Читать интересную книгу Своя радуга - Лев Соколов

– Ты не можешь покинуть камеру.

– Точно…

– Ты не соответствуешь стандарту.

– Вопросы маме с папой.

– Это несанкционированно.

– Кем не санкционировано? – Заинтересовался Андрей.

– Это несанкц.. Многочисленные сбои… – Снова замерцал старик.

Андрей понял, что ответа он не дождется, и решительно ступил на выбитую дверь, лежащую на полу перед проходом, который она некогда закрывала.

Дверь валявшаяся под ногами дрогнула и начала уходить из под ног. Андрей переступил по ней, и увидел что пол в комнате начинает опускаться расходясь от центра вниз трещинами, разделяясь на толстые гибкие лепестки. Дверь начала съезжать вниз – Андрей оттолкнулся от неё и прыгнул к проему, уцепился за край и повис, чувствуя как хрустнули связки. Он обернулся назад, – лепестки пола полностью сложились вдоль стен, уходя вниз, туда же вниз соскользнула лишившаяся опоры тяжелая плита двери, и с жутким грохотом загремела вниз, разнося гулкое эхо. Андрей глянул вниз, – там была тьма уходящая бог знает куда. Он выдохнул, подтянулся, пальцы заскользили по краю проема, и он перебросил руки уцепившись в косяки, закинул в него ногу и резко забросив тело выкатился из сумасшедшей комнаты вон. Поднялся с пола, оглядываясь, куда попал.

Он оказался в центре большого помещения. Круглого, нет вернее в виде воронки, расширявшейся вверх с каждым ярусом. За его спиной был дверной проем, и справа, и слева от него и по всему периметру помещение опоясывали такие же двери. Они шли по всему помещению на уровне пола, и выше, – двумя ярусами опоясывая высокую залу. Некоторые двери были распахнуты, другие закрыты. Распахнутые двери открывались примерно так же, как открылся у него в камере пол – отворачивались от стены языками, свернутыми в трубочку вверх, над дверным проемом, будто крышка открытой американской консервной банки, наворачивающейся на ключ. И на всех их, которые мог отсюда различить Андрей виднелись странные символы. Никогда не виденные, и тем не менее знакомые – номера. Это были номера. Андрей обернулся назад к проему своей камеры, где неведомый бесплотный старик выяснил что он не соответствует некому стандарту, и хотел его за это уничтожить. Старик все так же стоял в центре комнаты, опираясь на воздух, и сурово глядел на Андрея глазами-льдинками.

– Обширные сбои, – пожаловался Андрею старик.

– Сволочь…

– Не могу запустить стрелизацию камеры. Вернись в камеру.

Лепестки опущенные вниз снова пришли в движение, гибкие как языки поднялись, и снова сомкнулись в пол, обманчиво незыблемый.

– Вернись в камеру, – повторил старик.

– Да пошел ты… – Отмахнулся Андрей. Нежить… Пластинка патефонная…

Он отвернулся от старика, и начал осматривать зал. Помещение-то побольше даже, чем виденный в кино ангар для дирижаблей. Наклонные пандусы вели на верхние ярусы к рядам дверей. Туда же на ярусы вели несколько лифтовых платформ, ходивших по рассекавшим стены вертикальным проемам. В нескольких местах на полу залы, и на пандусах застыли длинные низкие тележки с восемью маленькими пухлыми колесами по каждому борту. Освещали залу такие же длинные узкие трубки идущие по пандусам, тянувшиеся по стенам. Многие из трубок горели в разную силу, но нигде свет не прерывался резко. Трубки если где и угасали, то постепенно теряя силу свечения.

А еще в помещении когда-то шел бой. Давно. Пол и стены были припорошены плотной нежилой пыльцой, не той взмывающую под ногами клубами при неосторожном движении, а которая уже превратилась в грязную покрывающую все ровным слоем пленку. Был бой. Уж кому как не Андрею знать. Непривычный ему бой, странный, как и все в этом месте. Стены, пандусы и двери были будто исхлестаны глубокими шрамами и воронками. Металл в местах повреждений был оплавлен, и местами даже растрескан. Будто эти участки попали под воздействие высочайшей направленной температуры, от которой металл кое-где не выдерживая и трескался, как камень, который раскалили костром, а потом резко залили водой. Андрей провел пальцем по оплавленному рубцу на стене, который переходил в тресковатый металлический скол. Да, видимо мгновенно скачком нагретый металл просто взрывался, частью оплавленной пылью, частью осколками. Какое-то неизвестное, но очень мощное оружие… Был бой.

Одна из секций пандуса на третий этаж лежала обрушенной на полу. Тележка в отдалении от Андрея была располовинена, разбросав часть оторванных колес. А на противоположной конце зала лежал человек. Да, недалеко от широкого прохода – ведущего куда? – на пандусе ведущем на второй этаж, почти у самого его начала лежала человеческая фигура. Андрей помедлил, и направился к ней. Человек лежал лицом вниз, с правой рукой под собственным телом, головой на возвышение, и подходя к нему Андрей видел рубчатые, сложной формы ребристые подошвы его костюма.

