Читать интересную книгу Зимних Дел Мастер - Терри Пратчетт

— Я бы не стала торопиться с выводами, что хочет Эсме Ветровоск, будь я на твоем месте. — сказала Нянни Огг. — Но я не скажу ни слова против, поверь. Можешь идти и помогать своей подруге, если хочешь, но ты все еще работаешь на меня, хорошо? Только так будет справедливо. Как твои ноги?

— С ними все хорошо, Нянни, спасибо за заботу.

* * *

Перенесемся за сотни миль отсюда к мистеру Фьюзелу Джонсону, не имеющему представления ни о Тиффани, ни о Нянни Огг, да и вообще мало о чем имеющему представление, за исключением часов и ходиков, которые он делал на продажу. Еще он знал, что кухню надо белить известкой, поскольку это дешево и просто, если смириться с небольшими потеками. Поэтому он не мог объяснить, почему несколько пригоршней побелки взмыли вверх из чаши, где он ее размешивал, собираясь добавить воду, повисели в воздухе, как привидение, и исчезли в камине. В конечном счете он отнес случившееся за счет того, что слишком много троллей понаехало в город. Логики в этом особой не было, но подобные выводы обычно обходятся без логики.

А Зимовой подумал: известки, чтобы сделать человека!

* * *

Тиффани провела ночь без сна, сидя с Аннаграммой и мистером Тиссо, правда он не сидел, а лежал, так как был мертв. Мало кому придется по душе такое времяпровождение. Всегда становилось легче, когда небо начинало светлеть и запевали птицы.

Время от времени мистер Тиссо издавал звуки. Конечно, не сам мистер Тиссо, встретившийся со Смертью несколько часов назад, а только брошенное им тело, поэтому все эти звуки ничем не отличались от звуков, которые издавали старые дома, остывая.

Нельзя забывать об этом посреди ночи. И исключительно важно не забывать, когда свечи начинают мигать.

Аннаграмма храпела. Ни один другой носик, настолько маленький, не смог бы издать такой оглушительный храп, как будто пилили доски. Какой бы дух не ошивался поблизости этой ночью, храп Аннаграммы спугнул бы его.

Хр хр хр, были не так уж нетерпимы и Тиффани могла пережить фьююююю! Но вот пауза между ними, между взбирающимся вверх хр хр хр и падающим фьюююю! вот что действовало на нервы. И пауза всегда была разной продолжительности. Иногда фьююююю! сразу следовало за хр хр хр, а потом между ними наступал большой промежуток и тогда Тиффани обнаруживала, что задерживает дыхание в ожидании фьююююю!. Было бы не так плохо, если бы Аннаграмма выдерживала одинаковый промежуток времени между ними. Временами она замолкала и наступала благославенная тишина, пока фьююююю! снова не воспаряли духом, сопровождаемые тихими причмокиваниями мням-мням, когда Аннаграмма меняла положение на стуле.

Где ты Повелительница Цветов? Что ты делаешь? Должно быть, ты спишь!

Голос был так слаб, что Тиффани могла бы его и не услышать, если бы не напрягала слух в ожидании следующего хр хр хр. И вот он прозвучал…

— Хр хр хр хр!

Позволь мне показать тебе мой мир, Повелительница Цветов! Позволь мне показать тебе все оттенки льда!

— ФьЮЮЮЮЮЮЮЮ!

Примерно три четверти Тиффани подумали: Ох, нет! Найдет ли он меня, если я отвечу? Нет. Если бы он мог найти меня, меня бы здесь сейчас не было. И рука не зудит.

Оставшаяся четверть подумала: Бог или богоподобное существо разговаривает со мной, можно было бы и не храпеть, Аннаграмма, спасибо.

— Хр хр хр хр!

— Я попросила прощения. — прошептала она в танцующее пламя свечи. — Я видела айсберг. Это очень… мило с твоей стороны.

Я сделал еще айсбергов.

— ФьЮЮЮЮЮ!

Еще больше айсбергов, подумала Тиффани. Огромные, замороженные, плавающие горы, выглядящие как я и тянущие за собой полосы тумана и снежные вихри. Интересно, сколько кораблей они потопят.

— Не стоило утруждаться. — прошептала она.

Я становлюсь сильнее! Я слушаю и учусь! Я стал понимать людей!

За окном коттеджа запел дрозд. Тиффани задула свечу и в комнату полился тусклый свет.

Слушать и учиться… Как может шторм чему-то научиться?

Тиффани, Цветочная Госпожа! Я делаю из себя человека!

Аннаграмма всхрапнула, хр хр хр врезалось в фьюююююю! и она проснулась.

— Ах, — сказала она, потягиваясь и зевая. — Ну, что, вроде все в порядке. — Она поглядела по сторонам.

Тиффани смотрела прямо перед собой. Что он хотел этим сказать — делает из себя человека? Он точно…

— Ты так и не заснула, Тиффани? — сказала Аннаграмма голосом, который она наверное полагала шутливым. — Даже ни на одну секундочку?

