— Не набегался еще? — спросил Саймон Дэвида. — Садись.
Подбородок у пленника задрожал, точь-в-точь как у Элен, когда она собиралась заплакать.
Дэвид колебался недолго. Тяжело ступая, он направился к креслу и сел в него. Несмотря на детское проявление гнева, было заметно, что он до смерти напуган.
Страх был в его взгляде, вытаращенных глазах, которые чуть не вылезали на лоб. Кожа смертельно побледнела, и Саймон видел капли холодного пота на его лбу.
— Почему вы меня задержали? — спросил Дэвид. — Это незаконно. Может быть, сэр Саймон, вы и слуга короля, но это не дает вам права хватать людей прямо на улице.
— Как раз дает.
— Кем вы себя возомнили? — возмущенно крикнул Дэвид.
— Человеком, который может спасти тебя от последствий собственной глупости. Пока что ты обречен умереть смертью предателя, как и твой напыщенный кузен. Ты ведь знаешь, что делают с предателями, не так ли?
Дэвид молча смотрел на него, и Саймон продолжил:
— Сначала тебя закуют в цепи и посадят в самое глубокое и темное подземелье, какое только сыщется, а потом начнут пытать, чтобы получить от тебя сведения о твоих сообщниках. Или просто решат наказать тебя одного только за намерение убить короля: подрастянут тебя на дыбе, и тогда ты услышишь, как от напряжения лопаются суставы в руках и ногах. Тебе будет больно, очень больно! У короля искусные палачи, они знатоки своего дела. У них есть кнуты, цепи, ножи, раскаленные щипцы. И они отлично умеют с ними обращаться. Особенно им нравятся мягкие, нежные части тела. Глаза, например, или нос.
Саймон отошел от кресла, где сидел Дэвид. Пленник был бледен как смерть. Казалось, его вот-вот вырвет от страха. Саймон как раз и хотел запугать парня до полусмерти. Однако будет мало толку, если Дэвид от ужаса лишится дара речи. Он мог бы отвезти его ко двору и передать в руки шерифа. Но у Саймона возникло предчувствие, что, если он продолжит расписывать в красках разнообразные пытки Дэвид от страха совсем потеряет рассудок.
— Не знаю, почему вы пугаете меня всеми этими ужасами, — сказал он. — Я вам не сделал ничего плохого.
— Хватит, Дэвид. Мы оба знаем, во что твой кузен тебя втянул, причем с твоего собственного согласия. — Саймон снова встал перед креслом, положил руки на подлокотники и, нагнувшись, заглянул в бесцветные глаза Дэвида. — Он больше тебе не указ. Думаешь, Уолтер явится тебе на выручку, своему любимому родственнику? Да этот человек отречется от тебя, не успеешь и глазом моргнуть. Будет красоваться при дворе, понося тебя на чем свет стоит, обвинять во всех грехах — ах, подумайте, как он поступил со мной и моей репутацией! А когда убедится, что в глазах всего света ты отныне грязный предатель, он оставит тебя страдать. Да он сам поверит в собственную клевету и будет уверен, что тебе нет пощады!
— Уолтер достойный человек, который заботится о своих друзьях и родственниках, — возразил Дэвид и негодующе воззрился на Саймона, когда тот фыркнул от смеха.
— Послушай меня, жалкий червяк! — рявкнул Саймон. Его веселость как рукой сняло, ей на смену явилась холодная Ярость. — Я слышал, как ты встречался в лесу с Уолтером. И Илзбет подслушала ваш с ним разговор в тот день, когда ей пришлось бежать. Она слышала, как ты и твой обожаемый Уолтер в открытую говорили об измене и убийстве короля.
— И вы предпочли ее слово слову мужчины, благородного рыцаря? Она указывает перстом вины на нас, пытаясь взвалить бремя собственных грехов на наши плечи. Уолтеру не следовало обручаться с этой девицей. Подумать только — связаться с семейством этих разбойников, Армстронгов. Хотите найти изменников? Ищите эту девку или ее родственников, Армстронгов из Эйгбаллы, или хотя бы кого-нибудь из их родичей Мюрреев! В этом проклятом клане полно народу — обязательно кого-нибудь сыщете. Они размножаются, точно кролики. Найдите моего кузена, — потребовал Дэвид. — Он за меня поручится.
— Поручится за тебя? Думаешь, я поверю слову предателя? Не слышал, что я только что тебе говорил? Собственный болтливый язык приговорил тебя к смерти. А Уолтер влип не меньше тебя. Хуже — увяз по самую шею. Иначе я бы не стал и пытаться спасти тебе жизнь.
Дэвид продолжал все отрицать, и каждое возражение Саймон принимал со спокойной уверенностью, всем видом показывая, что знает — Дэвид виновен. С холодным презрением выслушивал Саймон каждое новое требование привести Уолтера. С другой стороны, он начал подозревать, что Дэвид оказался не таким уж бесхребетным, как предполагалось вначале.
В любом случае этот человек был верен Хэпберну. Хэпберн скормил бы его волкам без малейших колебаний. Но чтобы в это поверить, Дэвиду нужно было нечто более весомое, чем слово Саймона, а у Саймона не было ни времени, ни охоты тратить долгие часы на увещевания. Ему нужно было сломать Дэвида, да побыстрее. Желательно без применения жутких пыток, о которых он ему рассказывал.
— Так ты уверен, что Хэпберн явится тебя спасать? — спросил Саймон.
Дэвид уставился в пол, затем поднял взгляд на Саймона и кивнул. Саймон уже достаточно наблюдая за Дэвидом, чтобы понять — он начал сомневаться.
— Будь по-твоему. Питер, найдем бумагу этому болвану, пусть напишет записку своему кузену.
Как только Дэвид закончил писать, Саймон отправил с запиской мальчишку и стал дожидаться ответа. Через час ожидания Дэвид уже не выглядел столь уверенным в близком спасении. Мальчик принес ответ только через три часа и сообщил, что Хэпберн согласился написать кузену, лишь когда понял, что посыльный не уйдет, пока ему не вручат ответного письма. Как подозревал Саймон, Уолтеру потребовалось время, чтобы обдумать сложившееся положение. На Дэвида, когда он читал ответ, было больно смотреть. Он молча отдал записку Саймону.
И Саймон прочел:
«Не могу выразить, сколь прискорбным оказалось для меня узнать, что мой собственный кузен замешан в заговоре против нашего любимого короля. Ты был мне как брат, и я любил тебя как брата, но тут я отказываюсь защищать тебя. Надеюсь, что грязь, которой ты замарал имя Хэпбернов, останется лишь на тебе. Я буду молиться о твоей душе, кузен».
— Он был мне во всем примером еще с детских лет, — прошептал Дэвид. — Я ловил каждое его слово. Я не поверил, когда он сказал, что намерен избавиться от короля. Он рассуждал так логично, приводил довод за доводом, и я в конце концов поверил! Каким я был глупцом! Погубил жизнь ради этого обманщика.
Саймон взял стул и сел напротив Дэвида.
— Может, ты погиб. А может, и нет. Назови имена. Расскажи все, что знаешь о заговоре, и я буду за тебя бороться. Как я уже сказал, мне удалось подслушать ваш с Хэпберном разговор в лесу. Я хорошо знаю, что ты не уверен в успехе заговора, так же как и не уверен в главаре. Может, ты еще не оценил по достоинству то кружево, что я плету, чтобы спасти твою жизнь, но, когда все закончится, полагаю, я смогу сплести нечто очень убедительное. Уверен — король проявит милосердие к тем, кто помешает заговорщикам свергнуть его с трона.