Андрей приблизился, осторожно обошел тело. Костюм был неяркого синего оттенка, перевитый рельефом мышц, будто слепленный с фигуры атлета. Но что Андрея поразило больше всего, это длинные светлые волосы, завитые в косы, что спускались ниспадали с головы костюма на покрывавшую пандус грязь. Андрей осторожно взял человека за гладкое плечо, ухватился, и с натугой перевернул тяжелую фигуру на спину. Человек, – если там внутри был человек – перевернулся, но не расслабленно, а весь разом, как статуя, да так и застыл с чуть приподнятой в воздухе ногой, и только через ощутимую долю секунды медленно и как-то механически опустил конечности по платформе пандуса. Лица у фигуры не было, – глухая личина, ни забирала, ни стекла. Лица у фигуры не было, но была борода! Самая натуральная, там где она и должна была быть у человека, она росла на безликой выпирающей в районе челюстей морде, и как и остальные волосы на голове была заплетена в несколько длинных кос. Пожалуй эта буйная растительность на безликой голове и было самым жутким. А в правой руке фигура сжимала… – оружие? Прямоугольный короткий брус, длинной примерно в полруки, от кисти до локтя, с рукояткой посредине и спусковой скобой, с одной стороны оканчивающийся выемкой под плечо, с другой – круглым жерлом ствола, весьма большого диаметра. Оружие!..

Андрей вцепился в руку фигуры, и начал по одному разгибать тугие пальцы. Лежащий перед ним сжимал рукоять плотно, но не цеплялся, это была та же тягучая инертность, которая замедлила распластывание фигуры по пандусу после её переворота. Пальцы медленно, но поддавались. Вот Андрей отцепил последний мизинец, и завладел непонятным ружьем. Рукоять удобно легла в руку и… он не совсем представлял, что делать с этим аппаратом дальше. На рукояти в пределах досягаемости большого пальца было несколько пупырчатых наростов, – вроде кнопок но выполненных будто бы под гибкой поверхностью агрегата – но за что они отвечали он пока сообразить не мог. Смущало полное отсутствие прицельных приспособлений. Можно было просто нажать на спуск, – черт знает сколько здесь лежала эта железка, – но могло и сработать. Могло… Он оглядел изуродованные "шрамами" стены зала, и снял палец со спуска. В голове мелькнула старая шутка про обезьяну с гранатой… И все же… Он сжал рукоять, её обводы. И тут в голове что-то щелкнуло.

Бурав, – теперь он знал, – шестиполосный плазменный излучатель "бурав". Мощностные характеристики, емкость батареи, дальность действенного огня… Откуда я это знаю?! – Андрей отбросил излучатель в надежде что чуждое знание выветрится из головы. Но не случилось. Чужая – чуждая – ему информация плотно сидело в нем, и услужливо всплывало при каждом взгляде на окружающие предметы. И сознание его двоилось, и память плыла. Он глядел на незнакомые вещи, а из глубины сознания тут же всплывало знание, – которого он до этого никогда не имел, и иметь не мог. Он поглядел на лежащую перед ним фигуру. Штурмовой доспех "Артагон" – тут же услужливо шепнула в голове память. Не его память. А ниточка чужих воспоминаний все тянулась, и он уже знал в чью честь костюм получил свое название – в голове возник образ настоящего аратгона – гнусная шестиногая тварь переливаясь хитином, и стреляя неимоверно длинным "хоботком" ползла по ветвям над каким-то бурлящем болотным варевом, в вихрях клубящихся испарений, и… Он прервал картину, мысленно "отпрянул" от неё. И все равно он теперь знал, что этот артагон длинной ему, Андрею в полный рост, и если встретится с таким гадом, то и взрослому мужику не поздоровится, и… а ведь насекомые не могут быть такого роста, потому что не развили себе легочную систему… всплыла в голове мысль из школьного курса по биологии. Стоп! Он откинул и эту мысль. Потому что… Потому что происходящее надо было переваривать постепенно, чтобы не сойти с ума. Если он уже. Если конечно он уже не… Но и эта мысль была лишней. И тогда он стоя на коленях шумно вдохнул, выдохнул, и постарался опустошить голову от размышлений. Мне надо открыть этот костюм, – понял он. И стараясь не проваливаться в дебри чужой памяти начал тянуть из неё практическую информацию. Теперь он смотрел на фигуру в доспехе другими глазами. На животе доспех стройный рельеф пресса был нарушен большой блямбой с неровными краями. "Здесь в него попал разряд" – понял Андрей. – "Пробил, поразил носителя. Костюм смог затянуть повреждение и восстановить герметичность, но…".