обращение. А теперь отойти.
Она вошла в воду. Вроде только шаг сделала, а уже будто на середине реки стоит. И черная вода вокруг Аленкиных ног кружится, закладывает узоры водоворотов. Закипает мелкими брызгами.
— Сивка… чтоб тебя… бурка, — только и произнес Александр, глядя как из прозрачных сияющих на солнышке брызг складывается конь.
Натуральный такой.
О четырех ногах, о шкуре, темной водяною гладью отливающей. О морде конской, наглой да зубастой. Конь фыркнул и головой затряс. Поднялась волной водяная грива…
Кельпи?
Или как их там…
Конь заплясал, дернул шкурой, рассыпая вихри брызг. И уже они окружили Аленку. А сам зверь пошел полукругом, не сводя с Аленки взгляда. И хрена с два тот взгляд был добрым.
— Эй, — окликнул коня Александр. — А сюда слабо?
Конь оскалился и ответил тонким ржанием.
А потом одним скачком выбрался на берег. Здоровый какой, зараза… главное, вроде изящный, точеный, прям хоть любуйся, а морда наглая.
И зубы острые.
Этакие зубы не коню бы… а он скалится и подбирается. Скоком, боком. Мелко перебирает ногами, отчего земля гудит и идет зыбью. А силы-то в нем…
Конь клацнул зубами и на дыбы поднялся, заставляя пятиться. Но стоило сделать шаг в сторону, как он одним прыжком переместился, заступив путь. И выдохнул из ноздрей клубы пара.
— Не испугал, — Александр скрестил руки на груди.
Конь ступил ближе.
И снова сам же попятился.
Боком повернулся.
Другим.
Крутанулся на месте и попытался встать на дыбы, но как-то, словно раздумывая. А потом вдруг голову наклонил и замер, зацепившись взглядом. Глаза у коня, что камни драгоценные, синие и яркие.
И горят.
Водяным огнем и горят. Завораживают. Мир пытается схлопнуться до этих огней, только не на того напал. Александр с ментальными атаками сладить способен. И зацепить, закружить уже сам, не позволяя коню отступить.
— Стоять, — тихо сказал он, когда конь оскалился. — Тише… я тебя не обижу…
Теперь он остро ощущал и настороженность, и недоверие.
И откровенный страх.
— Какой ты красивый… — Александр говорил мягко, ласково. — Я никогда таких красивых не видел… моему отцу каких только не присылали, но ни один тебе и в подметки не годится.
Конь склонил голову на бок.
— Не думал, что такие вовсе в природе существуют.
Александр протянул руку.
Медленно, чтобы резким движением не напугать дивного зверя. И не разорвать такую хрупкую связь. Конь тряхнул головой. Но… сделал шаг навстречу. Крохотный совсем…
— А сильный… я силу чувствую. Сам я огневик… обычно лошадей угощают сахаром. Или хлебом. Но не захватил ни того, ни другого… но и ты не обычный конь. Знаешь, есть одна мысль… если не испугаешься.
Конь заржал и оскалился.
— Грозен и страшен… я слышал, что подобные тебе людей топят.
Конь махнул головой. И как это понимать? Согласие? Или наоборот возмущение наглою клеветой?
— Ладно… я о чем… вот, хочешь силы? Огонь, но остальным вроде нравилось. Если вдруг не угадал, то извини, я не нарочно… — на ладони появился крохотный лепесток пламени. И конь замер, не сводя с него взгляда. Эхо связи донесло…
Предвкушение?
Надежду?
А если…
— Возьми. Просто так… и держать тебя не стану. И бить по голове тоже… нельзя бить животных. Разве что некоторых двуногих, но те сами заслужили. А нормальных — нельзя, — Александр выпустил чуть больше силы, и огонек разгорелся ярче. — Это просто угощение. В честь знакомства…
Конь вытянул шею.
Длинная грива его опустилась почти до самой земли, и с нее стекали капельки воды. Конские губы коснулись ладони, подбирая магическое пламя. И конь тотчас отскочил, словно опасаясь, что уж теперь-то человек его заарканит.
Александр не двинулся с места.
Только руки поднял.
— Видишь, — сказал он. — Я тут… а ты с водяничками дружишь?
— Они ему косы плетут, — Аленка выбралась из реки и отряхнула ладони. — Чешут гриву и косы тоже…
— Как его звать?
— Пока никак. Хозяин найдется, он и назовет…
— Значит, пока хозяина нет?
— Как видишь, — Аленка села на берегу. А конь подошел к ней и ткнулся носом в плечо, заржал то ли обиженно, то ли жалобно. — Чего? Сам решай. Ты уже большой.
Конь отступил.
Потом сел на зад, причем как-то по-собачьи.
— Еще хочешь? — спросил Александр.
— Хочет. Он голодный. Он давно уже прибился. Мама его подкармливала. Я тоже… но земли мало. Силы. Водяничкам еле-еле хватает… забирай. На самом деле он хороший.
Конь вытянул шею, но длины её не хватило. Тогда он подвинулся, при этом не вставая, перебирая передними ногами и подтягивая задницу. И еще раз. И подхватил огонь.
— Хороший, — согласился Александр и коснулся морды. Надо же, выглядит мокрой, а на ощупь мягкая, бархатистая. — И красивый… кельпи?
— Водяной конь… раньше много где обретались, но потом отошли. Редкие они…
— Редкие, — Александр осмелел настолько, чтобы провести по шее. Теплая. И сердце бьется. И сила в этом хрупком теле спрятана немалая. А вот грива окутывает пальцы прохладным облаком воды. — А что им надо?
Так-то в парке при дворце пруд имеется.
— Сила надобна. Хозяин силой их кормит, а они служат верой и правдой…
— А про по ушам это ты…
— Ну… мог бы и попробовать… ты когда-нибудь пробовал реку объездить? Он же ж суть от сути воды…
Да, получилось бы хреново.
— Тогда зачем говорила?
Аленка смутилась.
— Извини… но просто… сказать каждый может. А не каждый готов своей головой думать. Да и как еще понять, что ты за человек-то?
— Не знаю, — поразмыслив, согласился Александр. И снова силы выпустил, потому как конь поднялся и подобрался совсем близко. Даже голову на плечо положил, потерся щекой. — А что… находились?
— Ну… мама говорила, что находились. Что таких на самом деле много, которые силой все… а я-то так тебе первому его показываю. Ты его спроси, станет ли он тебе служить.
Александр поглядел коню в глаза.
— Станешь? — уточнил он. — Обещаю, что не обижу. Буду беречь… Только забрать, наверное, тебя придется. Я тут не смогу остаться насовсем. Если тебе важно тут, то… то найду тебе кого хорошего, в хозяева? Мага сильного, чтоб не обижал.
Конь фыркнул и, обойдя Александра, встал напротив. Ногой топнул, да так, что земля загудела…
Карета?
Какая карета… он