— Что? — спросила Тиффани, уставясь на стену. — О… нет. Не заснула.

Внизу послышались шаги. Через какое то время лестница заскрипела и низенькая дверь открылась. Мужчина средних лет пробормотал, глядя застенчиво на пол, — Маманя спрашивает, не желаете ли вы, леди, позавтракать?

— Ох, нет, как мы можем забрать то малое, что у вас есть… — начала Аннаграмма.

— Да, пожалуйста, мы будем признательны. — Быстро и громко прервала ее Тиффани. Мужчина кивнул и закрыл дверь.

— Как ты могла сказать такое? — спросила Аннаграмма, когда шаги на лестнице затихли. — Они же бедняки! Ты могла бы…

— Заткнись, а? — резко сказала Тиффани. — Просто замолчи и приди в себя! Это настоящие люди! А не какие то, какие то… фантазии! Сейчас мы спустимся и позавтракаем, и отметим, какой хороший завтрак, и затем мы поблагодарим их, а они поблагодарят нас и мы уйдем! И это будет означать, что все было сделано правильно и по обычаям. Кроме того, они не считают себя бедняками, потому что здесь в округе все бедные! Но они не настолько бедны, чтобы не позволить себе поступать по правилам! Бедность, когда этого позволить не могут!

Аннаграмма уставилась на Тиффани с открытым ртом.

— Подумай хорошенько, прежде чем что-нибудь сказать. — продолжала Тиффани, тяжело дыша. — По сути, вообще ничего не говори.

На завтрак были ветчина и яйца. Они были съедены в вежливой тишине. После чего, в той же тишине, нарушаемой лишь звуками леса, они полетели обратно в коттедж, который возможно навсегда навсегда останется для всех коттеджом мисс Тенеты.

Перед домом околачивался маленький мальчик. Как только они призмелились, он затараторил: — Миссис Оббл говорит, что роды начались и она сказала, что вы дадите мне пенни.

— У тебя есть сумка, так? — спросила Тиффани, поворачиваясь к Аннаграмме.

— Есть, много всяких.

— Я говорю про сумку на вызов. Ну знаешь, она хранится около двери, в ней все, что потребуется, если…

Тиффани увидела ужас на лице Аннаграммы. — Так, значит сумки у тебя нет. Что же, придется работать с чем есть. Дай ему пенни и отпусти.

— Мы можем обратиться за помощью, если что плохое случится? — спросила Аннаграмма, когда они поднялись в воздух.

— Мы и есть помощь. — просто сказала Тиффани. — И поскольку это твое владение, я поручу тебе особо тяжелую работу…

… которая заключалась в отвлекании миссис Оббл. Миссис Оббл не была ведьмой, как считали многие. Она только выглядела как ведьма, то есть так, будто скупила на распродаже все Волосатые Бородавки из каталога Боффо. К тому же она была немного не в себе и ее нельзя было и на милю подпускать к женщинам, ожидающим первого ребенка, поскольку она очень добросовестно расписывала (или подхихикивала над ними), что плохого может с ними случится, причем так, будто это должно обязательно произойти. Тем не менее, она была неплохой сиделкой, если не позволять ей накладывать на раны заплесневевшие листья.

Было много шума и суматохи, но ничего из того, что предсказывала миссис Оббл не случилось. Наконец на свет появился мальчик, который чуть не упрыгал, как мячик, но Тиффани поймала его. Аннаграмма не умела держать младенцев.

Тем не менее, она хорошо смотрелась в остроконечной шляпе и, поскольку она явно была страше Тиффани и почти ничего не делала, женщины пришли к выводу, что она главная.

Тиффани оставила ее, гордо стоящую с ребенком на руках (на этот раз головой вверх), и полетела сквозь лес назад в Тир Нанни Огг. Вечерний воздух бодрил, но порывы ветра срывали с ветвей острые жгучие снежные кристаллики. Путешествие было выматывающим и было очень, очень холодно.

Он не сможет меня найти, повторяла она про себя, летя домой в сумерках. К тому же он не очень-то умен. Да и зима должна когда-нибудь закончиться, верно?

Эээ… Каким образом? — спросил ее Второй Помысел. Мисс Тик говорила, что ты должна быть и все, но ты уверена, что ничего не надо делать?

Пожалуй, мне придется походить босиком, подумала Тиффани, уворачиваясь от дерева.

Везде? — поинтересовался Второй Помысел.

Наверное, это тоже самое, что быть королевой, вмешался Третий Помысел. Все, что она делает, это сидит во дворце, разъежает в большой карете и помахивает ручкой, а дела во всем огромном королевстве идут сами по себе.

Но так же, как она избегала деревьев, она пыталась избежать пугающих мыслей, что пытались прокрасться к ней в голову: рано или поздно, так или иначе, он найдет тебя… и как он может делать себя человеком?