она не выглядела весёлой.
— Если в ближайшее время не обрастёшь якорями обязательств, став предсказуемым и менее заметным, то выгода от твоего существования уступит рискам. Тогда тебя спишут в расход, чтобы не портить отчётность и нервы уважаемым людям или высокому начальству. Теперь французы боятся, что англичане получат в твоём лице преимущество над ними. Англичане, что ты переметнёшься к французам. Директора Святой Анны в ближайшее время вызовут на ковёр, в одно из министерств, поставив в известную позу. Ему сильно повезёт, если это будет министерство Образования. Упустить гроссмейстера менталиста подобного уровня, это, знаешь ли, большая глупость. Он сам по себе очень опасное оружие. А уж в умелых руках и подавно. Причём, предназначенное не для ведения честной войны, по правилам. А тут ещё итальянцы с африканцами нарисовались, не сотрёшь. Крутятся поблизости, как гиены, усложняя все расклады.
— Какие ещё итальянцы и африканцы? — искренне удивился, впервые об этом слыша.
— Вот и я спрашиваю. При чём тут они? — она даже руками всплеснула от возмущения.
Показывая, что не понимает, они-то куда лезут?
— Пока эти ребята держатся в тени. Выжидают удобного момента. Не знаю, для чего. Но вряд ли, чтобы просто попросить автограф и вернуться с ним на родину. По сторонам нужно чаще смотреть, — посоветовала. — Хотя из-за такого безумного режима тренировок ты и мышь-то на своей голове не заметишь. С кусочком сыра в лапах. В поварском фартуке и колпаке. Так что большой вопрос, вернёшься ли ты домой в мешке для трупов или нет? И вернёшься ли вообще, — нагнала ещё больше жути. — Французы тоже не дураки и считать умеют.
Думаю, кое-что она приукрашивает, но вряд ли сильно.
— Может, не будем настолько уж сгущать тучи? — жалобно попросил. — Где я и где гроссмейстер? Это же почти небожитель.
— Уверен? — хитро прищурилась индуска, заставив меня мгновенно вспотеть. — Расслабься. Пока ещё ты паладин. Однако. Тут я выскажу свою точку зрения. То, что ты устроил, это нечто невероятное. Я в полном восторге. Продолжай в том же духе, — только теперь похвалила. — Наука в моём лице, твоей жертвы не забудет.
Этой просьбой окончательно меня запутала. Не пойму, чего она на самом деле хочет? И какой ещё, к чертям собачьим, жертвы?! Запугала так, что дальше некуда. В чём тут же ошибся. Оказалось, есть куда.
— Из-за аномалии в мозгу у тебя сломаны природные ограничители, — только сейчас об этом сообщила. — Можно сказать, что они отсутствуют. Из-за Оракула ты часто оказывался в сильно ускоренной временной петле, с множественными отражениями. Проживая одновременно большое количество жизней. Да ещё в многомерном пространстве. Будто этого мало, у тебя крайне высокая восприимчивость к А-полю. Кроме того, постоянно доводишь себя до самого края запредельными нагрузками. Пробуешь что-то новое. Экспериментируешь. Никогда не останавливаешься на достигнутом. Пытаешься развиться ещё дальше. Причём, вкладываясь не в силу, а в разум. Разумеется, это принесло вполне ожидаемые результаты. Обследование показало, что ты вновь на грани прорыва. А-поле нестабильно. В мозгу начались процессы перестройки связей в области «Альфа». Чем они закончатся, сейчас не скажет никто. Не забывай, что каждый следующий прорыв намного опаснее предыдущего. Риск смертельного исхода многократно возрастает. Если бы не это, то по улицам ходили бы толпы высокоранговых одарённых.
— То есть, я скоро стану магистром? — опешил от такой неожиданной новости.
Даже не знаю, как к ней относиться. Как справедливо указала госпожа Чамар, я только сейчас осознал, что понятия не имею, что все эти ранги значат? Помимо усиления характеристик. Я не успевал к ним привыкнуть. Разобраться в текущем статусе, как уже переходил в новый. Поэтому для меня они и вправду казались лишь простым обозначением. И с этим нужно что-то делать. Но что? И не поздно ли?
— Или не станешь, — добавила учёная. — Или умрёшь. Будет одно из трёх. По срокам, пока не скажу. Однако процесс значительно ускорится, если опять заглянешь за грань, выдав очередную, неведомую хрень. За пределами своих возможностей. Скажи спасибо, что Оракул страхует от возможных ошибок. Снимая большую часть рисков. Но и он не панацея. В любом случае, рано или поздно, собственная сила тебя убьёт. Отсутствие ограничителей как благо, так и проклятье. Представь себе автомобиль, двигатель которого теоретически, может разгонять его до бесконечности. В какой-то момент времени скорость машины превысит предел её прочности. Если раньше не отлетят или не сотрутся колёса, не рассыплются подшипники, то корпус разорвёт воздушным потоком. Или она сгорит от силы трения, как падающий на землю метеорит. Для того, чтобы автомобиль мог двигаться дольше, к примеру в вакууме, без контакта с поверхностью, нужна совершенно иная конструкция, работающая на других принципах.
Попытался представить, как бы он тогда выглядел. Не смог.
— Определённости в твоём случае нет. Что звучит особенно смешно, учитывая, чем ты располагаешь, но не пользуешься в полной мере, — учёная развеселилась. — Хорошего в этом то, что, за пламенем костра никто не видит звёзд. Твоё самое опасное оружие вовсе не телепатия, а предвидение. Которое ты совсем не развиваешь, упуская его истинную ценность, — упрекнула меня. — Недооценивая полезность. Если бы как следует овладел Оракулом, то ничего бы этого не было. С ним можно выигрывать войны, даже не начиная их. Избавляться от врагов их же руками. Предотвращать катастрофы. Обрести всё, чего желаешь. Хотя кому я об этом рассказываю, — закатила глаза. — У тебя образ жизни, как у бурундука в гавайской рубашке. И такие же потребности, — в очередной раз пристыдила, окончательно вгоняя в краску.
Пищи для размышлений я получил столько, что не подавиться бы.
— Тогда, что вы предлагаете? Забыть обо всём и налечь на освоение Оракула, чтобы не сыграть в ящик? — проявил догадливость.
— Именно. За оставшееся время, пока тебя не выперли и из этой школы, к чему всё и идёт, должен научиться просматривать своё будущее дальше, чем на пять минут. Чтобы успеть избежать опасности, — она вновь стала серьёзной. — Иначе, в случае твоей смерти, где ещё я найду столь же ценный образец для моих исследований? — упрекнула.
И она ещё смеет утверждать, что это я странный.
— Мы в одной лодке, поэтому я единственная, кому ты можешь доверять! — объявила учёная.
— А у меня получится? — усомнился, помня, чем обычно заканчивались предыдущие попытки.
Насколько мне было