бойцов оставалось в тени. У него были хорошие отношения со всеми членами партии, Эрит не стеснялся дружить ни с Хегером, ни с каким-нибудь провинциальным чиновником. Все старались быть ему другом, но скорее всего настоящих друзей у самого Партера не было. Свою биографию он скрывал, все знали лишь то, что он родом с востока, из горной провинции Тмурт. Как попал в партию, тоже было достоверно не известно, но состоял Эрит в ней почти с первого года объединения страны. А до объединения Муринии, работал на правительство Северо-Муринского княжества. Истинную правду о нём знал лишь Мурзан. От того и ценил его правитель больше других своих министров. Порой даже больше Хегера.
Рядом с Партером сидел среднего роста мужчина. Он был так ровно и пропорционально сложен, что по нему можно было выставлять стандарты тела. Крепкий, с широкой спиной и узкой талией, мощной шеей и прямоугольным лицом. Зубы были ровны, нос прям, а над узкими губами, росли аккуратно стриженые усы. Это был председатель партии, Руд Мессе. Личностью он был больше номинальной, чем реально имеющей власть, но пользовался безграничным уважением среди коллег по партии. С ним часто советовались чиновники и министры всех рангов. Он принимал и закрывал все съезды и советы, был личностью общественной и часто выступал по телевизору и радио. И не смотря на свой не молодой возраст, а ему без малого было уже за пятьдесят, выглядел Руд, как эталон котива-мужчины.
В этот вечер Руд, сложив ногу на ногу, вёл неспешный диалог с Эритом. Тема была в этот вечер одна и Партер однозначно, что-то знал, от того и не верил в доводы собеседника о скорой капитуляции Лесо.
– Мы должны исходить из реальных фактов. А моя работа заключается в том, чтобы слухи и домыслы, просеять через сито правды и превратить эту массу в факты, из которых уже и следует принимать решения.
– Вы, товарищ Эрит, знаете больше чем я. Это точно. Может, скажите мне, чего ждать от нашего лидера в этот вечер? – сказал Рут и протёр лоб белым платком.
– Всему своё время, друг. А вот и Маут. Я так понимаю, вы сегодня не будите открывать съезд.
– Нет, сегодня не плановый съезд.
Огромные, дубовые двери отворились, и в зал вошёл Маут. Все присутствующие, а их было более пятисот, тут же синхронно встали, вытянув спины и приложив руки к бёдрам. Маут кивнул им и велел садиться. Все сели. Лидер занял своё место, за трибуной и, окинув разношёрстную массу партийцев усталым взором, начал.
– Добрый вечер дорогие товарищи, члены партии. Рад видеть вас на этом съезде.
Он лукавил, большую часть он видеть был не рад, а кого-то и вовсе презирал всей душой.
– На сегодня у нас есть один вопрос, очень важный и серьёзный. Как вам всем известно, мы разгромили войска противника, что вероломно вторглись на нашу землю. Из миллиона оккупантов, в земле остались около ста тысяч, более ста пятидесяти попали в плен. Мы отстояли своё право как страны и нации на существование и бросили вызов медивским монархиям, что открыто, посмели поддержать агрессора. Мы с вами не только муринцы и верхушка партии, мы с вами котивы. Мы нация, угнетаемая веками, нация, разобщённая в прошлом и единая ныне. Нас сотни миллионов! И мы доказали в битвах за Темир, Клингард, Аппор и Виит, что мы сильны как никогда и готовы отстаивать своё право на жизнь и единство. Но медивские монархии считают иначе. Они решили, что смогут нас подмять, как и раньше, рассорить и столкнуть в братоубийственных войнах. Но нет, они добились иного! Все котивские страны этого мира теперь с нами заодно! Ульян, Вергия! Все мы теперь единый кулак, который может сломить любую угрозу, идущую к нам с запада. Товарищи мои, пришло время выбора, и в этом выборе нам помогут новые известия, что пришли к нам из стана врага. Эрит Партер, будьте добры, выступите с докладом.
Партер поднялся со стула. Поправил пиджак, и не спеша спустился с трибуны к месту для выступлений, по правую руку от Маута, после чего достал из потёртого кожаного портфеля бумаги. По-своему обычаю он не стал никого приветствовать, а сразу начал читать.
– Сегодня в восемь часов вечера наши агенты из Брелима прислали радиограмму. В этом послании сказано. Глава Гетерского союза Амил Лесо, вчера вечером был взят под стражу армейской группой спецназначения, группа эта армии Фавии. Фавийский царь Пихте Залес, лично издал указ об его аресте во избежание перемирия с нами. Также в послании было передано следующее. – Партер поправил очки и перевернул лист бумаги, после чего продолжил. – Приказом №246.5 Амил Лесо был приговорён по статье измена Родине и народу, к высшей мере наказания, расстрелу. По имеющимся, неподтвержденным, данными приговор в его отношении был исполнен, его расстреляли час назад. Также с ним были ликвидированы ещё более ста чиновников, военачальников и министров, которые готовили план по выходу союза из унии с Фавией и заключению перемирия с нами. На данный момент нам доподлинно известно о том, что передовые части фавийской и ашебашевской армии входят на территорию союза и занимают промышленные и стратегические объекты. Во главе Гетерского союза поставлен племянник Амила Лесо, Виллам Лесо. Он поддерживает курс на конфронтацию. И последнее. Во всех странах медивской унии, отменены отпуска в армии, начат призыв резервистов и в целом идёт частичная мобилизация.
В зале повисла гробовая тишина. Все замерли. На лицах людей, кто надеялся на мир, проступило разочарование, которое приходит тогда, когда благие намеренья портят те, кто в них должен быть заинтересован первым. Перемирие было теперь невозможно, и его не могли отстоять даже самые ярые пацифисты партии.
Тишину оборвал Рут Мессе. Он встал и потребовал микрофон, ему тут же его поднесли.
– Товарищи! Партийцы! – обратился он ко всем присутствующим. – Это не, что иное, как объявление нам войны со стороны медивских, преступных режимов! Эти страны готовы вступить с нами в открытую войну, не прикрываясь теперь ни Гетерским союзом, ни Анбарскими княжествами! Они надеются, что мы останемся на границе, не посмеем идти вперёд. Но если мы сейчас побоимся, проявим слабость характера и воли. То тогда мы дадим время медивам собраться с силами и прийти вновь под стены наших домов! Мы должны наказать их! Доказать свою силу и покарать виновных за варварское вторжение в наши земли!
Огромное пространство зала съездов наполнилось гулом аплодисментов. Руд тоже аплодировал себе, просто уверенный, что высказал мнение партии, а