клятвопреступников. Когда же их посетила эта мысль, таран был уже прикрыт щитами и сделал весомую вмятину на вратах.
Дерево жалобно скрипело и громкий треск ознаменовал, что проход открыт.
Нетерпеливые близнецы, синхронно взревев, одними из первых влетели во внутренний двор монастыря. Брызгая слюной, они устроили кровавую баню под гул церковного колокола. В этот раз его благовест сообщал о вторжении, призывая всех на помощь, но помощи не было. Гарнизон близлежащего замка навряд ли сунулся бы сюда даже с двойным перевесом в его пользу.
Колокол пробил в последний раз; звонарь, пронзенный копьем сверзился с высоты — в момент падения потянув за веревку-стремя.
Во дворе не осталось никого, кроме десятков истерзанных тел.
Перед продвижением дальше Рауд сказал мне охранять тыл, чтобы никто не пересек монастырские ворота, особенно люди Севера, потому что те непременно захотят скрыть добытое добро от остальных. А на глазах у свидетелей, это сделать проблематично.
После случая в Кельне, я был рад такой службе. Тот приступ ярости заставил надолго погрузиться в себя, пока я не нашел верные выводы. И сейчас, как и в будущем, я хотел бы избегать подобных расправ, тем более над безоружными. Да, у монахов были луки, но против плотного, укрытого щитами хирда, они абсолютно бесполезны.
Немного забывшись, я повел плечами. Даже на улице было различимо, как в недрах базилики рев Гери и Фреки резонирует в ее сводах. Слышался привычный для викингов иллитерат бойни. Но внезапно из общего гвалта я вычленил звуки коротких перебежек. Пять монахов в серых рясах крались от кельи к келье, и зайдя в одну из них так и пропали.
Оставив ненадолго пост, я решил посмотреть, куда спрятались беглецы. Внутри аскетичного затвора стояла кровать, небольшой сундук-стол и стул. И все. В ней даже окон не было.
Одно из двух, либо они телепортировались с помощью молитвы, либо в коморке лаз. К сожалению, молебен способствует трансгрессии лишь в теории, потому что под кроватью обнаружился узкий изнорок, в котором я чуть было не застрял. Пришлось даже снять с пояса меч и ползти с ним в руках. Нора вывела к небольшому проходу, а тот выходил к заросшей высокими кустами пойме реки, где два монаха судорожно пытались запрячь в телегу двойку лошадей. Еще восемь сидели в возу, пряча залитые слезами лица в рясах.
Несчастным конюхам наконец удалось унять дрожь в руках и закрепить запряжку, но тут они увидели меня и застыли. Лики ужаса отразились в их глазах, рты искривились в беззвучном стоне. Один монашек попытался сорвать с шеи небольшой серебряный крест, наверное, этим хотел купить себе жизнь, но сидящий рядом аббат ударил его по рукам и смиренно стал дожидаться своей участи.
Кони перебирали копытами на месте, но после шлепка плоской стороной меча по крупу, дернули повозку вперед. Обескураженные конюхи как истуканы смотрели на меч и не могли двинуться с места. Пришлось поместить его в ножны и показать рукой вслед отдаляющейся телеги. На второй раз до них дошло, и сверкая пятками, они ломанулись за ней.
Вздохнув, я полез обратно через лаз к своему посту. Аккуратно, приставляя ноги на свои же следы, чтобы в случае чего, меня не заподозрили. К счастью, никто за время моего отсутствия не покинул стен монастыря, и весь внутренний двор так и остался пустующим. Отряхнувшись у ворот, я присел на брошенный посреди таран и принялся править меч.
На душе было прекрасно! Даже не смотря на литры крови, впитанные землей вокруг, мертвые и умирающие тела, поруганные реликвии и святилища. Есть то, на что повлиять я не могу, а что мог, то сделал. Я не пытался замолить грехи, когда отпустил тех франков: религиозностью и в прошлой жизни не обладал, но спасенная жизнь, никогда не бывает одна. Спасая кого-то, спасаешь и себя. Так хоть немного получилось унять грызущего совесть червя. Конечно, можно поспорить с тем, а спас ли я монахов? Скорее просто проигнорировал, но так даже лучше, ведь я не убил их, не сообщил о них другим, даже по карманам шарить не стал.
Тем временем стали возвращаться довольные работники ножа и топора, с церковными реликвиями в руках. Вивиль, облаченный рясу главного настоятеля, (к слову, ему она была явно к лицу, в отличие от крикливого первовладельца) через весь двор прокричал мне:
— Парень! Все, можешь бежать в христово святилище, тебе и твоим братьям по доле с общей добычи! Мы близнецов в телегу положили! Спят!
— Добро! — на бегу ответил я.
Все налаживается. Главное делать добрые дела! Сделал, и на тебе подарок судьбы. И жить хорошо и жизнь хороша!
А дальше? А дальше осада одного из богатейших городов франкских земель — Трира!
Глава 46
Но не всем планам суждено сбыться.
Трир встретил нас высоченными стенами, за которыми алели черепицей сотни уютных домов. С высоты холма просматривались многочисленные церкви и огромный амфитеатр, просторные форумы, высокие дворцы и общественные термы, а у восточной стены лежал грандиозный ипподром. Улицы нарезали весь город на ровные секции, издали он походил на извилистый лабиринт, попасть в который можно было с каждой из четырех сторон. Но есть одно «но»…
Западные ворота. Ярл Гудфрид назвал их Порта Инклита, к ним вел мост, пересекающий всю ширину полноводного Рейна. Площадка перед въездом не отличалась большим размахом и вести осаду из нее было проблематично.
Порта Медиа или Средние Ворота высились на Южной стороне. Перед их сводами располагалось обширное кладбище. Дорога от этих врат вела к еще одному крупному городу — Мец, который мы пропустили на своем пути.
С Востока зайти в Трир можно было через Порта Альба. В отличии от остальных ворот города, они не отличались недосягаемостью, однако из-за того, что врата вели в амфитеатр, въезд в них был гораздо уже прочих.
Но более остальных нас поразили Северные Ворота — Порта Нигра! Эти великие врата скалились десятками бойниц в направлении врага. Даже просто смотря на них, ощущалось гнетущее давление. Провалы бойниц, будто гнезда ласточек, рассыпались по серому песчанику четырехэтажных крепостных стен. Южные и Северные Ворота выглядели близнецами, но будь я во главе войска, то никогда бы не пошел на штурм Порта Нигра, сделав выбор на любых других въездах в Трир.
И сейчас шесть сотен дерзких захватчиков встали лагерем под стенами несокрушимого средневекового мегаполиса. Было кристально ясно, что без огромных потерь Трир взять не удастся — за время наших похождений, его жители успели