мне, что половина корабля уцелела, — возразила Тереза. Сразу же, заслоняя Терезу, появилось изображение «Черепахи» — передняя полусфера полностью исчезла.

— Что любопытно, — продолжала Тереза, — момы действительно использовали взрыв бомбардировщика Вильяма и Фреда для того, чтобы отбросить «Черепаху» от Небучадназара. Корабль развернулся после этого, я за ним следом. Мы все развернулись.

— Как… как ты себя чувствуешь?

— Я была законсервирована двадцать дней. Это было не так уж и ужасно, но я не могла есть и очень ослабела. Я ждала…

— Я попрошу Мать Войны сделать всё возможное.

Тереза покачала головой:

— Они получили нас на блюдечке. Они знают вещи, которые неизвестны Благодетелям.

Или же Благодетели просто не пожелали научить нас — подумал Мартин.Но внешне он никак не обнаружил свои чувства. Тереза права, — пока дети спала, Мать Войны несомненно осмотрела корабль. Разве был на «Черепахе» кто-то более осведомленней, чем она? А мы, как всегда, в положении болванов.

Мартин взглянул на Мать Войны:

— Так вы говорили, что пытались преобразовать антиматерию, но это не сработало?

— Стефания Перо Крыла согласилась на эксперимент. Она умерла. Мы не можем выполнить такое преобразование.

— Но в будущем-то вы собираетесь это сделать? Вы же не сможете вот так просто проигнорировать это?

— Нам не известна технология трансформирования.

— Боже мой, я ведь не прошу многого, только научите нас, как сделать это! Она же умирает!

Мать Войны не сказала ничего. Мартин обхватил лицо руками.

— Я ждала, когда ты очнёшься, — сказала Тереза. — Я так рада, что увидела тебя перед… У меня есть план, это не бог весть что, но всё-таки. Я попросила Мать Войны создать сильное поле рядом со мной и поместить за ним пули из материи. Я за полем. Вы защищены. Взрыв может быть даже большей силы, чем у Стефании. Это то, что просила и Стефания. Если, конечно, эксперимент не сработает. Он и не сработал. Но Стефания помогла тебе побыстрее очнуться. Если и я…

— Нет! — закричал Мартин.

Тереза закрыла глаза, как если бы она уснула.

— Я зря все рассказала тебе. Надо было сделать это, пока ты спал. Мать Войны сказала, что это будет очень полезно для тебя…

— Мы возьмём тебя с собой и поместим в поле, — сказал Мартин. — Мы попробуем разные способы, чтобы трансформировать тебя. Дженнифер придумает что-нибудь такое, чего не может придумать даже Мать Войны.

— Я становлюсь эгоисткой, — продолжала Тереза, будто бы она не слышала Мартина, — Но мне так хотелось сказать тебе многое, хотелось убедиться, что с тобой всё в порядке. Я хотела увидеть тебя и поговорить с тобой.

— Ну, пожалуйста, — запричитал Мартин Он вдруг очутился в прошлом, на борту набитого битком Центрального Ковчега. Он наблюдал за гибелью Земли, и хотя был всего лишь маленьким мальчиком, тем не менее ясно осознавал, чего он лишался. И он ничего не мог изменить. Он попытался преодолеть поле, преградой ставшее на пути к Терезе, но не смог.

— Сейчас я ни на что уже не гожусь. Я думала вернуться на Небучадназар и понаблюдать за ним, но мы подумали с Матерью Войны и решили, что это ничего не даст, только вокруг планеты станет крутиться ещё один бесполезный предмет.

— Боже, я проклинаю тебя! — вскричал Мартин.

— Мартин, пожалуйста, не надо, не говори так, — тихо попросила Тереза. — Давай просто поболтаем, пока у нас ещё есть время.

Мартина внезапно захлестнула чувство стыда. Он будто бы резко отрезвел.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Я не хочу жить без тебя.

— Я не могу вернуться к тебе, Мартин. Я уже умерла для тебя.

Мартин снова начал бороться с полями, стараясь внешне это никак не обнаружить.

— Нам необходимо все хорошенько обдумать, — Мартин оглянулся на Мать Войны, выражение его лица напоминало то, что появляется у ребёнка, которого постигло разочарование, — неужели ничего нельзя сделать?

— Она испытывает страдания и долго не продержится, — сказала мать Войны.

