— Обычные, — сказал я. — Какие планы могут быть у счастливого курортника?
Зайти в больницу на опознание, посмотреть на этих гопников при свете дня и послушать, что они могут сказать. Возможно, посетить полицейский участок для дачи объяснений.
Изучить изнутри местную тюрьму.
Если не заметут, то встретиться с Магистром и обсудить с ним главный вопрос жизни, вселенной и всего остального.
А вот потом я буду свободен, как вольный ветер.
— Я освобождаюсь в районе четырех, — сказала она.
— Я подожду тебя в кафе у редакции, — сказал я. — Если меня не будет, значит, меня демоны унесли.
— Не завидую я тем демонам, — сказала она.
Она допила кофе, оделась и ушла на работу, сообщив, что дверь я могу просто захлопнуть. А могу и вовсе никуда не уходить.
С ней было легко. Ну, это в первые дни всегда так, а вот потом начинают вылезать противоречия. Разница в культурном коде не может не дать о себе знать. Тут с представителем другого поколения порою трудно общий язык найти, что уж говорить о представителе другой цивилизации.
Я вздохнул, вылез из кровати, вышел за залитый солнцем балкон и закурил сигарету.
Белла жила в небольшом, всего на несколько квартир, доме, на втором этаже, окна выходили на тихую, почти без автомобилей, улицу. Идеальное место для… Для чего?
Раньше я бы сказал, для того, чтобы встретить старость. Но чем дольше я живу на этом свете, тем отчетливее понимаю, что спокойная старость мне не светит.
Я больше не мог представить себя, сморщенного и бородатого, сидящего в накрытой пледом кресле-качалке в окружении внуков. И даже более реалистичный вариант — я, старый и сморщенный, валяюсь на раскладушке в захламленной однокомнатной квартире в Люберцах, пью дешевую водку и разговариваю с телевизором, тоже казался мне недостижимым.
Старость — это для каких-то других людей.
Более благоразумных.
По дороге в больницу я задавал себе главный вопрос, преследующий меня всю мою взрослую осознанную жизнь. На кой черт я это делаю?
Потому что обещал шефу Рамиресу и не хочу идти на обострение с местными властями? Но обострение неизбежно, если эти парни меня опознают.
Конечно, вряд ли меня сразу будут хватить и арестовывать, но на контроль возьмут точно. С другой стороны, а что мне тот контроль? До прихода Системы я тут более ничем противозаконным заниматься не собираюсь, а после того, как она придет, старые законы отпадут ввиду полной своей несостоятельности, а по новым законам я буду тут истинным хозяином положения.
Потому что я тут самый сильный.
Из игроков, я имею в виду. Магистра, Брюса и прочих созданных Системой монстров я сейчас в расчет не беру.
Так я добрался до местной больницы, благо, она была единственной в городе и находилась в центре, так что найти ее было несложно, шагнул с горячей улицы в прохладный вестибюль и тут же нарвался на шефа Рамиреса, беседующего с кем-то из медицинского персонала.
Впрочем, при моем появлении медицинский персонал, повинуясь взмаха руки шефа полиции тут же слился, и Рамирес развернулся ко мне.
Странно, а я думал, что его тут не будет…
— Странно, — сказал я шефу Рамиресу. — А я думал, что вас тут не будет.
— Неисповедимы пути шефа полиции, — сказал шеф Рамирес. — Вы, наверное, на опознание пришли?
— Разумеется, — сказал я. — Я же обещал.
— Я нахожу весьма похвальным, что вы держите свои обещания, — сказал шеф Рамирес. — Но опознания не будет.
— Вот как? — удивился я. — И почему?
— Некому больше вас опознавать, — сказал он.
— Их всех выписали? — удивился я.
— Их всех убили, — сказал шеф Рамирес. — Это ночью, ближе к рассвету.
— Вот как? — еще более удивился я. — Зачем?
— Вряд ли вы найдете странным, что я хотел задать вам тот же самый вопрос, — сказал он.
— А знаете, найду, — сказал я. — Потому что понятия не имею, кому и зачем понадобилось их убивать. Как это произошло?
— Их закололи ножом, — сказал шеф Рамирес. — Судя по всему, одним и тем же ножом. Хотите посмотреть на тела?
— Спасибо, не хочу.
