Фон исчез, теперь на экране начали появляться бомбардировщики вблизи — один за другим. Мартин узнал корабль Терезы. Он всеми силами старался сохранить спокойствие, но его ладони моментально стали влажными, сжало грудь. Нет защиты.
— Это жестоко, — пробормотал Эндрю. — Мы тоже должны что-то делать!
Мартин промолчал. Что они могли сделать? Лучшее, что они могли — это держаться всем вместе, быть бдительными, правильно оценивать то, что происходит.
Бомбардировщиков от Небучадназара отделяло сейчас не более четырёх тысяч километров. Планета до сих пор не изменила своих внешних признаков — коричневая пыль с серыми заплатами, зелёные полосы минералов и чёрные пятна резервуаров. Атмосфера чистая и спокойная.
— Хаким, — тихонько окликнул Мартин приятеля. — Есть ли сообщения о сейсмических волнениях?
— Ничего нового. Те же ритмы низкого уровня.
— Спроектируй их для нас, хорошо?
Любое проявление активности кристаллов и их окружения проектировались на дисплей, находящийся рядом со звёздной сферой.
— Может, это стоит первести во что-то более понятное нам? — предложим Мартин.
— Для этого я должен увеличить частоту поступаемых сигналов, повторяя их, как эхо.
— Ну и прекрасно, сделай это.
Обработанная таким образом информация о Небучадназаре становилась похожей на сердцебиение. Гудение и постукивание было искусственно созданным, но всё же несло информацию, уши снабжались более естественной и понятной интерпретацией, чем глаза. Мартин быстро выделил реальный ритм звука — серию ударов то с возрастающей, то с падающей частотой.
— Корабль, находящийся между Небучадназаром и Рамзесом, произвёл толчки, как при выстреле, — сообщила Дженнифер.
Хмурый от сосредоточения Хаким, проектировавший в это время картину, постоянно сверяя изображение и интерпретацию, кивнул и, приподняв брови, посмотрел на Мартина.
Очень незначительная реакция.
— Кокон освобождается через десять минут, — предупредил Гарпал, произнеся вслух то, что все они уже знали, наблюдая за жезлами.
В комнате воцарилась тишина. Три из четырёх пар прекратили заниматься любовью. Четвёртая, до сих пор активная, тоже начала стихать.
Мартин почувствовал слабость.
Сердцебиение Небучадназара изменилось. Хаким прогнал несколько сигналов через усилители и интрепретаторы и сказал:
— Активность на глубине поверхности, кажется, уменьшается.
— Уменьшается? — удивлённо переспросил Мартин.
Атмосфера Небучадназара, видимая в звёздной сфере, тускло мерцала. Сквозь корпус «Черепахи» послышались какие-то напевные звуки — что-то среднее между тоном колокольчика и причитанием от боли при попадании по пальцу молотком.
Все тело Мартина напряглось, он протёр глаза рукой. Никто не двигался. Мать Войны тоже замерла. Прошли секунды.
— Матерь божья, — пробормотал Гарпал Опережающий Время.
— Спокойно, — сказал Мартин.
Четвёртая пара, разъединившись, схватились за свои комбинзоны. Неприлично умирать обнажёнными и в соитии.
Прошли минуты, которые показались вечностью. Две минуты раскрытия коконов и рассыпание мин.
Атмосфера вокруг детей вновь завибрировала. Прежние звуки внезапно сменились прерывистым глуховатым стуком, а дребезжание колокольчика уже било в уши.
— Планетная кора приподнялась, затем снова опустилась на несколько сантиметров, — констатировал Хаким.
— Вся кора? — недоверчиво переспросил Эндрю.
— Вся, которую мы только можем обозревать, — подтвердил Хаким. — Полагаю, что вся…
Казалось, поверхность планеты содрогнулась, от полюсов к экватору мгновенно протянулись какие-то белые линии, разграничивая скалистую поверхность на полигоны, которые при этом на короткое время окрашивались в красный цвет.
Лицо Хакима побледнело.
— Я не знаю, что это было… Но мины освобождены.
— Все одиннадцать кораблей, находящиеся во внешней звёздной системе, развернулись в направлении к источнику толчка, — сообщила Дженнифер.
Мартин обвёл взглядом столовую, стараясь восстановить дыхание.
— Что-то начинается, — пробормотал он.
На звёздной сфере отображался процесс выброса кокона мин с бомбардировщика. Кокон, падая, взрывался, и в клубах дыма тысячи мин с бешеной скоростью разлетались в разные стороны. Спустя минуту атмосфера ярко озарилась, и в ней появились кружащиеся яркие вспышки — как при фейерверке — ослепляющие, слишком многочисленные, чтобы их можно было сосчитать.
