Читать интересную книгу В летописях не значится - Евгения Петроченко

Когда же он отстраняется, чтобы посмотреть на результат своих трудов, то видит распухшие и кровоточащие губы. Но я не плачу. Я знаю, что я это заслужила, что он принял мою расплату за нечто большее. Его гнев оправдан. Но неприятно всё равно.

— Пусти, — зло говорю я.

И он отпускает, отшатывается.

Теперь уже я не успокаиваюсь:

— Чего ты этим хотел добиться? Приструнить меня? Подчинить? Заставить… — тут я не удерживаюсь от смешка, — … растаять моё сердце от твоей неземной страсти?

Он смотрит на меня расширившимися глазами. Небось, ожидал от меня совсем другой реакции.

— Или ты хотел меня напугать, чтобы я и пикнуть против тебя не посмела? Надо же, гениальный Азер Хараш, один из лучших магов Академии, обратил внимание на какую‑то адептку — первокурсницу, да ещё и без магии… Я должна возгордиться? Восхититься? Благодарить тебя за оказанную мне честь?

Тут я рассмеялась, зло, ненавидяще. Я его понимаю, правда, но ненавижу насилие в любой форме, а этот его поцелуй всё же пересек грань между мальчишеским желанием что‑либо доказать и намеренным применением силы против заведомо более слабого существа.

— Не будет этого, Хараш.

Он всё ещё молчал, не сводя с меня взгляда. Только вот там уже затихал огонёк злости, уступая место пониманию.

— Ты говорил, что знаешь меня настоящую? — ухмыльнулась я. — Так вот она, настоящая. Любуйся!

На последнем слове я всё же сорвалась и выплюнула — выкрикнула свою злобу и обиду ему в лицу. Но вместо того, чтобы истерически выбежать, хлопнув что есть силы дверью, я начала оглядываться в поисках зеркала, ибо во рту застыл железный привкус крови.

Оно оказалось справа. Я спокойно подошла к нему, уже предполагая, что увижу. Так и есть, губы в рваных ранках, из которых сочится кровь. Хорошо хоть, что она только губы окрашивает в красный цвет, а не стекает струйками по подбородку. Всё‑таки клыков у демонов нет, только злостью и орудуют.

Я схватила какой‑то кусок ткани с ближайшего стола и принялась промокать губы, чтобы не идти по академии в таком виде. Сейчас хоть и ночь уже, но адепты всё же попадаются, а преподаватели вовсе в этом корпусе живут.

— Да, я ошибся, — заметил маг откуда‑то сбоку, но грусти в его голосе не было ни на йоту.

Я обернулась к нему, всё так же представая в самом неприглядном виде, но не бросаясь обвинениями ему в лицо. Я была зла, чертовски зла, и мне невероятно хотелось покончить со всем этим, чтобы он больше ко мне не приставал.

— Тебе совсем недолго осталось меня терпеть, — поделилась откровением я. — Так что успокойся, перестань меня воспитывать. Этот турнир тебе придется выигрывать со мной, пользоваться теми зельями, что есть, а на следующий найдешь себе другого зельевара.

— Ты вообще о чем? — он, хоть и спросил это, догадывался об ответе. Теперь просто хотел услышать подтверждение от меня.

— Меня либо исключат, либо я сама уйду. Мне нет никакого дела до вашей академии. Я же говорила тебе об этом с самого начала, ещё в той же библиотеке.

Он снова приблизился ко мне, но в этом движении больше не было угрозы, только обеспокоенность. Огонь легко вспыхивал, но так же легко и гас.

— Ты поэтому не учишься?

— Да.

— И зачем же ты сюда поступала?

— У меня есть проблема, — я не стала скрывать, мне вообще надоело всё ото всех постоянно скрывать.

Азер своим насилием как будто отключил какой‑то внутренний предохранитель. Словно тормоза отказали, и я осознала, что меня несёт сплошной поток, из которого мне не выбраться. Я больше не хозяйка своей судьбы, мне это только что наглядно доказали на примере того, что я не хозяйка своему телу. Честно говоря, если бы он со злости опрокинул меня на стол, задрал юбку и показал своими действиями, что я вообще ничто, я бы даже не удивилась. Я ожидала от этого мира такой подлости с самого начала. Не переставая думала, что однажды маги воспользуются своими способностями и что‑либо мне сделают… только Азер не стал применять магию, обошелся обычной грубой силой.

— Я не могу с ней справиться вне Академии. Поэтому я проделала такой долгий путь сюда. Поэтому не хотела быть в вашей команде. Мне нужно решить её поскорее, а потом вы все вздохнете с облегчением.

