Двадцать пятого сентября, после долгих диспутов с доном Хуаном де Фонсекой, поставщиком короля, мы отправились в плавание из Кадиса. Наш флот состоял из семнадцати кораблей. Возле нового штандарта адмирала развевались золотые и зеленые знамена Кастилии, а сам адмирал был, кроме прочих привилегий, удостоен собственного герба. Адмиральский флагман «Мария Галанте» водоизмещение двести тонн намного более надежный корабль, чем «Санта-Мария», на нем просторные каюты для офицерского состава.
Несмотря на всю славу, что обещает это путешествие, я боюсь за моего друга и командора. Это предприятие дорого ему обошлось, ибо во время беспокойного возвращения через Атлантику его суставы пронзила такая ужасная боль, вызванная ледяными штормами, что его не может излечить даже жаркое андалузское солнце. Несмотря на парализующую боль, дон Кристобаль стоял на юте своего флагмана в роскошном облачении и приветствовал людей, пока мы миновали залив и выходили в открытое море. По сравнению с этим, моя легкая морская болезнь – сущий пустяк, она пройдет, как только я ступлю на землю.
Это поистине великая флотилия, включающая в себя свыше полутора тысяч людей всех сословий, – здесь моряки, купцы, ремесленники, крестьяне, солдаты и, по особой просьбе королевы Изабеллы, священники, которые должны будут обратить в христианство индейцев. Лучше бы эти проводники истины оставили невинных таинцев с их земи. Большинство из этих людей, которые надеются построить на Эспаньоле новую жизнь, никогда не были знакомы с лишениями солдатской жизни. А те немногие, кто знает эту жизнь – Мозен Маргарит, Франсиско Ролдан и Алонсо Хойеда, – жестокие воины и алчные искатели сокровищ. Я вы предпочел, чтобы они не общались с нежными таинцами.
Меня также беспокоит младший брат адмирала, Диего Колон, который плывет вместе с нами. Внешне он напоминает адмирала – такой же высокий, стройный, с рыжеватыми волосами, но на этом сходство кончается. Он был предназначен для церковной карьеры, но восстал и покинул Геную, чтобы попытать счастья в триумфальном путешествии Кристобаля. У него нет твердых убеждений старшего брата и его мягкого чувства юмора. Я боюсь, что он очень амбициозен, и это усугубится, если он начнет командовать.
У нас уже и так предостаточно беспорядка. Наши палубы забиты живностью, а трюмы – зерном и запасами продовольствия. Свиньи и цыплята бегают между беспокойными лошадьми и коровами. Я жду не дождусь поскорее увидеть паше поселение. Мы уже почти месяц переплываем с одного острова на другой, взывая к Господу и монарху.
Я почти ничего не смыслю в навигации, но гений дона Кристобаля вызывает у меня благоговение. Вот уже два раза он провел флотилию через огромный Атлантический океан к тысячам островов Индии. Мы примерно в одном дне пути от нашего последнего пункта, откуда мы отправились в прошлом январе. Даже я узнаю береговую линию Эспаньолы. Адмирал говорит, что мы доберемся до порта, в которой осели потерпевшие кораблекрушение наши люди, не позднее завтрашнего дня. Интересно, как там они жили в наше отсутствие? Карибцы обитают на многих островах и один раз далее вступили в схватку, убив одного человека из нашей экспедиции. Мы находили человеческие кости и далее захваченных а плен таинцев, которых освобождал наш адмирал.
Эти карибцы намного темнее, чем таинцы, волосы их жестче, грубее, они более плотного телосложения, низкорослые. Они, конечно, преуспели в обращении с луком, стрелами и дротиками, но главная опасность заключается в яде, которым они смазывают наконечники своего оружия. Человек, пораженный отравленным оружием, испытывает сильную боль. Я могу это подтвердить, ибо был ранен такой стрелой.
Аарон отложил перо, думая о том, насколько заинтересовали бы Бенджамина ядовитые травы и другие растения, которые он собрал во время первой экспедиции. Вот если бы только его родитель был жив и мог видеть все эти любопытные находки! Он заставил себя думать о другом и закрыл вахтенный журнал. Когда у него улучшится настроение, он сможет еще что-нибудь написать.
Двадцать шестого ноября маршал флота нашел, что ему необходимо взбодриться. Когда юнга просигналил, что на берегу видны еще два лежащих человека, у входа в залив с корабля были спущены шлюпки. Обнажив меч. Аарон одним из первых спрыгнул на берег, а с ним четыре лучника с арбалетами наготове. Лежавшие на берегу люди никак не отреагировали на их приветственные крики. И вот теперь Аарон понял почему. Они были задушены веревкой беджуко. Торрес видел, как это оружие применяли и таинцы, и карибцы.
Он поддел мечом тело Эскобедо. Мертвый, он был отталкивающе безобразен, хотя по нему не было заметно, чтобы он страдал от каких-то болезней, как и юнга, лежавший возле него. Их тела лишь потеряли форму. У обоих мужчин были выколоты глаза. По таинским повериям, мертвыми считались люди, лишенные возможности видеть.
Эти дикари! – цветисто и долго выругался Маргарит. – Твои друзья-таинцы пошли против нас!
– Я не буду судить их, и ты тоже, ибо так нам приказано адмиралом. Эти люди умерли не так давно, поскольку в здешней жаре тела очень быстро разлагаются. – Он указал на двух молодых людей, более склонных выполнять приказы, чем самодовольный, обладавший отвратительным арагонским нравом Мозен Маргарит.
– Найдите, на восточных и западных берегах любые признаки индейцев, но не нападайте на них, пока они явно не выкажут враждебность. Ты, Педро, видел таинцев и карибцев и знаешь, чем они отличаются друг от друга, – сказал он дрожавшему юнге. – Иди с ними.
Аарон наклонился и стал дальше рассматривать Эскобедо. Он отдал распоряжение двум морякам похоронить мужчин и отправил одну шлюпку назад, на флагман, чтобы привезти священника.
– Пусть этот толстяк-нытик брат Буил растрясется, чтобы сказать несколько слов об умерших, – пробормотал он, всматриваясь в джунгли. Черт побери, что же случилось?
Через час они были на борту «Марии Таланте», направлявшейся а Ла Навидад. На корабле чувствовалась напряженность. То, что начиналось как приятная прогулка и большое приключение, внезапно превратилось в таинственную опасность.
– Ты думаешь, этих людей убили таинцы? недоверчиво спросил Колон.
Аарон пожал плечами и посмотрел на брата дона Кристобаля Диего, побледневшего и встревоженного.
– Таинцы убивают таким способом, но я видел, как они применяют это, чтобы сократить страдания для умирающих. К тому же на острове, по крайней мере, шесть касиков. Гуаканагари всего лишь один из них.
– Но это не означает, что его люди не могли задушить наших, – вставил Диего, желавший показать, что имеет право второго голоса как брат командора.