Следующая карта — Стальной ветер. Здесь видно, как сотни обломков самого разного оружия: мечей, копий, кинжалов — и наконечники стрел оказались подхвачены бешеным порывом ветра. Вот, они несутся вперед, кромсая плоть, сбивая с ног, рубя и убивая всех, кто не укрылся надежной броней. Мощная карта, похожа чем-то на мой Ветер ледяных осколков, на нее даже такое же усиление наложено — Острота.
Или еще один не менее впечатляющий трофей — Пиритовые шипы. Сотни острых кольев, отливающих металлическим блеском на зеркальных гранях, вырываются из-под земли, нанизывая атакующих инсектоидов, словно бабочек на булавки. Шипы протыкают тела насквозь, перебивают конечности. Помимо этого, на карте есть усиление — Прочность. Сначала такой выбор показался довольно странным, пока я не вспомнил, что сам по себе пирит, он же золото дураков, весьма хрупок, и серьезные твари могут легко протаранить этот каменный частокол. Который, кстати, теперь можно использовать и как защиту для собственных построений.
Еще раз с сожалением взглянул на Солютарис. Увы, на эту карту, как и на ряд других, наг заявил свой приоритет. А ведь ради нее одной я бы мог соблазниться и отказаться от доли в остальной добыче. Хотя сильных и полезных карт было немало: все-таки бывшие хозяева — далеко не бедные полководцы из сильнейшего клана, проведшие не одну сотню лет в Игре.
— Что скажешь? — я повернулся к Саймире, занимавшейся сложными подсчетами.
— Смотри, — она указала на другую карту, и я вчитался в ее характеристики. — Как насчет того, чтобы взять Лесного гиганта? Это существо — дух с саморазвитием, в перспективе сможешь получить повелителя растений на пике возможностей: уже сейчас он может ускорять их рост, влиять на развитие и управлять ими, правда, пока слабо, к тому же еще есть возможность усиления. Сам он вселяется в деревья.
На картинке я увидел, как зеленоватая тень влетела в массивный дуб, и дерево, подчиняясь силе духа, вырвало корни из земли и неспешно двинулось вперед, на ходу трансформируясь в нечто человекоподобное.
— Он дух стихии Жизни, — продолжила пояснять свою идею подруга, — значит, конфликт с твоим отрядом отсутствует, а Феи смогут накладывать на него благословения и прочие свои заклятия. Карта, конечно, во многом ситуативная: не во всех мирах есть растения, опять же, многое зависит и от дерева, которое выберет своим вместилищем дух — чем старше и здоровее оно будет, тем сильнее получится великан. И все же, в определенные моменты, он может оказаться очень полезен. К тому же, его крайне трудно уничтожить — даже разрушение вместилища лишь оглушит лесного хозяина, так как принудительный разрыв с оболочкой болезненен и несет кратковременный паралич, но не конечную гибель. Так что, придя в себя, он сможет заново вступить в бой, а карты или оружие, предназначенные для причинения серьезного вреда духам, весьма редки. К тому же, Шепчущему эта карта не нужна — не тот у него тип отряда, а значит, и личные заклятья в большинстве своем подстать, да и оценил он ее недорого: всего в тридцать с небольшим тысяч.
— Лучше бы он Солютарис так оценил, — проворчал я.
На миг снова взглянул на желанную карту. Гигант, конечно, неплох, но я дрался во многих мирах и на разных аренах, и едва ли на трети есть хоть какая-нибудь серьезная растительность, а уж про леса так и вовсе сложно говорить. Да и разрушить его относительно легко — дерево не камень, можно поджечь, рассечь или растворить. Такое умеют десятки карт, причем отнюдь не только золотые смогут с данной задачей справиться. Единственное преимущество, что это стихийный дух, а не голем, и пока его не изгонишь, он будет атаковать тебя снова и снова. В каком-нибудь густом лесу повелитель растений может стать настоящей проблемой, раз за разом вселяясь во все новые деревья.
— Ладно, буду думать, что там у нас еще?
