Читать интересную книгу Зимних Дел Мастер - Терри Пратчетт

— Мы не можем бросить ее на произвол судьбы. — сказала Тиффани. — Могут пострадать люди.

— Что же, нашей вины в том не будет. — ответила Петулия, давая лекарство другому поросенку. Затем она сложила ладони рупором и крикнула, перекрывая шум, мужчине, в другом конце хлева. — Фред, с этой партией все!

Петулия выбралась из свинарника и Тиффани увидела, что она подоткнула платье за пояс, а под него надела тяжелые кожанные штаны.

— Что-то они расшумелись сегодня утром. — сказала Петулия. — Разыгрались.

— Разыгрались? — спросила Тиффани. — Ох… да.

— Слышишь, как кабаны вопят в загонах? — сказала Петулия. — Весну почуяли.

— Да еще и Страшдества не было!

— Страшдество послезавтра. Да и как бы то ни было, весна спит под снегом, как говорит мой отец. — ответила Петулия, споласкивая руки в ведре.

И никаких ммм, подумал Третий Помысел Тиффани. Петулия никогда не мекает, когда занята работой. Она уверена в себе, когда работает. Тогда она крепко стоит на ногах. Стоит во главе.

— Если мы увидим что-нибудь дурное и ничего не предпримем, это будет наша вина. — сказала Тиффани.

— Ох, опять ты про Аннаграмму. — ответила Петулия. Она пожала плечами. — Ну, я могу зайти к ней где-то через неделю после Страшдества и показать кое-какие приемы. Это тебя порадует?

— Я уверена, она будет благодарна.

— Я уверена, что нет. Ты других спрашивала?

— Нет. Я подумала, если другие узнают, что ты согласилась, то возможно, они тоже присоединятся. — ответила Тиффани.

— Ха! Ну что же, мы по крайней мере сможем сказать, что пытались сделать хоть что-то. Ты знаешь, я привыкла считать Аннаграмму умной, потому что она знает так много слов и колдует всякие блестящие заклинания. Но покажи ей больного поросенка и толку от нее ноль!

Тиффани рассказала ей про поросенка миссис Корчевщицы и Петулия была возмущена.

— Нельзя такого допускать. — сказала она. — На дерево? Может быть, я заскочу к ней завтра пополудни. — Она помялась. — Ты знаешь, что Матушка Ветровоск будет этим недовольна? Мы ведь не хотим оказаться между ней и миссис Иервиг?

— Разве мы не собираемся совершить правильный поступок? — спросила Тиффани. — Да и к тому же, что такого ужасного она нам сделает?

Петулия коротко рассмеялась, совсем не весело. — Ну, — сказала она — Во-первых, она может…

— Она не станет этого делать.

— Хотела бы я быть так же уверена, как и ты. — ответила Петулия. — Ну ладно, договорились. Ради поросенка миссис Корчевщицы.

* * *

Тиффани летела над верхушками деревьев, высокие ветви хлестали ее по ботинкам. Снег сверкал и переливался на слабом зимнем солнце, как сахарная глазурь на пирожных.

Утро прошло в делах. Ковен не был особо заинтересован в помощи Аннаграмме. Ковен сам давно не собирался. Зима выдалась хлопотная.

— Мы только слонялись вокруг Аннаграммы, а та отдавала нам приказания. — сказала Димити Хаббаб, размалывая минералы и осторожно кидая по одной частичке в крохотный тигель, нагреваемый в пламени свечи. — Я слишком занята, чтобы возиться с магией. От магии никогда не было никакой пользы. Знаешь, в чем ее беда? Она думает, что можно быть ведьмой, накупив всяких штучек.

— Ей только надо научиться, как вести дела с людьми. — ответила Тиффани.

В этот момент тигель взорвался.

— Ну, мы можем смело сказать, это вам не обычное лекарство для зубов. — проговорила Димити, выбирая осколки тигля из волос. — Ладно, выделю ей свободный денек, если уж Петулия согласилась. Но вряд ли оно пойдет ей на пользу.

Когда Тиффани вошла, Люси Варбек полностью одетая лежала в ванне с водой. Голова ее была под водой, но увидев всматривающуюся Тиффани, она подняла дощечку с надписью — Я НЕ ТОНУ!

Мисс Тик как-то заметила, что из Люси получится хорошая ведьмознатка, и поэтому она начала тренироваться.

— Не понимаю, почему мы должны помогать Аннаграмме. — сказала она, пока Тиффани помогала ей вытираться. — Она любит унижать людей своим сарказмом. И вообще, тебе то что за дело? Она тебя недолюбливает.

— Я думала, что мы всегда ладили… более или менее. — сказала Тиффани.

— Неужели? Ты способна сделать такое, о чем она даже мечтать не смеет! Например, стать невидимой… Ты это делаешь с такой легкостью! Но ты ходишь вместе со всеми на собрания, ведешь себя, как все остальные, помогаешь убираться после собрания и это сводит ее с ума!

— Слушай, я не понимаю, о чем ты.

