отдельных колхозов, так как труд в колхозах, как и семена, — свой собственный, а землей, которая передана колхозам в вечное пользование, колхозы распоряжаются фактически как своей собственностью, несмотря на то, что они не могут ее продать, купить, сдать в аренду или заложить.
Это обстоятельство ведет к тому, что государство может распоряжаться лишь продукцией государственных предприятий, тогда как колхозной продукцией, как своей собственностью, распоряжаются лишь колхозы. Но колхозы не хотят отчуждать своих продуктов иначе как в виде товаров, в обмен на которые они хотят получить нужные им товары. Других экономических связей с городом, кроме товарных, кроме обмена через куплю-продажу, в настоящее время колхозы не приемлют. Поэтому товарное производство и товарооборот являются у нас в настоящее время такой же необходимостью, какой они были, скажем, лет тридцать тому назад, когда Ленин провозгласил необходимость всемерного разворота товарооборота.
Конечно, когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его „денежным хозяйством“ исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства. Но пока этого нет, пока остаются два основных производственных сектора, товарное производство и товарное обращение должны остаться в силе, как необходимый и весьма полезный элемент в системе нашего народного хозяйства.»
Иосиф Виссарионович никакого открытия в политэкономии не сделал. Это азбука политэкономии. Собственник сам себе не может продать то, что произвел. Пусть этот собственник будет хоть фермер, хоть завод, хоть всё государство. Если, конечно, это государство социалистическое. А если между государственными предприятиями, в отсутствии предприятий других форм собственности, не только не исчезает товарное обращение, но еще и нарастает, то возникают вопросы по поводу собственности. Как социалистической. Почему хозяйствующие субъекты ведут себя в точности, как при капитализме?
Поэтому и понадобилось иметь в СССР «колхозы» и «кооперативные» магазины, чтобы у народа не возникало вопросов по поводу сохранения товарно-денежных отношений в государстве уже с единой формой собственности.
Больше того, вот цитата из выступления Анастаса Микояна на 22-м съезде КПСС, в котором он критиковал «Экономические проблемы социализма в СССР»:
«Проблема создания материальной базы коммунизма даже не выдвигалась как главная и решающая проблема. В противовес этому главной основой перехода к коммунизму считалось превращение колхозной собственности в общенародную. Что коммунизм предполагает единую форму общественной собственности — это азбучная истина. Но нельзя противопоставлять одну форму социалистической собственности другой. В силу особых условий Целинный край является краем совхозным, а в сельском хозяйстве Краснодарского, например, края преобладает колхозная форма собственности. Но разве кто-нибудь может на этом основании сказать, какой из этих краев „ближе“ к коммунизму? Если же стать на точку зрения, что главным в строительстве коммунизма является преодоление колхозной собственности, то неизбежно скатишься к утверждению, что Целинный край уже „вошел“ в коммунизм.»
То, что Микоян не собственную точку зрения высказывал, то, что его доклад был предварительно одобрен Секретариатом ЦК — это, надеюсь, пояснять не нужно?
Что наплел колбасный король про «вошедший» в коммунизм Целинный край — ерунда. Это они, сволочи из ЦК, уже изо всех сил изворачивались, чтобы замылить народу глаза.
Но смотрите, какой трюк придумал ЦК, приняв Программу строительства коммунизма на 22-м съезде, о чем Микоян проболтался: коммунизм — это единая форма общественной собственности, но только при наличии материальной базы коммунизма. Зашибись! И поэтому на 22-м съезде провозгласили политику развития колхозной собственности не в плане ее перерастания в общенародную, а просто в плане развития! Т. е., чтобы никогда коммунизм не наступил, чтобы никогда собственность не стала единой?!
На деле же колхозную собственность насильно передали государству. Нет, если кто считает, что можно считать колхозом хозяйство, в котором всю продукцию забирает государство по своим ценам и даже государство устанавливает зарплаты колхозникам, то ладно… Некоторых типов в чем-то убеждать бессмысленно.
И уже в 1985 году, при Горбачеве, ничего не стесняясь, создают Госагропром СССР, поглотивший функции шести общесоюзных министерств: Минсельхоза, Минплодовощхоза, Минпищепрома, Минмясомолпрома, Минсельстроя и Госкомсельхозтехники.
Фактически, гигантских размеров монополию, которая и должна была окончательно поставить точку в подготовке к приватизации сельскохозяйственных предприятий СССР. Т. е., к окончательному их банкротству.
А сами сельскохозяйственные предприятия, впрочем, как и промышленные, к приватизации уже были подготовлены, в том смысле, что они уже ничем не отличались по своей структуре и по цели производства (прибыль) от обычных капиталистических предприятий. Оставалось только найти им «эффективного собственника».
* * *
Но самая катастрофичная ситуация в сельском хозяйстве СССР сложилась с обеспеченностью трудовыми ресурсами, кадрами.
Впрочем, село в этом плане не очень сильно отличалось от города. Троцкистский план сверхиндустриализации, производства ради производства, воплощение в жизнь именно тех идей, за которые Сталин отстегал, как сопливого школяра, Луку Ярошенко, начавшийся в ходе хрущевской семилетки, был проведен с особо откровенным цинизмом, прикрываемым переходом к «развернутому строительству коммунизма».
Дело в том, что в СССР сразу после восстановления разрушенного войной хозяйства не было проблем с безработицей, более того, демографические потери в 20 млн. человек, создавали и без того напряженную ситуацию в обеспеченности трудовыми ресурсами.
Проблем добавила еще и Целина, когда из сельского хозяйства традиционных районов земледелия в созданные новые совхозы вырвали массу особенно квалифицированных кадров того времени — механизаторов.
Руководители СССР не могли не осознавать, что дальнейшее развитие промышленности, в плане строительства новых предприятий, нужно проводить особенно аккуратно рассчитывая и прогнозируя обеспеченность трудовыми ресурсами, высвобождать их для новых предприятий за счет механизации и автоматизации производства на старых. Но в 1959 году началось форменное безумие.
За семилетку было построено 5470 крупных промышленных предприятий, производственные фонды возросли на 91%. Почти в два раза. Капитальные вложения составили 281 млрд. руб., или на 22,2 млрд. руб. больше, чем было вложено в народное хозяйство за 1918–58 годы.
Причем, даже если брать официальные данные тех лет, производительность труда за 7 лет возросла по всему народному хозяйству примерно на