Серые облака скрывают солнце, ветер подхватывает дорожную пыль и мелкий растительный мусор. По полю проносится еле заметная рябь, заглядывая под полог подступающего леса, как к себе домой, высокие каменные стены крепости для нее не более, чем открытые настежь окна… Сонные лошади, запряженные в повозки, брехливые собаки во дворах, затаившийся дикий зверь и стража в сверкающих кирасах у ворот — всё осыпается невесомым тонким пеплом. Лишь молчаливый ветер подхватывает черные крупинки, разнося их по миру…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Власть тлена. От этой карты мурашки бегут по спине, даже когда всего лишь видишь ее действие на картинке. И хотя наг безапелляционно заявил, что забирает ее, несмотря на то, что она одинаково хорошо подходит обоим нашим отрядам — заклятье действует только на живую плоть, и моим элементалям оно не опасно — такого острого сожаления, как со Звездным пламенем, у меня это не вызывало.
Шепчущего заинтересовали сильнейшие золотые карты, и это не удивительно. Повиновение, аналог отрядного заклятья Кукольник, которое я тогда так хорошо прочувствовал на себе даже сквозь Абсолютный Щит Разума. Сила и длительность воздействия зависит от ментальных способностей нападающего и самой жертвы. Диверсия. Отправляет в откат половину случайно выбранных карт из Активатора указанного Игрока. Ни требование прямой видимости, ни относительно малое расстояние действия, ни даже однократность не делали эту карту менее опасной. Да, Эшхарин, похоже, всерьез пыталась охотиться на нага. Кровь титана — карта Уббалаха, увеличивает все физические показатели владельца. Вот эту карту было жаль: она бы очень подошла Меджеху, но, вспомнив, с какой легкостью змей вращал тяжеленный демонический топор, добытый в склепе астронавта, я лишь покачал головой. К тому же она, хоть и не была частью комплекта, усиливала доспех ящера.
Из отрядных, на которые приоритет был у меня, выделялась золотая карта Рунный круг. Будучи именно независимой постройкой, а не пристройкой к другим отрядным строениям, он не исчез со смертью полководца, как другие карты из этого раздела библиотеки. На каменной поверхности круга можно было выложить рунное слово, дающее на время боя постоянное усиление всему отряду. Разумеется, улучшаемый аспект Игрок выбирал сам: это могла быть, например, выносливость, сила или зоркость, как в случае с Уббалахом, — но для этого надо было найти подходящие руны, а ящер успел собрать их только на одно полное слово. Накладываемые усиления не требовали подпитки из алтаря или колодца и могли быть кратными или постоянными, все зависело от ранга применяемых рун. Обычные быстро выгорали и переставали действовать, серебряные истощались и нуждались в восстановлении, а вот золотые руны могли служить бесконечно. Жалко, что пока одновременно можно использовать лишь одно рунное слово, но зато круг можно усиливать, развивая. Весьма полезное приобретение. Наг, скорее всего, тоже хотел его получить, но, блюдя договор, оставил мне.
Из личных полководческих карт мне подходил Большой эликсир маны. Раз в месяц он позволяет полностью заполнить вместилище силы, после чего большой темно-синий сосуд в золотистой оплетке набирается вновь. Интересная карта, правда, с серьезным ограничением по типам отрядов, для которых ее можно применять. Символы Смерти и Инферно перечеркнуты — нагу не подходит, а вот для меня в самый раз, где мне эти источники природной силы искать? Естественное наполнение всего пятнадцать единиц в сутки — это слишком долго, кто знает, когда и где придется воевать. Так что брать надо однозначно: хотя и дорого, целых семьдесят восемь тысяч, но пригодится обязательно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Из полководческих трофеев нам достались еще четыре обычные отрядные карты с ритуалами (будучи свитками, они относились к категории чертежей и рецептов, и в отличие от заклинаний сохранялись), пара личных серебряных карт и несколько обычных, в основном почти израсходованных кратных. Серебряную карту Стальные перья, как и ожидалось, наложить можно было только на пернатых, а у меня таких не было. Карту же Временное объединение отрядов, хотя она теоретически подходила мне, наг просил оставить ему. Я не видел причин отказывать — друзья еще не скоро обзаведутся собственными воинствами.