Люси взяла сухое полотенце. — Она не может перенести мысль, что кто-то лучше ее и не кукарекает об этом.

— Зачем бы я стала это делать? — спросила озадаченная Тиффани.

— Потому что будь она тобой, она так бы и поступила. — ответила Люси, старательно закрепляя вилку и нож в уложенных на голове волосах.[8] — Она считает, что ты смеешься над ней. И подумать только, теперь она зависит от тебя. Ты с таким же успехом могла бы втыкать булавки ей в нос.

Но Петулия дала согласие, поэтому Люси и все остальные тоже присоединились. Петулия прославилась после победы пару лет назад на Ведьминских Пробах со своей знаменитой Поросячей Проделкой. Над ней посмеивались — Аннаграмма, конечно же, а все остальные неловко улыбались — но она упорно развивала свои способности и люди стали говорить, что в обращении с животными она превзошла даже Матушку Ветровоск. Ее начали уважать. Мало кто разбирается в делах ведьм, но того, кто может поднять на ноги больную корову… да, такого человека нельзя не уважать. И поэтому после Страшдества для всего ковена наступит время, Полностью Посвященное Аннаграмме.

Когда Тиффани возвращалась в Тир Нанни Огг, голова у нее шла кругом. Она никогда не думала, что кто-то может ей завидовать. Ну допустим, она выучила пару фокусов, но их и любой мог сделать. Надо всего лишь отключить себя.

Она сидела на песке за Дверью, она взглянула в глаза псам со стальными клыками… нет, это не то, что ей хотелось бы помнить. И в довершении всего, Зимовой.

Все были уверены, что он не сможет найти ее без лошадки. Она слышала его голос у себя в голове и могла овтечать ему, но это была какая то разновидность магии и к картам никакого отношения не имело.

Сейчас он затих. Быть может, делает айсберги.

Она приземлила метлу на открытом пригорке среди деревьев. Коттеджей отсюда было не видать.

Тиффани слезла с метлы, но на всякий случай держала ее в руках.

На небе появились звезды. Зимовой любил ясные ночи. Они были холоднее.

И пришли слова. Это были ее слова, сказанные ее голосом, и она понимала их значение, но у них был какой-то отголосок.

— Зимовой! Я приказываю тебе!

Пока она удивилась возвышенному звучанию своих слов, раздался ответ.

Кто приказывает Зимних Дел Мастеру?

— Я, Госпожа Лето! — Ну, подумала она, меня можно назвать заместителем.

Почему же ты прячешься от меня?

— Я боюсь твоего льда. Меня страшит твой холод. Я спасаюсь от твоих снегов. Я прячусь от твоих бурь. — Ага, верно, вот так разговаривают боги.

— Будь со мной в моем ледяном мире!

— Как ты смеешь указывать мне! Не смей мне указывать!

Но ты сама решила остаться в моей зиме… — неуверенно ответил Зимовой.

— Я иду, где хочу! Я сама выбираю свои дороги! Мне не нужно разрешения от мужчин! Ты будешь почитать меня в своей зиме или придется расплачиваться! — А это уже как я говорю, подумала Тиффани, довольная, что вставила словечко от себя.

Последовала долгая тишина, заполненная неуверенностью и озадаченностью. Затем Зимовой ответил: Чем я могу услужить тебе, моя госпожа?

— Перестань делать айсберги, похожие на меня. Я не хочу быть лицом, о котрое разбиваются корабли.

А изморозь на окнах? Могу я подарить тебе иней? И снежинки?

— Никакого инея. Не надо писать мое имя на окнах. Это только беду навлечет.

Позволь мне чествовать тебя снежинками?

— Эээ… — Тиффани запнулась. Она была уверена, что богиням не стоит говорить „Эээ“. — Снежики… подойдут. — ответила она. В конце то концов, подумала она, на них мое имя не написано. Люди все равно ничего не замечают, а если кто и заметит, то не догадается, что это я.

Снежинки будут, моя госпожа, будут до тех пор, пока мы не станцуем снова. А мы станцуем непременно, потому что я делаю из себя человека!

Голос Зимового… пропал.

Тиффани осталась одна среди деревьев.

Не считая того, что… не совсем одна.

— Я знаю, ты все еще здесь. — сказала она, пары дыхания клубились на морозе. — Ты здесь, ведь так? Я чувствую тебя. Ты не мои помыслы. Ты не мое воображение. Зимовой ушел. Ты можешь говорить моим ртом. Кто ты?

Порыв ветра стряхнул снег с ближайших деревьев. На головой замигали звезды. Все остальное застыло в неподвижности.

— Ты здесь. — сказала Тиффани. — Ты вкладываешь мысли в мою голову. Ты даже заставила мой собственный голос заговорить со мной. Но этого больше не повторится. Теперь, когда я узнала это ощущение, я смогу не впускать тебя. Если тебе есть что сказать мне, скажи сейчас. Когда я уйду отсюда, я закрою свой ум от тебя. Я не позволю…