— Уж больно ты дотошный, босс, — проворчал бородатый Пит, однако тотчас же отправился на поиски.
Пасьянс, пройдя несколько шагов вдоль берега, остановился как раз над тем местом, где, погрузившись в воду, лежал Джон Сэксон.
Пуля парализовала левую руку и левое плечо Джона, внезапное падение оглушило его, но ледяная вода привела в чувство. Пошарив вслепую правой рукой, — левая оставалась бесполезной, — он ухватился за корень и смог оставаться у самой поверхности, пряча лицо за выступающим над водой кустом, когда набирал воздух в легкие.
Течение было очень сильным даже у самого берега; рана быстро начала причинять мучительную боль. Но шум водопада придавал силу его правой руке, с помощью которой он мог удерживаться на месте.
Глядя сквозь листву на клубящиеся на небе тучи, Сэксон слышал голоса Пасьянса и его спутников. Внезапно на него упала тень, и он быстро погрузился под воду. Сквозь водяную пленку Джон видел стоящего над ним Пасьянса — ветер шевелил его одежду и приподнимал поля сомбреро.
Пасьянс походил скорее на бога, чем на человека, и Сэксон удивился, что у него хватило духу бросить ему вызов.
Бандит стоял, вглядываясь в воду. Джон начал задыхаться. Возможно, если он выползет из воды и свалится, раненный, к ногам Пасьянса, тот проявит к нему милосердие. Но инстинкт подсказывал ему, что на это не стоит рассчитывать.
Чувствуя, что его легкие вот-вот разорвутся, а выпученные глаза наливаются кровью, Сэксон увидел, как его враг шагнул назад.
Джон высунул голову, но страдания для него не кончились. Ему хотелось одним вдохом втянуть в легкие как можно больше воздуха, но при этом не обошлось бы без достаточно громкого стона. Он был вынужден бесшумно втягивать воздух маленькими порциями, словно птичка, пьющая воду капля за каплей. Его легкие постепенно наполнялись, опорожнялись и наполнялись вновь, но мучениям, казалось, не будет конца.
По мере того как прояснялось его сознание, Сэксон слышал голоса все более четко. Кровь не останавливалась, а вместе с ней уходили силы. Джон не мог понять, почему алые пятна на воде не привлекают внимание, подобно красному флагу. Он не знал, что белая пена у порогов позволяет рассмотреть что-либо в воде только при долгом и внимательном наблюдении, а уверенность Пасьянса в успехе делала его слепым даже к тому, что лежало буквально у его ног.
Бандит не сомневался, что Сэксон мертв и его тело унесло водопадом. Его компаньоны вернулись, сообщив, что ничего не обнаружили, но глубина за порогами настолько велика, что труп мог застрять где-нибудь в тени, зацепившись за камень. Возможно, пройдет месяц, прежде чем течение освободит скелет и унесет его дальше.
По обрывкам слов Сэксон понял, что вся троица убеждена в его гибели. Потом он услышал, как Пасьянс приказал садиться на лошадей.
— Этот болван сам шагнул в ловушку, точно слепой! — добавил он. — Мне хотелось бы, чтобы десять тысяч человек видели, как я свалил его, словно быка на бойне!
Послышался удаляющийся стук копыт, но Джон отсчитал две минуты, прежде чем рискнул выбраться из воды.
Лежа на животе, он посмотрел на дорогу и увидел исчезающие вдали очертания всадников. Не могло быть и речи о продолжении схватки. Даже если Пасьянс промахнется, его люди парой ружейных выстрелов уничтожат остатки жизни в теле Джона.
«Если я когда-нибудь снова встречу Пасьянса, то обязательно его прикончу!» — поклялся себе Сэксон.
Но все это было делом неопределенного будущего. Сейчас приходилось бороться за жизнь.
Прежде всего нужно было найти укрытие. Узкая полоса неба над ущельем стала черной; тело парня содрогалось от порывов холодного ветра. Первые снежинки, похожие на призрачные камешки, коснулись его лица.
Он пополз к первому попавшемуся на глаза убежищу — каменному выступу, нависавшему неподалеку. Но по безошибочным признакам понял, что там еще недавно были привязаны лошади Пасьянса и его людей, один из них мог что-нибудь забыть и вернуться. Значит, следовало ползти дальше.
К горлу подступала тошнота. Сэксон знал, что так происходит при сильной потере крови. Ему по-прежнему не хватало воздуха. Он то и дело открывал рот, позволяя ветру дуть прямо в горло, но это не помогало.
Джон чувствовал, что жизнь покидает его. Вспомнил, как кто-то говорил, будто самый легкий способ умереть — это изойти кровью. «Ну так пусть сам и проверяет это на практике! — подумал он. — Мужчина должен бороться до конца!»
Ему предстояло снять одежду, сделать из нее повязку, перевязать рану, потом выжать одежду и снова натянуть ее на себя. Это нелегко, но нужно постараться.
Сняв куртку и рубашку, Джон посмотрел на рану. Устрашающего вида борозда начиналась в центре груди и тянулась через ребра к плечу. Его кости оказались достаточно крепкими, чтобы выдержать удар, а тело вовремя повернулось, отчего пуля лишь скользнула по поверхности.
В третий раз он столкнулся лицом к лицу с Пасьянсом, и в третий раз удача пришла ему на помощь. Джон снова ощутил уверенность, что ему предназначено судьбой уничтожить этого человека.
Лишь бы он смог сберечь и раздуть огонек сознания, все еще теплящийся в нем!
Сэксон с трудом изготовил повязку. Он не мог разорвать материю левой рукой, потому что малейшее усилие вызывало потоки крови. Пришлось сжимать ткань зубами и рвать ее на полосы правой рукой. Потом, так же зажав конец полосы зубами, Джон стал обматывать ею рану, предварительно обложив ее края мхом.
Боль начала стихать. Ему казалось, будто ледяные пальцы лезут в глубь раны, замораживая все внутри.
Наконец перевязка подошла к концу. Сэксон весь посинел от холода, когда снял остатки одежды и выжал их. Затем начал одеваться, но сырая ткань не поддавалась, прилипая к коже. К тому же от одежды было мало толку — она превратилась в сырые тряпки, от которых при ледяном ветре становилось только холоднее.
Джон поднялся на ноги, решив бегать до тех пор, пока не восстановится кровообращение, но тошнота и головокружение заставили его снова опуститься на колени.
Нужно было развести огонь. Слава Богу, в мешочке из промасленного шелка оставались сухие спички. Тепло должно придать ему силы. На четвереньках он пополз к кустам.
Парень был настолько слаб, что ему казалось, будто воздух перед его глазами пересекают серые и белые полосы. Но вскоре понял, что это впечатление создает снегопад. Усилившийся ветер гнал снег по горизонтали, оставляя кустарник почти сухим.
Он пытался дотянуться до увядшего куста, который мог снабдить его сухими ветками. Но некогда могучая правая рука, до сих пор ни разу его не подводившая, стала слабой и безжизненной, кроме того, страх, что ему не хватит воздуха, усиливался с каждой секундой.