Любашка хлопотала за стойкой в практически пустой рюмочной, Макс же уселся за столик подальше и углубился в свои размышления, а подумать было о чем.
— О чем задумались, молодой человек? — кокетливо поинтересовалась любовница подсев за столик.
Макс ухмыльнулся, прервав свою мысль:
— Знаешь, вот сижу я и размышляю, над тем, как чудно устроен этот мир.
— Ого, да вы господин Максимилиан, может быть даже поняли в чем смысл жизни? — у Любаши настроение явно было великолепным, — может объясните и мне?
— Я не говорил, что осознал смысл жизни, — включился в игру Макс, — но как только твои дурные дни сойдут на нет, я с превеликим удовольствием преподам тебе парочку уроков, — Макс плотоядно смерил взглядом декольте подруги.
— Даже так! — довольно улыбнулась Люба, — а между прочим ты меня обманул. Сам обещал рассказать о себе все. А теперь несколько дней молчишь словно партизан.
— Опять?
— Угу, — согласилась Люба, — вот только не нужно мне рассказывать, как ты провел шесть лет в тюрьме, как тебя там пытались обратить в радужную веру и как ты довел до самоубийства сокамерников. Я желаю узнать другое. Я хочу знать, каким ты был до тюрьмы. Чем занимался. Про родню твою хочу узнать. Ну и про жену.
После слов про жену, Любаша как-то замялась. Вопрос был деликатный, но женское начало брало верх.
— Ну, раз уж у нас выдался свободный денек, и у тебя нету клиентов, давай я расскажу тебе про маленького мальчика Максимку, — Максим добродушно улыбнулся и смущение любовницы куда-то улетучилось, — Как я тебе уже рассказывал, родился мальчик Максимка в семье принципиальной учительницы русского языка и литературы Елены Прокофьевны. На сколько этот мальчик себя помнил, вся его семья состояла из трех человек, самого мальчика, его мамы и старшей сестренки Софьи, что являла собой гордость нашей фамилии. К великому сожалению, с отцом мальчик знаком не был. Сестренка ни раз говорила, что он космонавт-подводник и сейчас находится где-то далеко, за полярным кругом, отбывает срок за тройное убийство.
Любашка ухмыльнулась, а Макс продолжил:
— Да, такое у нее имелось чувство юмора. Рос малыш под крылышком любимой мамочки, а по сему, его побаивались поколачивать в школе. В результате чего, вырос мальчик — маменькиным сыночком, не приспособленным к нормальной жизни. Когда мальчик слегка подрос и превратился в юношу, его сестренка как-то даже подралась со старшеклассником, за его юношескую честь.
Люба рассмеялась, представив Макса в роли беззащитной девицы.
— Вот таким Макаром, прошло позорное становление мужчиной, героя твоего романа, — посетовал Макс, — знаю, что у настоящих брутальных самцов не принято признаваться в таких вещах, но мы же с тобой договорились, что я буду честен. А далее в судьбе юноши случился университет и половое созревание. Юноша поступил в Энский Технологический университет, на факультет программирования. И вот тут юноша осознал, что значит жить без мамы. Он переехал в общежитие, обзавелся друзьями и подругами, и начал проводить время, как и прочие студенты. К слову, любимая сестренка училась в этом же универе, правда, на пару курсов старше и пока она училась, у самого юноши проблем не было. Все его лабораторки делались без особых хлопот. Но вот на четвертом курсе, любимая сестренка пропала из виду, а юноша слегка забил на учебу, он познакомился с симпатичной, молодой барышней — сверстницей с параллельного потока. И даже женился на ней. К слову говоря, к концу года этого самого юношу выкинули из универа, а в совокупности с нежелательной невесткой, юноша приобрел статус «паршивой овцы» в благородном семействе Спицыных. Какое-то время мне пришлось перебиваться случайными заработками.
— А как твоя вторая половинка к этому отнеслась?
Любаше, как и любой прочей особе женского пола, интересна была только другая половинка.
— Ты знаешь, она меня поддерживала, ее семья хоть и жила далеко, но финансово любимую дочь поддерживала. И мы, месяца четыре жили только за ее счет. И вот в один прекрасный день к юноше пришел его старинный друг, по случайному стечению обстоятельств отчисленный в то же самое время. И друг предложил одну занимательную идейку. Так как оба мы были айтишниками, правда немного разной направленности, то с радостью принялись за проект. Суть его сводилась к работе с заморской биржей «Орекс». В те времена она только заходила на наш рынок. Я и мой товарищ разработали программу-бот, отслеживающую плавающий курс котировок. Суть ее сводилась к особенностям самой системы и возможности отслеживать торги в автоматическом режиме. Мы запустили его в демо режиме, и он показал поразительный результат.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так ты зарабатывал, не отходя от компьютера?
