что нечего было и надеяться узнать от него правду – во всяком случае, сейчас.
Иерусалим. В пятницу вечером Олдерли кричал из окна Епископу: «Расскажи им про Иерусалим». Нет, это не просто совпадение.
Мне не терпелось уйти. Я сунул записную книжку и письма в сумку, которую забрал из квартиры Олдерли, и забарабанил в дверь, чтобы сержант меня выпустил.
Глава 24
Господин Чиффинч откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
– Нашли тело Олдерли. Он утонул.
Это была голая констатация факта. Чиффинч не выразил ни удовлетворения, ни сожаления.
– В самом деле, сэр? – произнес я таким же ровным тоном. – Для меня это новость.
– Труп выловили из пруда возле Оксфорд-роуд. Неподалеку от Тайберна. Олдерли стал жертвой грабителей, его обобрали до нитки. Что и говорить, места там опасные, немногим лучше Найтсбриджа. Король выразил обеспокоенность в связи с тем, что воры и разбойники совершают столь дерзкие нападения в непосредственной близости от Лондона.
Чиффинч не успел даже переодеться с дороги. По его словам, он только что приехал из Виндзора и поэтому решил принять меня в своих собственных апартаментах, в личном кабинете. Пока я стоял у двери, Чиффинч восседал за столом и ел виноград. Похоже, ему нравилось разыгрывать спектакль, делая вид, будто он узнал о гибели Олдерли только сейчас. Тут мне пришло в голову, что изощренные шутки в присутствии подчиненных – способ продемонстрировать власть над ними.
– Перейдем к другим вопросам. – Чиффинч выплюнул косточки на пол. – Кэтрин Ловетт. Вы ее нашли?
– Нет, сэр. Эта женщина будто исчезла с лица земли. Я установил наблюдение за ее домом.
– Этого мало. Ее необходимо посадить под замок.
– Но зачем брать ее под арест сейчас? – возразил я. – Если на господина Олдерли напали на большой дороге, ограбили его и бросили умирать…
Мы молча уставились друг на друга. Ситуация была полна горькой иронии: используя меня как орудие, Чиффинч хотел найти Кэт, чтобы возложить вину на нее, я же стремился отыскать эту девушку, чтобы спасти ей жизнь.
Взяв еще одну виноградину, Чиффинч принялся внимательно ее разглядывать.
– Ее невиновность вызывает у меня большие сомнения. Я много размышлял над этой историей. Бегство Кэтрин Ловетт явно свидетельствует против нее. Наверняка она заплатила наемному убийце. Должно быть, кому-нибудь из нечестивых сподвижников своего отца. – Чиффинч отправил виноградину в рот и принялся жевать. – А впрочем, не имеет значения, кто именно выполнял грязную работу за Кэтрин Ловетт: в этом городе не составит труда найти человека, который ради денег на сытный ужин и поход к шлюхе прикончит любого. – Чиффинч выплюнул косточки. – И кстати, за ту же цену можно подкупить целую толпу свидетелей, готовых поклясться, будто слышали, как Кэтрин Ловетт говорила про будущую расправу над Олдерли.
– Я раздобыл новые сведения, и ситуация предстала передо мной в ином свете, сэр. – Я хотел как можно быстрее отвлечь Чиффинча от Кэт: похоже, он готов отправить ее на виселицу любым способом – хоть справедливым, хоть бесчестным. – В деле замешан герцог Бекингем.
– Бекингем? – Чиффинч замер, не донеся до рта очередную виноградину. – Я предупреждал вас, что он воспользуется малейшей возможностью раздуть скандал. – Он уронил виноградину обратно на тарелку. – Если тут и впрямь не обошлось без него, действуйте с крайней осторожностью. Вы уверены, что не ошиблись?
Я ни в чем не был уверен.
– Могу только перечислить известные мне факты. В пятницу вечером Олдерли выпивал с человеком, известным под прозвищем Епископ. У этого Епископа есть какая-то связь с Уоллингфорд-хаусом, а значит, и с герцогом. Кроме того, господин Милкот подозревает, что именно Епископ приводит толпы недовольных на Пикадилли, к ограде Кларендон-хауса. Я видел его там собственными глазами. А еще вчера днем я заметил Епископа здесь, в Уайтхолле. Он стоял у главных ворот.
Чиффинч нахмурился.
– То есть он за вами следил?
– Возможно. Я тогда шел от Кларендон-хауса через парк. Я мог и не заметить слежки – на прохожих я особого внимания не обращал. – Тут я запнулся в нерешительности. – А может, Епископ приходил сюда по другому делу.
Мы с Чиффинчем молча глядели друг на друга. Никто из нас не счел нужным говорить вслух об очевидном: как раз вчера герцог Бекингем посетил Уайтхолл, стремясь продемонстрировать всем, что он снова в фаворе.
– Кто такой этот Епископ? – спросил Чиффинч.
– Пока не знаю, сэр, – ответил я и продолжил, не давая ему возможности меня перебить: – А еще я нашел доказательства того, что недавно Олдерли разжился большими деньгами. Перед самой гибелью он погасил закладную на дом в Фэрроу-лейн и купил много новой одежды. Возможно, он также намеревался вступить в брак.
– И кто же невеста?
Я пожал плечами:
– Не могу сказать. Но сам факт заслуживает внимания. Напрашивается вывод, что его финансовое положение стало устойчивее, чем раньше. Полагаю, Олдерли собирался ухаживать за богатой наследницей.
Чиффинч кивнул. У меня язык не поворачивался сказать, что деньги под залог дома Олдерли ссудила леди Квинси – обстоятельство, о котором она по неясным причинам не сочла нужным мне сообщить. Ревность нашептывала мне, что эта женщина, похоже, скрыла от меня, насколько тесно она общалась с пасынком. Однако я рассудил, что справедливее будет сначала побеседовать с леди Квинси, а потом уже делиться с Чиффинчем своими подозрениями. Нужно дать ей шанс объясниться. При одной мысли, что у меня появился повод для визита к этой женщине, сердце забилось быстрее.
Пока Чиффинч не догадался спросить, кто залогодержатель, я продолжил:
– И это еще не все, сэр. Взгляните.
Расстегнув пряжки на ремешках сумки Олдерли, я достал сломанную шкатулку, которую обнаружил в его квартире. Я поставил ее на стол перед Чиффинчем, затем вынул из кармана ключ и положил его рядом.
Чиффинч ничего не сказал, однако на секунду его глаза открылись чуть шире – едва уловимое движение лицевых мускулов.
– Что это? – спросил он.
– Сегодня утром лорд Кларендон рассказал мне, что потерял точно такую шкатулку. Его светлость описал пропажу в подробностях. При этом он упомянул, что около недели назад застал Олдерли в своем кабинете. Господин Милкот привел его на половину, где расположены личные покои, чтобы показать ему коллекцию картин, но затем секретарь лорда Кларендона вынужден был отлучиться. Олдерли сказал его светлости, что заблудился.
– Ах вот как. – Чиффинч отправил в рот новую виноградину. – Значит, лорд Кларендон думает, что шкатулку украл Олдерли?
Я кивнул.
– Его светлость сказал вам, что было внутри? – спросил Чиффинч, засунув за щеку следующую виноградину.
– Нет. Однако сразу после этого разговора я отправился на