Трудно было предположить, что случилось.
Некоторые бомбардировщики, казалось, горели — их окружал светящийся ореол.
— Отчётливые следы реакции создания антиматерии, — сказал Хаким. — Гамма-излучение сверх нормы, расщепление нуклонов — об этом говорит наличие альфа частиц и большого количества ионов. Возможно, вся планета сделана из антиматерии…
— Нет, это не так, — вмешалась Мать Войны. Все головы повернулись в сторону разрисованного робота. — Сенсоры не подтверждают такую интерпретацию.
— Как бы то ни было, произошла реакция образования антиматерии, — сказал Хаким. Его голос дрожал. — Мины сдетонировали преждевременно…
— Достигла ли хоть одна из мин поверхности?
— Нет, — ответил Хаким.
— Все ли бомбардировщики возвращаются?
Звёздная сфера показывала, что корабли действительно возвращаются — четверо из них были окружены мерцающим ореолом, за ними тянулся след, как если бы они набирали высоту.
— Четверо наших кораблей оставляют за собой отчётливые следы антиматерии, — сообщид Хаким.
— Но это абсурд, — сказал Мартин. — Может быть, это просто слой антиматерии в атмосфере?
— Нет, такое невозможно, — возразил ему Хаким и, ища поддержки, взглянул на Мать Войны. Та молча ему кивнула.
«Черепаха» прошла мимо Небучадназара и нырнула ниже линии эклиптики. Бомбардировщики один за другим выбросили свой груз, яркими вспышками разукрашивая окрестности на тысячу километров.
На Небучадназаре просматривались едва различимые свежие пятна турбулентных завихрений.
Планета выглядела подобно огромному пятну, поглощающему упавшую в него краску иного цвета.
— Их атаковали до того, да? — спросил Гарпал Опережающий Время.
Мартин покачал головой:
— Не знаю.
— Да, да, это так. Нам же говорили об этом на тренировках. Без сомнения, Небучадназар был атакован прежде — это же почти очевидно.
Три бомбардировщика не оставляли за собой никаких следов; их трудно было различить на общем фоне. Четверо же кораблей, хотя они и находились неподалёку от тех трёх, казались легко обозреваемыми для любого наблюдателя с планеты, они приближались к «Черепахе» в ярком ореоле света.
Бомбардировщики начали ускоряться, чтобы быть подхваченными «Черепахой». Никто не преследовал их, никто не атаковал. Хотя защита кораблей около «Черепахи» была формальной, практически невозможной.
— Когда мы заберём бомбардировщики? — спросил Мартин.
— Через двадцать минут, — ответил Хаким. — Они ускоряются и тормозят по боевому графику — у них почти не останется горючего. Но, вероятно, об этом не стоит беспокоиться. — Но в его словах не было убеждённости. Произошли незапланированные вещи; не все мины достигли поверхности Небучадназара.
Мартин покачал головой:
— Кажется, мы сами во что-то вляпались, — тихо произнёс он.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил Хаким, но ответа не получил.
Все молча ждали, лишь изредка слышался тихий шёпот. Гарпал приблизился к звёздной сфере — понаблюдать за планетой.
— Мы ведь не потерпели неудачу, не так ли? Сброшенные семена сейчас начнут выполнять свою работу, — произнёс он неуверенно.
— Это займёт годы, — резко ответил Мартин. Он повернулся к Матери Войны. — Мы не можем получить газообразных веществ с Небучадназара. Поэтому мы должны отправиться к Рамзесу и попробовать там ещё раз. Вы поняли, что произошло?
— Здесь какая-то ловушка, — сказал мом.
— Ясно, что не куча дерьма, — не сдержавшись, откликнулся Мартин.
— Бомбардировщики возвращаются. Но что-то тут не так, — произнёс Хаким.
Мартин мог рассмотреть в сфере только крошечные точки белого цвета.
— Что это за разряды? — спросил Мартин у Матери Войны.
— Что-то странное, — ответила она. — Эффект появления интенсивных гамма лучей говорит о возможной реакции создания антиматерии.
— Нам следует держать бомбардировщики вне корабля? — спросил Хаким.
На лице Мартина появилась маска напряжённой сосредоточенности: брови нахмурены, губы сжаты, ноздри раздуваются от жёсткого дыхания.
— Это не имеет смысла, — бросил он резко.
Все бомбардировщики, подошли к «Черепахе» и встали в позицию для воссоединения, подавая сигналы по «ноучу». Внешне все они были абсолютно целы, все вооружение рассеяно. Первым приготовился к воссоединению бомбардировщик Вильяма и Фреда.