нами.
– Само собой, детка. Ты просила дать тебе совет. Так вот, отступи от своих принципов, пока не поздно.
– Но ты ведь понимаешь, что, даже если я продолжу работать с Россом и приму его условия, он всё равно уничтожит журнал, если захочет.
– Знаешь, когда-то давно у нас ходили слухи, что Алан Росс случайно дал журналистам неверную информацию и запросто уничтожил целый журнал.
– Что за журнал?
– Никто не знает, кому он принадлежал. Не исключено, конечно, что это выдумки злоумышленников: информацию об этом событии нельзя найти, но я бы не стала на твоём месте ругаться с человеком, про которого ходят такие слухи.
– Я поняла твою позицию.
– Это твой единственный шанс сохранить журнал.
– Не буду тебя больше задерживать.
– Да ладно тебе.
– Спасибо за всё, – Лили поднялась, с расстроенным выражением лица протянула Натали руку и ушла.
– Удачи, дорогая, – сочувственно произнесла журналистка. Когда Лили исчезла, Натали охватила радость.
Прошла неделя. От Алана не было вестей, зато о своём существовании напомнил другой человек. Когда Лили находилась на работе, зазвонил её телефон.
– Привет, дорогая. Мы с тобой, можно сказать, сдружились, поэтому я хочу тебя предупредить.
– Привет, Натали. О чём предупредить? Появились какие-то новости про Алана?
– Не совсем, но близко: новости о тебе, Алане Россе и вашем неудавшемся, но очень перспективном романе через несколько дней узнают все. Я уже начала делать наброски своей статейки и подумала, что ты тоже должна подготовиться к такому событию.
– Как ты можешь так со мной поступать?! – воскликнула девушка.
– Надо же мне как-то выживать в своей среде.
– Так, – Лили попробовала успокоиться. – Твоё начальство знает, о чём ты собираешься писать?
– Пока ещё нет, но в скором времени все узнают.
Лили замолчала, и Натали поняла, что она принимает какое-то решение.
– Я предлагаю тебе работу в моём журнале, – произнесла Лили. – Будешь работать на меня с условием, что выкинешь из головы любые мысли о шантаже.
– С чего ты взяла, что я соглашусь?
– А ты можешь не согласиться?
– Ты права: предложение заманчивое. Дай подумать. Ой, ладно, я согласна…
Девушка бросила трубку, не дослушав того, что ещё собиралась сказать Натали. Это было неважно. Торжествующая улыбка озарила лицо Лили: рыбка попалась на крючок.
На следующий день Алан Росс наконец-то появился в редакции. Писатель по-прежнему находился в состоянии непоколебимого спокойствия и решимости, но в его движениях можно было уловить едва заметную нетерпеливость. Алан словно ждал чего-то и готовился к этому.
– Добро пожаловать, – презрительно поприветствовала его Лили. – Вы наш самый желанный гость, потому что приносите только радостные вести. Почему так редко к нам заходите? Мы уже совсем без вас истосковались.
– Мы или ты? – спросил он, наклонив голову.
– И я тоже, конечно. Хочу узнать, как ваши дела?
– Как обычно. Ничего нового.
– Да? А по вам не скажешь. Уж очень загорелое и довольное у вас лицо.
– Ты заметила?
– И не только я: весь Лондон судачит о твоём уик-энде на Гавайях с длинноногими моделями.
– Надо же, на ноги то я не обратил внимания. Хорошо, что у меня есть ты. Твоё внимание к мелочам всегда приходит мне на помощь, – на его губах заиграла улыбка опытного плейбоя, и от этой улыбки Лили стало противно.
– Это моя работа.
– Не очень справедливо, что чья-то работа состоит в том, чтобы сортировать чужую личную жизнь по полочкам, завидовать успехам этих людей и жить в их тени, не находишь?
– А ты не выставляй свою личную жизнь на показ, тогда и сортировать нам будет нечего, – вспыхнула она.
– Знаешь, Лили, порой мне становится жалко тебя.
– Интересно, почему? – Лили с трудом сдерживала раздражение.
– Твоя жизнь скучна и однообразна, ты получаешь удовольствие от каких-то непонятных вещей, если, вообще, получаешь. Ты скупа не только на чувства, но и на желания.
– Зря ты так думаешь: сейчас я испытываю сильнейшее желание, – в её глазах загорелся огонь.
– Надеюсь, это желание не имеет ко мне отношения, потому что я больше не вынесу твоего жалкого лепета о своих чувствах.
– Моё желание придушить тебя вряд ли заденет твои высокие чувства.
– Я смотрю, в тебе по-прежнему ни капли человеконенавистничества, – добродушно рассмеялся Алан.
– Бедный, ты настолько привык к всеобщему обожанию, что разучился воспринимать критику. Женщины уже замучили тебя своим вниманием. Не знаешь, куда податься и кому себя предложить.
– Дорогая, в моей жизни только женщины мне себя предлагают, я до такого не опускаюсь.
– В тебе говорит вовсе не страх унижения, – усмехнулась она. – Ты просто не встретил ту, ради которой терпел бы все превратности судьбы. Никто не вызывает у тебя сильного интереса и желания, поэтому ты слоняешься, как неприкаянный, от одной юбки к другой и думаешь, что обрёл смысл жизни.
– Если бы я плохо тебя знал, то подумал, что ты ревнуешь.
– А если бы я тебя плохо знала, мне бы пришла в голову мысль, что тебе не всё равно: ревную я тебя или нет.
– Значит, ты считаешь себя женщиной, достойной моего внимания?
– Думаю, твоё самолюбие – вот, что действительно достойно внимания.
– Когда уже мой характер и образ жизни перестанут тебя волновать?
– Тогда, когда ты перестанешь сюда таскаться! – Лили почувствовала, как в ней закипает гнев. – Что ты вообще здесь забыл? Если у тебя такая захватывающая яркая жизнь, зачем приходить сюда, к человеку, не имеющему для тебя значения, и портить ему его никчёмную жизнь. Какой во всём этом смысл? Что ты хочешь мне доказать? Что я слабее тебя и ты запросто меня уничтожишь, если захочешь? – девушка сорвалась на крик. Она встала из-за стола. Ей хотелось убежать из кабинета, скрыться от пытливых глаз этого невыносимого мужчины. Лили преодолела половину кабинета, но Алан остановил девушку, дотронувшись до её руки.
– Я не говорил, что у тебя никчёмная жизнь, – последние слова он произнёс так тихо, что Лили едва их различила. – Всё, что я наговорил… я вовсе так не считаю. Я не хотел сделать тебе больно… Наверное, я боюсь, что, если не буду к тебе приходить, ты совсем меня забудешь…
– Знаешь что? Я не хочу, чтобы мы друг друга забывали, – после этих слов Лили в глазах мужчины мелькнула искра надежды, но девушка была слишком раздосадована, чтобы её заметить. – Я согласна вступить в войну, которую ты мне объявил. Больше я не пойду на попятную, не буду никого ни о чём умолять и не позволю другим людям втаптывать мои интересы в грязь.
На лице Алана снова появилось выражение решимости, и он спокойно произнёс:
– Как хочешь. Это твой