— Какая же я эгоистка, — прошептала Тереза. — Я ведь только сделала тебе хуже тем, что…

— Нет, нет, я рад, что ты осталась, — он понял без слов, что она хотела сказать. Он придвинулся, стараясь оказаться, как можно ближе к её изображению. — Я… Я хочу тебе кое-что сказать. Я хочу рассказать тебе о нашем новом доме, — Он приложил неимоверное усилие, чтобы на его лице появилось интригующее и весёлое выражение, — Он будет далеко отсюда и будет таким прекрасным, Тереза. Мы выполним нашу Работу и отправимся туда, в наш дом. И я клянусь, мы заживём прекрасной жизнью.

И я надену свой костюм. Все Потерянные Мальчики будут носить костюмы, непохожие на наши теперешние комбинзоны. Мы выйдем на планету и устроим свадьбу в нашем новом доме. Но мы не забудем никого, и они всегда будут с нами, мы заведём огород, будем делать вино и детей, и мы… О, боже, какой это будет такой праздник, Тереза.

Её лицо расслабилась.

— Да, я очень хорошо это себе представляю, — тихо проговорила она.

— Ты будешь всегда со мной, дорогая.

— Да, мой любимый.

— Мы обязательно сделаем это, — прошептал Мартин. Он не находил нужных слов.

— Мартин, «Черепаха» сообщила мне, что все уже готово. Мне хотелось бы уйти именно сейчас. Я хочу помочь тебе получить новый дом. Могу я сделать это, любовь моя?

Мартин не мог выговорить ни слова. Он бился в поле, как пойманная сачком муха — жужжали медики — производители.

— Прощай, — Тереза послала ему воздушный поцелуй и изменила ориентацию своего бомбардировщика.

Мартин затряс головой, происходящее казалось ему кошмарным сном.

Он хотел, чтобы она жила, как можно дольше, но понимал, что слова тут бессильны. Он хотел кричать, но не мог.

Мартин закрыл глаза и отвернулся. но он не смог держать их закрытыми, он хотел видеть, чувствовать, различить толчок, чтобы уловить мгновение и понять, что Тереза стала чем-то простым и абсурдным, как ускорение.

Он прошептал её имя. Она могла его услышать.

Бомбардировщик Терезы устойчиво висел в воздухе, когда появились пули из материи. Вокруг мерцали звезды — мирные, вечные. Корона Полыни сверкала по ту сторону тёмного покорёженного хвоста «Черепахи».

Пули приближались.

Амбиплазма расцвела ярче, чем Полынь. Взрыв, ознаменовавший встречу несовместимого — материи и антиматерии, поглотил бомбардировщик Терезы. Бескомпромиссно, полностью, она растворилась в свете, заигравшем на фоне космической темноты всеми цветами радуги.

Корпус корабля запел на высокой ноте, лаская слух, как тремола флейты.

Крик Мартина прозвучал в унисон.

«Черепаха» медленно двигалась между мирами, дети игнорировали и Небучадназар, и Рамзес, и Герод. Тишина этих мрачных бесплодных миров провозглашала поражение.

Пока корабль ремонтировался, пока дети выздоравливали, Мартин неустанно думал об убийцах, об ловушке, — беспристрастно и почти абстрактно.

Всё было сделано так же, как когда-то на Земле. Заманивание, проверка, разрушение.

Он уснул под суету медиков — производителей, заканчивающих свою работу.

В этот раз к нему пришёл Вильям.

— Ты думал обо мне, правда?

— Я верил, что ты придёшь.

— Я рад этому, Мартин. Я был уверен, что ты меня не забудешь.

Но он не мог думать о Терезе.

Да, Мартин хотел отомстить, но он не ощущал сверхгорения ненависти.

Борьба с этими монстрами отняла у него слишком многое.

Враг, хитростью превосходящий Благодетелей, искалечил детей, просто отмахнувшись от них, как от случайной мухи. Уцелевшие были оставлены умирать в истощённом пространстве.

Десятки миллиардов километров отсюда «Заяц» падал вниз, устремляясь к яркому пятну.

Во врачующем поле Мартин постепенно пришёл в порядок и с помощью «ноуча» установил связь с Гансом. Тот скрывал свои эмоции, в то время как у Мартина не было необходимости этого делать — его голос был естественно безэмоциональным. После разговора Мартин ввёл детей в состояние длительного забытья. Ни снов, только холод и мрак.