— И что же там у них сейчас происходит?
Гавана
Небольшой торговый бриг «Святой Августин» ходко шел под всеми парусами. Массивные стены цитадели медленно сливались с синей гладью Карибского моря, превращаясь в еле заметную темную полосу, уходящую на юго-запад.
— Вот и все, Коля. Теперь все зависит только от нас.
Николай Петрович теперь иначе смотрел на своего тестя — не вальяжный старик был перед ним, а еще полный сил, массивный, с косым шрамом через все лицо мужчина, с задорно блестящими глазами.
Наверное, таким лихим гвардейцем и был сорок лет назад знаменитый на весь Петербург Алехан. И вот сейчас словно вторая юность к нему вернулась, и поневоле в груди рождалось восхищение вперемежку с гордостью — что за люди были в старые времена, когда отец был еще молод! Недаром говорят, что все они есть его «птенцы»!
Светлейший князь Орлов прибыл в Форт Росс из Ново-Архангельска в конце июля. Потеря южного форпоста России, превращенного в жуткое пепелище, разъярила Алехана.
Однако, узнав о похищении любимой дочери с обожаемым внуком, посмотрев на удрученного горем Николая, старый богатырь неожиданно успокоился, буркнув:
— Ты не кручинься, сынок, мы Машу и Петеньку найдем. Обязательно отыщем, хоть на краю света. Но выродкам этим я собственными руками кишки на голову намотаю!
Николай посмотрел на крепкие руки тестя, которые сжались в огромные кулаки, и испытал чувство облегчения, ибо Алехан был одним из тех людей, которые, давая свое слово, всегда сдерживали. А делал он обычно гораздо больше, чем обещал.
И сейчас, жадно вдыхая соленый ветер моря, еще теплый, несмотря на конец ноября, Николай Петрович почти полностью уверился, что их ждет удача — пройдет всего несколько дней, и он обнимет свою жену, прижмет к груди сына.
Как и предположили они на первом совете, нападение на Форт Росс было инициировано англичанами, уж больно организованно загремели выстрелы от Приморья до Камчатки, Алеутов и Калифорнии. И «горячий след» Алехан нашел практически сразу, задействовав все свои связи, агентуру, и, главным образом, огромные суммы золотом.
И уже в сентябре они знали, что Марию и Петеньку содержат на Ямайке, в городе Кингстон, построенном вместо разрушенного землетрясением, божьим наказанием за злодеяния английских буканьеров и каперов, Порт-Рояля. Там, в охраняемой усадьбе самого губернатора, и находились под арестом, под недремлющей круглосуточной охраной «красных мундиров» их родные.
Николай покосился на два десятка крепких мужиков, что без дела слонялись по палубе, и мысленно позавидовал их нервам. Знаменитые «ближники» Алехана, прошедшие сотни стычек, сохраняли полное спокойствие, тогда как его немного трясло от волнения.
— Ты, Коленька, выпей вина, успокойся! Плыть нам еще долго, да и ветер отнюдь не попутный!
Алехан впервые так обратился к зятю, по-домашнему, что делал крайне редко, буквально несколько раз за эти годы, предпочитая называть того либо «его величеством», либо, что было гораздо реже, по имени-отчеству.
— Что нас мало, это ничего не значит — так каждый из моих двух десятков «вареных раков» стоит. Видишь казака, который у фальшборта трубку курит? В одиночку на Шумагинском острове десяток английских пиратов пострелял. Вон тот алеут, что на канатах спит, Васька Арбаев, из винтовки на пятьсот шагов в мелкую монету попадает, причем навскидку! Семен, что из царских лейб-егерей, хоть табачников не жалует, ибо старой веры придерживается, но я бы и в молодости драться с ним не стал, побьет! И, боюсь, не только меня, но и Шванвича покойного, царствие ему небесное, тоже бы оттузил. А то и нас вместе, зело зверь! Сейчас добрый, как кутенок, а в бою — тигра лютая!
Николай с недоверием посмотрел на щупленького мужичонку, которого на первый взгляд соплей перешибить можно было, и с немым вопросом посмотрел на Алехана. Тот только кивнул в ответ и со зловещей улыбкой добавил:
— Не люди это, а кремни! Мы с ними их проклятый городишко с четырех концов подпалим, на всю жизнь запомнят пепелище!