— Не совсем, сначала нам пришлось вложиться. Я уговорил Светку продать свою машину. Валерка договорился со своим дядькой, живущим в США. Тот за бугром оформил на свое имя брокерскую лицензию и открыл счет. И дело пошло, в месяц выходило не так уж и много, от тысячи до полутра тысяч долларов на рыло. И с этого момента началась моя беззаботная жизнь.
— Ого, — изумилась Люба, — огромные деньги.
— После, мой дружек решился продать созданного нами бота браткам. Я его долго отговаривал. От этих самых братков живым он не вернулся. И единственный образец программы остался у меня. Так мы и жили следующие четыре года. Я прозябал дома. Жена начала работать в фирме. В принципе вся история.
— А как ты в тюрьму попал?
— По суду, — тяжко вздохнув ответил Макс.
Объясняться и разговаривать на эту тему ему явно не хотелось, и Люба это поняла. Но деваться было некуда, Максим обещал рассказать все без утайки. Он было открыл рот, чтоб объясниться, вот только объясняться не пришлось, в этот самый момент дверь в питейное заведение отворилась и с шумом, и гвалтом в помещение ввалилась толпа человек из пяти.
— Ладно, мне сейчас некогда. Потом поговорим на эту тему.
Люба живо прошла за прилавок, а Максим выдохнул с облегчением.
Глава двенадцатая. Бремя воспоминаний.
Время приблизилось к шести часам вечера, когда питейное заведение «Железнодорожник» наполнилось галдящей, пьяной толпой. Суровые и не очень мужики, после трудового дня, весело перебрасывались фразами, «терли за жизнь» на предмет: «Ты меня уважаешь?» и обсуждали последние актуальные новости. Своеобразный мужской кружек по интересам, причем у большинства гостей интерес был сугубо гастрономического свойства. Максимилиана постепенно выдавили из-за его столика, оттиснув сначала к стоячим местам, а после вообще куда-то на периферию зала, за скромный столик с двумя стульями. По совершенно случайному стечению обстоятельств, нашему герою пришлось приземлиться за столик к уже весьма поддатому старику. Дедок был не против компании и принялся бурно изливать свою потрепанную тяжелыми буднями душу. Макс же периодически поддакивал, строя из себя участливого собеседника, пропуская все сказанное мимо ушей и размышлял о собственном прошлом, в основном о своем учителе и о событиях, произошедших после.
Два охранника северного крыла тюремного учреждения, вели арестанта по длинному освещенному коридору. В виду того, что само заведение имело особый статус, заключенные передвигались в нем весьма своеобразно, в так называемой позе ласточки. Арестант нагибал тело вперед, высоко задрав руки сзади, на руки одевались наручники и в таком положении охраняемый двигался, слушая охранников шагающих с двух сторон.
— Повезло тебе, Максимка, — негромко произнес Федор, — не дали мне с тобой в полной мере поработать. Если бы не эти чертовы святоши, ты бы у меня волком взвыл.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И в самом деле, на протяжении нескольких недель Федор всячески издевался над Максом. После тех выкрутасов, что наш герой учинил со своими новыми соседями. Администрация приняла решение поставить молодого человека на место и для этих благородных целей его тушку передали в надежные руки заплечных дел, мастера Феди. Федя обожал свою работу и подходил к ней с большим почтением и фантазией. Еще ни один из невольных клиентов, этого уважаемого в застенках работника ФСИН, не продержался и трех дней. После не долгого общения с Федей, сидельцы, как правило, каялись и божились что с их стороны, нарушений правил больше не будет. Но случай с Максом у Федьки был уникальным. Этот отморозок, которого прозвали убийцей ангелов, не боялся боли. Он наплевательски переносил холодную комнатку и побои. Казалось, ему вообще было плевать на все и всех. На этот занимательный случай, Федя потратил месяц своего времени, не преуспев даже на миллиметр. И теперь, Федя от души отыгрывался на узнике. Максим с ходу влетел головой в решетку закрытой двери.