Она пожала плечами:
– Не знаю. Никогда о таком не слышала. Извини, Ник, но мне надо возвращаться на работу. Дэйв уже кипятком, наверное, писает, ты же его знаешь, какой он.
Он высадил Луизу и поехал в трейлерный парк. Может быть, все-таки этот старый доктор правду сказал, может быть, действительно Льюку нужен только хороший сон и аспирин.
По пути он нагнал Арету Мэй, которая тяжело брела по дороге. Он остановился сбоку.
– Что ты делаешь на отцовском фургоне, мальчик? – резко спросила Арета Мэй.
Он быстро объяснил насчет Льюка. Она поднялась на заднее сиденье, взглянула и так же, как Ник, запаниковала.
– Говорила я ему, чтобы не смел играть в снегу, – запричитала она. – Я говорила, что он может простудиться. У него что-то плохое, я знаю.
– Ага, – согласился Ник, – вот почему я возил его к доктору Шеппарду.
– Он старый, злой дурень, от него никакой пользы, – сказала она, покачав с отвращением головой. – Он нас ни-
когда не лечит – плюет на закон. Мы должны отвезти Льюка в Рипли.
– Дорога сейчас плохие, еще не расчистили. Потребуется несколько часов, чтобы добраться, и засветло не успеем.
– Должны ехать, – сказала упрямо Арета Мэй.
– А как Примо? Он ведь не знает, что я взял фургон.
– Скверно, – ответила она.
– Точно. Значит, в Рипли?
Он ехал очень быстро, если учесть, какая была дорога, но все равно приехал в Рипли только в полночь.
Арета Мэй велела ему повернуть к какому-то дому в бедном квартале, и когда он доехал, она выскочила и стала звонить.
Индийская женщина в сари открыла дверь. Она вовсе не удивилась, увидев пациентов среди ночи.
– Это мой ребенок, – сказала Арета Мэй, – ему очень худо.
– Внесите его, – доброжелательно сказала женщина, – сейчас позову мужа.
Доктор Сингх Амрек был хрупким индусом, совершенно лысым и с редкими черными усами. Бегло осмотрев Льюка, он сказал:
– У мальчика воспаление легких. Необходимо немедленно положить его в больницу.
Все вместе с доктором набились в фургон и поехали. По дороге в больницу Ник стал думать о Лорен. Он ей не позвонил. Сердится она или не очень? Девчонки так чудно относятся к подобным вещам, когда скажешь, что, мол, позвоню и не позвонишь, но он был уверен, когда он ей все объяснит, как было, она поймет.
Интересно, здорово ее отругали родители? Он уже скучал по ней, и ему не терпелось снова увидеться.
Потом он сидел в комнате ожидания вместе с Харланом, пока доктор и Арета Мэй заполняли разные документы, чтобы положить Льюка в больницу.
Харлан посмотрел на своего сводного брата.
– Спасибо, Ник, – сказал он торжественно, – ты теперь мой лучший друг.
– Да ладно, – Ник пожал смущенно плечами, – чего там.
Бунтующий желудок заставил Примо проснуться. С налившимися кровью глазами он нашарил будильник, стоявший на полу. Было уже поздно, очень поздно, и где же, черт возьми, Арета Мэй?
Шатаясь, он поднялся, смахнул с кровати забежавшего таракана и вышел наружу – отлить в ближайшем кусте.
Затем проковылял обратно, схватил банку пива, сел и стал размышлять. Через десять минут он снова вышел и с размаху ногой открыл дверь ребячьего трейлера. Никого там не было.
– Эй, где вы все, черт вас возьми, – заорал он. – И где, черт возьми, мой обед?
Тут он заметил, что нет на месте и фургона.
– Проклятье, – пробормотал он, опять направляясь в главный трейлер. Эта шлюха взяла его фургон и ребят. Шлюха за это поплатится, за то, что является домой поздно. Никто еще с ним так не обращался. Никому еще не удавалось заставлять Примо Анджело ждать и не поплатиться за это.
Льюка было необходимо оставить в больнице.
– Я ни за что не уйду, – сказала Арета Мэй и упрямо сжала рот, – ни за что.
– Если вы останетесь, мы тоже, – ответил Ник.
– Нет, ты лучше поезжай домой, Примо с ума сойдет, когда увидит, что его фургон исчез.
– Я не вернусь домой без вас и Льюка.
– Да, ма, и я тоже, – присоединился к нему Харлан.
– Ну, как хотите, – она слишком устала, чтобы спорить.
– Я знаю, где здесь дешевый мотель, – сказал Ник, – мы псе гам можем переночевать.
– Но что делать с Примо? – забеспокоилась Арета Мэй.
– Я позвоню утром Джои, он заедет в парк и расскажет, что случилось.
Она кивнула:
– Хорошо. Теперь забирай Харлана, и ступайте в мотель, а я останусь здесь.
– Но, может быть, мы останемся? Она покачала головой:
– Нет, не хочу, чтобы и Харлан заболел. Идите и отдохните.
Неохотно он встал:
– Утром мы сразу прибежим.
– У тебя есть деньги, мальчик?
– Ну… не знаю, может быть, и не хватит.
– Вот, – она порылась в кошельке и отсчитала пятнадцать долларов старыми бумажками.
– Спасибо, – сказал он, пряча деньги в карман. – Мы завтра рано придем.
Выйдя из больницы, они сразу поехали в мотель. Управляющий сразу же его узнал.
– Снова здесь? – сказал он, похотливо подмигнув ему. – Наверное, понравилось!
Ник сделал вид, что не слышит.
– Мы остановимся на одну ночь, – сказал он и сразу все оплатил.
Потом повел Харлана в комнату, усадил его перед телевизором и поспешил к платному телефону. С минуту он стоял в холодной, как лед, кабинке и колебался, можно ли звонить Лорен так поздно. Нет, нельзя. Даже Джои он не мог позвонить – его мать взъерепенится. Вот черт! Ничего не остается, как только лечь спать, а завтра утром он всем позвонит.
Харлан проснулся в шесть утра.
– Мне плохо, у меня внутри болит, – захныкал он. Ник вылез из постели и потянулся:
– Не беспокойся. Все наладится. Но Харлан покачал головой:
– Нет, Ник, нет.
– Перестань беспокоиться и одевайся. Мы должны пораньше попасть в больницу.
Снаружи завывал ветер. Было зябко. Ник поднял воротник куртки, сунул руки в карманы и подбежал к фургону.
Харлан бежал за ним и плюхнулся на сиденье рядом.
Через пять минут они уже стояли у больничной регистратуры.
– Льюк Анджело, – сказал Ник. Регистратор взглянула в книгу:
– Отделение пять, пятый этаж.
Они поднялись на лифте. У поста санитарки на пятом этаже Ник опять сказал:
– Мы пришли навестить Льюка Анджело. Санитарка пристально взглянула на него:
– Родственник?
– Да я э… вроде… брата ему.
– Врач сейчас с миссис Анджело, – сказала санитарка с очень деловым видом. – Пожалуйста, садитесь.
– А Льюк?… С ним все в порядке?
– Садитесь, пожалуйста.
Они ждали десять минут. Потом появилась Арета Мэй, кутающаяся в свое тонкое зимнее пальто, – Браунинги выбросили его за ненадобностью. Харлан бросился бегом по коридору к матери.
Ник уже обо всем догадался, прежде чем она успела сказать хоть слово. Он встал и тихо пошел к ней. В горле пересохло. Желудок сдавила спазма.