— Орудия преступления на месте преступления обнаружить не удалось, так что я склонен думать, что убийца унес его с собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Весьма логичное предположение, — сказал я. — А вы говорили, что у двери дежурит ваш охранник…
— Дежурил, — подтвердил шеф Рамирес. — Он клянется, что никто мимо него не проходил и он ничего не слышал.
— Так бывает, — сказал я.
— Еще он клянется, что он не спал.
— В таких случаях все так говорят, — сказал я.
— Тем не менее, я склонен ему верить, — сказал шеф Рамирес. — Дежурная по этажу тоже ничего подозрительного не заметила.
— А она все время была на месте?
— Разумеется, нет, — сказал шеф Рамирес. — Она отлучилась. Но весь медицинский персонал в один голос утверждает, что никаких лишних людей сегодня ночью в больнице не было. Это не очень большая больница, знаете ли, и такие вещи здесь бросаются в глаза.
А камер слежения на каждом углу здесь, конечно же, еще не натыкали. При их наличии вопрос решился бы куда проще.
— Окно, — предположил я.
— Третий этаж.
— Убийца-акробат.
— Окно заперто изнутри.
— Убийца фокусник-акробат.
— Уже больше похоже на правду, — сказал он. — Кстати об этом. Где вы были сегодня ночью?
— У меня есть алиби, если что, — сказал я. — Но если вы не собираетесь предъявлять мне обвинение прямо сейчас, я предпочел бы его не раскрывать.
— Да-да, — нетерпеливо сказал он. — Я все понимаю. В этом деле замешана честь женщины и все такое.
— Все так, — сказал я.
— Допустим, вы были у нее всю ночь и она может это подтвердить, — сказал шеф Рамирес. — Допустим, даже ее страдающие бессонницей соседи могут подтвердить, что рано утром из ее квартиры никто не выходил. Но нельзя забывать и о том, что у вас есть друг.
— Поверьте, он — не такой человек, — сказал я.
— А вы — такой? — насторожился шеф Рамирес.
— И я не такой, — заверил я его. — Да и потом, включите же здравый смысл. Зачем бы мне понадобилось убивать этих хулиганов?
— Я очень давно служу в полиции, — сказал он. — И за эти долгие годы службы я постоянно сталкиваюсь с вещами, рядом с которыми здравый смысл даже не ночевал. И с людьми, которые вообще не знают, что это такое.
— Допустим, это я избил их на пляже, — сказал я. — Если я хотел их смерти, почему я их прямо тогда не убил?
— Возможно, у вас не было с собой ножа.
— А вам не кажется, что человек, способный уложить четверых молодых здоровяков… Кстати, насчет здоровяков — это только мое предположение, потому что вряд ли в местных хулиганы записалась группа очкариков из ближайшей библиотеки, а так-то я никого пальцем не трогал…. Так вот, мне кажется, что такой человек может убивать и без ножа.
— Возможно, вам нравится этот нож, — сказал шеф Рамирес. — Возможно, вы убиваете только им.
— Тогда чего же я его дома забыл?
— Такое случается, — сказал шеф Рамирес. — А потом вы решили закончить дело. И, конечно же, таким образом вам удалось избежать опознания.
— А что бы вы сделали, если бы они меня опознали? — спросил я.
— Послал бы запросы по вашему месту жительства и месту работы, — сказал шеф Рамирес. — Впрочем, я и так это сделал. Присмотрелся бы к вам повнимательнее.
— То есть, принципиально бы ничего не изменилось, — уточнил я.
— Но вы же могли об этом не знать.
— И вы на самом деле меня подозреваете?
— Я подозреваю всех, — вздохнул он. — Работа у меня такая. Знаете, когда полицейский сталкивается с преступлением, он должен задавать вопросы. Кто? Как? Зачем? В идеале он должен ответить на все три вопроса, но на самом деле стоит найти ответ хотя бы на один, и преступление будет раскрыто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Надо еще найти правильного человека, у которого спрашивать, — сказал я. — И я — совсем не тот человек.
— В таких случаях все так говорят, — вернул мне шеф Рамирес мою же фразу. — Но это дело ставит меня в тупик. Кто мог желать смерти этим парням, у кого мог быть хоть малейший мотив? Как убийца мог незаметно пройти мимо дежурной по этажу, миновать пост охраны, убить четырех человек и так же незаметно скрыться? Это похоже на классический случай с трупом в запертой комнате, только трупов больше.