Читать интересную книгу Наковальня звезд - Грег Бир

— Ты говоришь, что думаешь обо мне, но живёшь-то ты с Терезой.

Оба молча уставились на Небучадназар — планету, реального имени которой они не знали. Если у неё вообще было имя.

— Может быть, и они любили? — тихо сказал Вильям.

— Да будь они прокляты с их любовью! — воскликнул Мартин. Они уничтожили птиц в небе и рыб в море. Они украли наше детство. Они убили мою собаку. — Наконец-то у нас появилась возможность полностью освободиться и зажить собственной жизнью. Мы превратимся в тени, если придётся заниматься этим вечность.

— Аминь, — произнёс Вильям. — Скажи, ты хочешь увидеть Терезу в том платье?

— Да, очень.

— И мне тоже бы хотелось. Я и сам не прочь одеть что-нибудь особенное.

— Думаю, мы все наденем.

— Но первая…

Мартин заметил, что губы Вильяма раскрываются, но он не произносит ни слова — как в немом кино. Что это? Уход от опасной темы? Снисходительность?

А может быть, уход от опасной темы и был снисходительностью?

Нет места ни вздохам, ни утешениям, ни упрёкам, ни словам прощения. Лес полон волков.

И ни доброта Бога, ни Правосудие не поможет им. Могла бы помочь природа, но природа стремится к балансу.

Лес также был полон и охотников.

Пилоты бомбардировщиков встретились на складе оружия. Там уже их поджидали Мартин и Мать Войны. Между ними висело изображение окрестностей Небучадназара, которое медленно, но необратимо менялось: лунный серп рос на глазах, до полной луны оставалось не более пары часов.

Тереза и Вильям плавали рядом со своими кораблями. По выражению их лиц трудно было понять, о чём они думают в данный момент. Вскоре к Вильяму присоединился Фред Сокол. Стефания в одиночестве стояла около своего корабля, Юэ Жёлтая Река — рядом со своим. Здесь же были и остальные пилоты семи готовящихся к вылету бомбардировщиков: Нгуен Горная Лилия, Джимми Шоколадка, Майкл Виноградник, Ху Восточный Ветер, Лео Персидский Залив и Нэнси Летящая Ворона.

Мартин старался скрыть свои чувства — скрыть, что больше всего на свете ему сейчас хотелось бежать и просить снисхождения у какой-нибудь сверхестественной силы, которая способна была проконтролировать события. В своём дневнике Мартин записал:

В это утро мы, как всегда, занимались любовью, потом завтракали. Мы поклялись друг другу, что обязательно поженимся, когда вернёмся. « И у нас обязательно будут дети», — сказала она. Я не возражал. Когда мы выйдем из-под власти момов, мы станем дееспособными. Мы будем делать детей, любить друг друга, жить без оглядки, — иногда спорить, чувствовать то радость, то отчаяние. Но прежнее никогда не вернётся к нам. Мы выполним нашу Работу, и все — мы свободны, мы никому ничего не будем должны. Ну, пожалуйста, Господи, сделай так…

Дети собрались в значительно меньшем, чем это было на «Спутнике Зари». помещении склада оружия. Тусклые, почти невидимые, поля не затемняли шеренгу Венди и Потерянных Мальчиков. Мартин почувствовал, что он должен сказать детям напутственные слова.

Ему перехватило горло, и какой-то момент он не мог выговорить ни слова. Сделай это. Мартин мучительно прочистил глотку, сглотнул слюну и произнёс хриплым голосом:

— Вы самые прекрасные люди, каких только я знал. Вы все — добровольцы и мои друзья. Все пять лет мы знали, что нам предстоит сделать, какова причина, по которой мы посланы сюда. Мы всегда старались делать все, как можно лучше, и момы знают это.

Он повернулся к Матери Войны. Не было ни репетиций, ни предварительных дискуссий между ними, какова должна быть эта церемония, и Мартин подумал, — Чёрт тебя побери, если ты не введёшь меня сейчас в курс событий, не скажешь что-нибудь.

Мать Войны не обманула его ожиданий.

— Вы действительно выполняли все, как нельзя лучше, — сказала она. — Чувствуя огромную ответственность, вы усердно тренировались. Это не соревнования, но симпатии момов на вашей стороне.

Они нам симпатизируют? Они способны на чувства?

— Корабль Правосудия с удовольствием работал с вами, — продолжала Мать Войны. — Но вы больше не дети. С сегодняшнего дня вы равноправные партнёры в деле Правосудия.

— Отлично, — откликнулась Ариэль.

— Мы проголосовали и приняли решение и теперь мы должны действовать, — сказал Мартин. Он поднял кулак, ясно осознавая всю символичность этого жеста. Внезапно его охватила яростная страсть, и он поднимал кулак все выше и выше, — Во имя Земли, во имя нас, во имя нашей памяти, во имя нашего будущего.

