Однако важнее, на взгляд Харальда, было то, что вражда Петера к Олафсенам притупила его полицейский инстинкт. Он так возликовал, подловив одного из Олафсенов на пьянстве, что проглядел более серьезное преступление. Даже не подумал, не простирается ли неприязнь Харальда к нацистам дальше, чем оскорбительные шутки на стенах, не дошло ли дело до шпионажа. Похоже, злорадство Петера спасло Харальду жизнь.
Хейс впервые попытался возразить.
— Исключение, на мой взгляд, — слишком жестокая мера…
— Не такая жестокая, как суд и, вполне возможно, тюремный приговор.
— Не такая, действительно.
Харальд не участвовал в разговоре, потому что не видел способа как-нибудь добиться того, чтобы инцидент остался тайной. Он утешался мыслью, что избежал застенков гестапо. По сравнению с этим любое наказание — ерунда.
— До конца учебного года осталось совсем недолго. Если исключить, он пропустит не много.
— И все-таки это будет ему уроком.
— В общем, несколько формальным, учитывая, что до выпуска всего пара недель.
— Однако же немцы будут довольны.
— Правда? Это, разумеется, важно.
— Если вы дадите мне честное слово, что Олафсена отчислят, я освобожу его из-под стражи. В противном случае придется везти его назад в полицейское управление.
Хейс виновато глянул на Харальда.
— Похоже, у школы нет выбора, не так ли?
— Да, господин директор.
Хейс перевел взгляд на Петера.
— Что ж, ничего не поделаешь. Я отчислю его.
— Рад, что мы пришли к разумному соглашению. — Петер довольно улыбнулся. — Держись подальше от неприятностей, юный Харальд, — произнес он нравоучительным тоном и поднялся.
Харальд отвел глаза.
Петер и Хейс попрощались за руку.
— Что ж, благодарю вас, инспектор, — сказал Хейс.
— Рад помочь, — откланялся Петер.
Харальд перевел дух. Фу, вроде бы обошлось. Дома ему, что и говорить, устроят головомойку, но главное, что эта дурацкая выходка не навредит Поулю Кирке и Сопротивлению.
— Случилось ужасное, Олафсен, — промямлил Хейс.
— Понимаю, вел себя как дурак…
— Я не об этом. По-моему, ты знаком с двоюродным братом Мадса Кирке.
— С Поулем? Да. — Харальд опять насторожился. Неужели Хейс прознал про его связь с Сопротивлением? — А что такое?
— Он попал в авиакатастрофу.
— Господи! Да я летал с ним только несколько дней назад!
— Это произошло вчера вечером в летной школе…
— И что?!
— Мне очень жаль, но Поуль Кирке погиб.
Глава 9
— Погиб? — надтреснутым голосом переспросил Герберт Вуди. — Как он мог погибнуть?
— Его «тайгер мот» разбился, — сердито отозвалась Хермия, у которой от слез щипало глаза.
— Чертов олух, — брюзгливо прогудел Вуди. — Поставил все под угрозу.
Хермию даже передернуло.
«Дать бы ему оплеуху хорошую, этому тупице!» — подумала девушка.
Они сидели в кабинете Вуди в Бличли-парке. С ними был Дигби Хоар. Хермия уже доложила, что послала Поулю шифровку с просьбой найти свидетельства о наличии радара на острове Санде.
— Ответ пришел от Йенса Токсвига, одного из помощников Поуля. — Она старалась придерживаться фактов и казаться спокойной. — Как обычно, сообщение переслали через британское представительство в Стокгольме, однако Йенс даже не зашифровывал его — он ведь кода не знает. Пишет, что в официальных данных авиакатастрофа проходит как несчастный случай, но на самом деле Поуль пытался уйти от полиции и самолет сбили.
— Бедняга! — вздохнул Дигби.
— Сообщение доставили сегодня утром, — продолжила Хермия. — Я как раз собиралась доложить вам об этом, мистер Вуди, когда вы послали за мной. — На самом деле она сидела у себя в «сапожке» и плакала. Вообще Хермия была не из слезливых, но тут удержаться не смогла — так жаль было Поуля, молодого, веселого, красивого. Хуже того, она ставила себе в вину его гибель. Кто, как не она, попросил его шпионить за немцами? Он с благородной готовностью согласился, и вот его нет на свете. Думала о родителях Поуля, о двоюродном брате Мадсе, оплакивала их тоже. И больше всего на свете ей хотелось завершить дело, которое он начал, чтобы убийцам в итоге не было повода торжествовать.
— Мне очень жаль, — сказал Дигби, сочувственно приобняв Хермию за плечи. — Многие сейчас погибают, но особенно больно, когда это твои друзья или знакомые.
Она кивнула. Дигби сказал слова простые и очевидные, но именно те, что нужно. До чего ж хороший человек… Но тут Хермия вспомнила, что у нее есть жених, и усовестилась. Просто беда, что нельзя повидаться с Арне. Стоит поговорить с ним, прикоснуться к нему, и ее любовь вспыхнет с новой силой, и она станет неуязвима перед обаянием Дигби.
— Ну и с чем теперь мы остались? — спросил Вуди.
Хермия собралась с мыслями.
— Йенс пишет, что участники «Ночного дозора» решили залечь на дно, по крайней мере на время, пока не прояснится, до чего докопалась полиция. Так что, если прибегнуть к вашему выражению, в Дании мы остались без всяких источников информации.
— Что выставляет нас не в самом выгодном свете, — подвел итог Вуди.
— Тоже мне печаль! — фыркнул Дигби. — Нацисты создали мощнейшее оружие, вот что важно. Мы-то думали, что далеко обошли их с радаром, а теперь оказалось, он у них есть, причем гораздо эффективнее нашего. Не о том надо думать, как вы выглядите, а о том, как бы узнать побольше!
Вуди сверкнул глазом,