Чесма
— Ну что ж, раз урок вам не впрок, вы получите еще один урок! Надеюсь, не последний…
Адмирал Ушаков удивился собственным словам, он никогда не замечал у себя поэтических дарований, а тут складно заговорил, в рифму, будто всю жизнь стихи писал. Возможно, близость предстоящего с англичанами боя так на него подействовала, ибо предчувствие схватки будоражит кровь, невзирая на прожитые годы и опыт.
— Передать по эскадре: сходимся с противником на пистолетный выстрел! Капитанам кораблей торпеды применять по необходимости! Два румба вправо — надавим на «голову»!
— Вы хотите их загнать в бухту, Федор Федорович?
Капитан первого ранга Сорокин внимательно смотрел на вытянувшуюся линию британских кораблей, что медленно ползла вдоль берега полуострова, у которого русские тридцать два года тому назад одержали ошеломившую всю Европу победу над турецким флотом. И пусть сейчас противником англичане, но те же османы штурмуют Смирну, что расположена на материке за перешейком, да и превосходство сейчас на стороне Черноморского флота — восемь линкоров против семи, и десяток фрегатов и корветов против полудюжины.
Но перевес не только по числу вымпелов — при слабом ветре изрыгающие дым паровые машины позволяли русским не только выбрать удобную позицию, но и навязать британцам бой в самых невыгодных для них условиях.
— Да, хорошенько надавим, утопим двух-трех, и они сами зайдут в бухту, заползут! Деваться им сейчас некуда!
— А ночью атакуем брандерами, как в прошлый раз! — предложил начальник штаба, в памяти которого прочно сидела та самая «первая Чесма», что принесла неслыханную победу.
— Зачем пускать брандеры — к чему эта возня?! Наши Смирну хорошо держат, если потребуется, то береговые пушки можно переместить и с высот расстрелять. Только, думаю, этого сизифова труда нам не потребуется. Оглянитесь назад!
Федор Федорович зловеще усмехнулся и зажатым в руке морским биноклем указал на север. Сорокин обернулся — там виднелись три густых дыма, и можно было не гадать, кто догоняет русскую эскадру.
— «Кабаны» молодого Грейга, как всегда, пришли вовремя! Прямиком к «обедне»! Они зайдут вслед за британцами в бухту и устроят им показательную порку!
Квебек
— Теперь предстоит отстоять город!
Дивизионный генерал Жан Виктор Моро, широко расставив ноги, с невеселой улыбкой смотрел на раскинувшийся перед ним Квебек — главный центр одноименной провинции, бывшую английскую колонию в восточной Канаде. То-то и оно, что бывшую!
Франция стремительно вернула историческое наследие. Квебек был основан французскими поселенцами задолго до революции, при королях, освоен переселенцами из Франции и был потерян в ходе одной из неудачных и бесконечных войн с Англией. И вот сейчас все вернулось на круги своя — малонаселенная территория вновь поменяла владельца.
Забрать обратно утраченное не в пример легче, чем его отстаивать. И все решится в самые ближайшие дни — сражение неизбежно, но еще никогда в жизни Моро не был в столь сложной ситуации.
— Проклятые англичане… — с невыразимой гримасой на лице еле слышно пробормотал генерал, морщась от холодного ветра, в котором густо кружились белые хлопья. Зима в здешних краях наступила рано, возможно, что холодное течение, идущее с севера, здесь, у берегов этой провинции, сталкивалось с теплыми водами, текущими с юга. Совершенно непредсказуемая погода, суровая, не такая, как в милой сердцу Франции.
Сейчас будущее зависело от милости судьбы, а Фортуна — дама капризная, на нее полагаться никогда не стоит!
Он, Жан Виктор Моро, не мог себя упрекнуть, ибо сделал все возможное и невозможное. Французам и так невероятно повезло, что эскадра из двадцати кораблей и транспортов благополучно пересекла Атлантику и доставила войска в Новый Свет.
Еле успев разгрузиться, суда не смогли отправиться в обратный путь — прямо на его глазах в бухту вошла английская эскадра и полностью истребила французский отряд. Путь назад к берегам Гаскони был отрезан, и теперь надеяться можно было только на свои силы.
Но недаром Жан Виктор Моро считался лучшим генералом Республики. Всего с двумя полубригадами пехоты и полком спешенной конницы он вернул Франции Квебек, пройдя до него стремительным маршем и начисто разгромив два батальона британской пехоты.
Затем при самой активной поддержке местного населения полностью выбил англичан из провинции, изгнав их к Великим озерам, что вытянулись длинной цепью с востока на запад и служившие естественной границей, отделявшей Британскую Канаду от бывшей, английской же колонии, а ныне республиканских Северо-Американских Соединенных Штатов.