Его глаза стали влажными. Казалось, не плакала только Тереза — все остальные, чьи глаза встретились с глазами Мартина, не смогли сдержать слёз. Ариэль вытирала слезы рукавом, её одервеневшая фигурка и лицо, на котором застыло выражении муки и страдания, казалось, говорило: Господи, прокляни все это. Я ведь тоже человек.

Дети, не сговариваясь, потянулись к складу оружия. Мартин вошёл туда последним, вслед за Матерью войны. Его глаза задержались на Терезе не более трёх секунд, но в это мгновение спресовалась целая жизнь. Они одновременно отвели взгляд друг от друга — люк закрылся. Теперь только по изображению жезлов оставшиеся могли увидеть, как пилоты входят в бомбардировщики.

Открылись внешние люки корабля, и светящиеся поля вытолкнули бомбардировщики из «Черепахи».

Дети устремились в столовую, к полусфере, чтобы пронаблюдать, как корабли покидают «Черепаху». Мартин, выбитый из колеи, направился в носовую часть. Из исследовательской команды здесь были только Хаким и Дженнифер.

Хаким слабо улыбнулся Мартину. Дженнифер кругами летала вокруг звёздной сферы, показывающей сейчас бомбардировщики, которые шли уже в сотнях метрах от хвоста «Черепахи».

— Все дети в столовой? — спросил Хаким, возможно, для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Мартин кивнул

— Я не могу там находиться, — тихо произнёс он, — я чувствую себя дерьмом. Я не могу быть в толпе.

Хаким положил руку на плечо Мартина.

— Как вы думаете, всё пройдёт хорошо? — спросил Мартин.

— Не знаю. Я не телепат, — отозвалась крутившаяся сейчас в самом носу Дженнифер.

— Всё пройдёт хорошо, — спокойно сказал Хаким.

— Ты телепат? — простодушно спросила Дженнифер, как если бы он действительно мог им быть.

— Нет, — ответил он.

Дженнифер, нахмурившись, сосредоточила свой взгляд на звёздной сфере.

— Вот Роза, может быть, действительно что-то знала бы, — неожиданно произнесла она.

Мартин постарался устроиться комфортно, насколько это было позволительно в носу: развернул гамак, прикрепил его к стенке и затем погрузлился в него. Но в это время Эндрю Ягуар просунул голову в люк, увидел Мартина и сказал:

— А мы заждались.

— Я останусь здесь, — сказал Мартин.

— Я имел в виду, что мы заждались приказов.

— В течение часа их не будет. Мы практически стоим на месте, «Черепаха» — на автопилоте. Бомбардировщики выполнят свою работу, мы соберём их вместе и, отойдя в сторону, понаблюдаем. Вам же все это известно.

— Известно, — согласился Эндрю. — И всё-таки мы ждём. Нам необходимо быть всем вместе, Мартин.

Дженнифер засопела носом. Мартин закрыл глаза и с огромным усилием оторвался от гамака. Больше всего ему хотелось побыть сейчас одному или в компании людей, которых он сам бы выбрал.

В обстановке столовой не было ничего необычного, выдающего неординарность ситуации. Четыре пары занимались любовью с театральным шумом. Мартин обошёл их и направился к оставленному для него месту, прямо под звёздной сферой. К нему устремились десятки глаз — продемонстрировать сейчас слабость означало вонзить каждому из смотрящих на него нож под ребро. Вновь Мартину приходилось жертвовать личным во имя общественного…

Но почему? Вечное это «почему».

Хаким и Дженнифер появились вслед за ним. Гарпал Опережающий Время пододвинулся к Мартину поближе. Он остался единственным экс-Пэном на борту «Черепахи». Стефания руководила бомбардировщиками.

«Черепаха» задействовала все прежде пассивные сенсоры. Звёздная сфера, разбившись на окна, показывала одновременно все бомбардировщики и окружающие их окрестности.

— До сих пор нет защиты, — покачал головой поражённый Хаким.

— Может быть, они боятся нас, — предположила Дженнифер.

Мартин окинул взглядом столовую, внезапно почувствовав острую неприязнь к своим компаньонам. Он постарался избавиться от подобного чувства, пытаясь погрузиться в какие-нибудь нейтральные эмоции.

Мать Войны, словно монумент, летела вдоль стены. Интересно, когда все закончится, сможем ли мы взять мома с собой и поместить его на пъедестал в центре города?

Фон исчез, теперь на экране начали появляться бомбардировщики вблизи — один за другим. Мартин узнал корабль Терезы. Он всеми силами старался сохранить спокойствие, но его ладони моментально стали влажными, сжало грудь. Нет защиты.

— Это жестоко, — пробормотал Эндрю. — Мы тоже должны что-то делать!