монополисту кого-то догонять и перегонять, если у него нет никаких конкурентов на рынке? Тем более, если эта монополия государственная.
Мы сегодня с вами наглядно видим, как свои убытки, в том числе и вызванные санкциями со стороны США и ЕС, наши монополисты, используя государство, перекладывают на население, не только задирая цены и тарифы, но и прямо получая из бюджета средства на покрытие убытков.
Еще раз посмотрим эту таблицу:
Таблица 4.1. Показатели рентабельности колхозов и совхозов в СССР.
1980 г. 1985 г. Колхозы Совхозы Колхозы Совхозы Число хозяйств, тыс. 25,9 21,0 26,2 22,7 — убыточных 13,7 11,8 3,4 5,3 — прибыльных 12,2 9,2 22,8 17,4 Прибыль (убыток) всего, млрд. руб. -0,2 -0,6 10,7 9,9 Рентабельность,% -0,4 -1,0 19,0 16,0 Источник: Народное хозяйство СССР за 70 лет: Юбилейный стат. ежегодник. М., 1987, с. 290, 295
Куда делись в 1985 году убыточные совхозы и колхозы? Резко нарастили выпуск продукции, снизили ее себестоимость? Каким образом рентабельность по состоянию на 1980 год в -0,4 и -1,0 процентов преобразовалась в 19,0 и 16,0 процентов?
Всё очень просто. В 1983 году централизовано были повышены закупочные цены, рост которых и обусловил рост рентабельности, хотя при этом продолжала расти себестоимость всех видов сельскохозяйственной продукции (Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987, с. 288, 293).
Кто скажет, что это не поведение монополиста на рынке, типичного капиталистического монополиста: компенсировать рост себестоимости за счет монопольного вздувания цены?
Я предвижу возражение по этому поводу, что до 1955 года, до начала огосударствления коллективной собственности, колхозам тоже списывали задолженность и поднимали закупочные цены. Но так это были отношения государства с коллективным собственником. Собственность была разной. Поэтому списание долгов и повышение закупочных цен было направлено на снижение себестоимости продукции и рост ее выпуска. Более того, государственное регулирование цен распространялось только на госпоставки, а это, в лучшем случае, только четверть валовой продукции колхозов. Остальная — по свободным рыночным ценам продавалась самими хозяйствами.
Так не потому ли переход (точнее, переименование) колхозов в совхозы и был остановлен в 60-х годах, чтобы создать видимость существования в СССР, кроме государственной, еще какой-либо собственности?
В январе 2006 года произошло трагическое событие — пожар в офисе Сбербанка в городе Владивостоке по адресу проспект Красного Знамени, 59. Большое здание, раньше занимавшееся ПромстройНИИпроектом. Пожарные машины не смогли подъехать к самому зданию из-за забитой автостоянки, не смогли эвакуировать людей по лестницам и люди прыгали из окон с верхних этажей, разбивались насмерть.
Я в это здание, располагавшееся недалеко от нашей общаги, иногда заходил еще в студенческой молодости. Дело в том, что почти весь его первый этаж занимал кооперативный магазин, который так и назывался «Кооператор».
В нем часто в свободной продаже было мясо и колбасы. Цены, конечно, были по-настоящему конскими. От 9 рублей колбаса и от 5–6 рублей мясо. Очередей вообще никогда не было, разумеется, при этих ценах.
Но вы думаете, что под вывеской «КООПТОРГ, магазин „Кооператор“» было предприятие, находившееся в коллективной (кооперативной) собственности работников магазина? Щас! Это был государственный магазин, только цены в нем были «рыночными». Т. е., спекулятивными. И всё.
Так государство создавало видимость существования социалистической коллективной собственности. Вывесками на магазинах и называя колхозами государственные хозяйства.
Зачем это нужно было? Да вот цитата из работы И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР»:
«В настоящее время у нас существуют две основные формы социалистического производства: государственная — общенародная, и колхозная, которую нельзя назвать общенародной. В государственных предприятиях средства производства и продукция производства составляют всенародную собственность. В колхозных же предприятиях, хотя средства производства (земля, машины) и принадлежат государству, однако продукция производства составляет собственность