Он совсем не походил на кого‑то, кто планирует в ближайшем будущем вздыхать с облегчением. Наоборот, снова гипнотизирует меня взглядом, о чем‑то задумавшись, но следующее его высказывание было довольно нелогичным.

— А когда ты её решишь, то останешься здесь? Начнешь учиться по — нормальному, в полную силу?

— Нет, конечно, — я не удержалась от фырканья. Да ноги моей здесь больше не будет, особенно после того, что он только что выкинул. Кровь идти всё никак не перестаёт, поэтому я и не могу выйти из этой чертовой лаборатории.

— Почему? — он удивляется, как и всякий маг. Есть у них это свойство… считать магию и близость к ней самым лучшим из всех возможных благ.

— И ты ещё спрашиваешь? — и снова яд прорвался в моем голосе. Я отвела руку с тряпкой от губ, чтобы показать на них пальцем. — Вот что с немагами происходит в магических академиях. Ты сам, дважды притом, дал мне стимул отсюда убраться как можно скорее.

Он смотрит на мои губы. Кажется, его вновь и, как всегда, запоздало накрывает понимание. В прошлый раз после "пасти" до него тоже не сразу дошла мысль о тяжести его проступка. Что ж, на этот раз винтики в его мозгу заработали быстрее.

— Прости. Прости. Я не сдержался, — вина появляется в голосе. Он делает шаг вперед, но я вытягиваю руку в останавливающем жесте.

— Не приближайся.

Он не слушает, снова делает шаг, и вот я уже кричу, истерично, хотя и не хотела показывать эту часть себя:

— Не приближайся, Хараш!

Останавливается. Ещё одна секунда осознания.

— Ты меня боишься? — шепчет.

— А ты как думаешь? — снова голос срывается, снова не получается успокоиться.

— Прости. Я не хотел.

Демон смотрит на мои губы, скривившись, как от боли, но хоть больше не приближается.

— Ты хотел это сделать. И сделал. Не надо теперь извиняться, — мне всё же удалось сменить тон голоса на более тихий. — Я всё поняла. Осталось недолго нам друг друга терпеть.

И тут же сменила тему:

— Мне нужно подождать, пока кровь немного подсохнет. Тогда я уйду отсюда. Можешь идти, я ничего здесь не трону. К тому наверняка тут понатыкано разных заклинаний.

— Я не уйду, — он снова скривился. Этот его серьёзный вид начинает меня нервировать. — Я могу залечить.

— Вот уж нет, — я непроизвольно делаю шаг назад, стремясь оказаться от него как можно дальше.

Потом оглядываюсь, нахожу стул в ближайшем ко мне углу и сажусь на него.

Мы молчим. Тишина напряженная, и я бы безумно хотела, чтобы он ушел отсюда, но когда это Азер поступал так, как мне лучше? Разве что в тот раз, когда привел Ониена, на этом его добрые дела и закончились.

Хотелось бы уйти, спрятаться от этого его взгляда. Но в коридоре я могу встретить магистра, знаю, он живёт на каком‑то из этажей главного корпуса, как и большинство преподавателей.

Но одно полезное качество у демона есть, я всё же вынуждена это признать. Он умеет не совать нос в чужие дела и не задавать лишних вопросов, каким‑то чутьем понимает, когда не стоит ждать ответов. Азер не стал спрашивать о зелье, не стал допытываться, что же за эксперимент я задумала, вот и теперь молчит, не мучает меня вопросами о проблеме, которую мне так важно решить. Но он об этом думает, это видно по его озабоченному взгляду. Каким‑то образом его научили не лезть в чужие тайны, но не избавили от желания их разгадать.

Что ж, теперь карт на руках у него больше. Посмотрим, что выйдет.

Эта мысль заставила меня усмехнуться, и по его брошенному искоса взгляду я поняла, что он это заметил или услышал.

И хотя у него явные проблемы с самоконтролем, иногда он умеет взять себя в руках и не делать лишних телодвижений. Несколько минут молчания и напряженного, но спокойствия помогли мне прийти в себя.

А потом я просто поднялась со стула и ушла, не прощаясь.

Умный маг не пытался меня остановить.

22

В выходные я отправилась к Гидеону. Надела любимое бежевое платье, распустила волосы, пустила по ним волны своей чудо — расческой.

Пару дней назад, на утро после ночного разговора с Харашем, я сама поднялась на мужской этаж и попросила Ониена вылечить мои губы. Он промолчал, не стал расспрашивать, кто это со мной сделал, но по его взгляду было видно, что он догадывается о моем обидчике. Впрочем, он, как и все лекари, сталкивающиеся с деликатными проблемами, понимал, что в некоторых случаях не стоит лезть не в своё дело. И за это молчаливое неодобрение действий Хараша, проскальзывающее и за нашими совместными встречами в столовой, я была ему благодарна.