class="p1">— Приехал? Ах да… — он хлопнул ладонью по лбу. — Люди тут пропали. Утречком Севрюгин заявление подал. Дескать, отправил специалистов оценить состояние земель, а они взяли и сгинули.
— Тут? — Аленка нахмурилась.
— Тут.
— Какие тут у Севрюгина земли?
— А вот того не знаю… но утверждает, что их оборотни задрали и сожрали.
— Ложь! — возмутилась Аленка.
— Тише, тише… я знаю, что ложь… этакую пакость жрать ни один вменяемый зверь не станет, не говоря уже о человеке. Но вот проверить сигнал обязан. Сигнал от машины тут пропал… на этом вот месте, — он криво усмехнулся. — Теперь же ж везде технологии… Севрюгин за своими людьми приглядывает. Начальство мое за мною… хотя тут, конечно, связи нет.
— Тогда как он определил?
— Ну… говорит, позвонили, сказали… а потом сгинули. А так-то думаю, что он их сюда услал пакость какую утворить. Но чегой-то не так пошло.
— В конопле заблудились, — ответил Александр, уже чувствуя, у кого можно спросить про потерявшихся специалистов. Заодно, глядишь, и результаты оценки земель узнать получится.
— Стало быть, не видели?
— Не видели, — ответила Аленка. И Александр кивнул, подтверждая, что тоже не видел.
— Так и напишу… следов борьбы не обнаружено. Машины тоже… небось, медведи машину жрать бы не стали…
— Не стали бы, конечно. И людей тоже…
— От и ладно, — он развернулся и двинулся к машине. — От и хорошо…
— Погодите, — окликнул участкового Александр. — А звать-то вас как?
— Так Никифор я… Мишуков. А тебе зачем?
— Да… записать. Мне наставник еще когда говорил, что, если с памятью плохо, то записывать надо. Вот я и записываю… слушайте, а вы случайно не знаете, где коня взять можно?
— Коня? — этакого вопроса от Александра явно не ждали. — Так… у меня-то есть, да только… он старый совсем. А вам зачем?
— В гости собираются, — Аленка погладила лист. — Марусю с Таськой пригласили вон… наряды есть, карета тоже. Коня не хватает. Хотя…
Мысль, пришедшая в голову, была дурной, наверное, впервые Аленка ощутила тот прилив нездорового энтузиазма, который прежде был свойственен лишь её братьям.
— Будет вам конь, — сказала она. — Если, конечно, сумеешь с ним сладить. Но смотри, он еще та заразина.
Глава 16
Речь идет о сложных жизненных обстоятельствах и охране природы
«И что с того, что я выгляжу, как лось? В душе-то я бабочка…»
Из беседы с психоаналитиком.
Желтый автобусик остановился перед конторой. Полковник Черноморенко встал и, окинувши подопечных недобрым взглядом, сказал:
— А ну тихо мне! Всем сидеть и чтоб… мышь не пробежала!
— Куда? — уточнил Самохин.
— Что куда?
— Куда не пробежала? Туда? Или обратно?
Бестолочь…
— Разжалую, — буркнул Черноморенко, выбираясь из автобусика. И главное, знали же, кто поедет, а выделили… ощущение, что не просто детский, а начальной школы. Оно-то, может, по состоянию души и соответствует, а вот сидеть в этих креслах неудобно.
Кости все трещали.
И главное, племяннички, чтоб их, чувствуя настроение, смолкли.
Ненадолго, но… не к добру оно, когда дети затихают.
Черноморенко осмотрелся.
— Вроде тут, — сказал Богдан, выглянув в окно. — Но тут связи нет, так что я по примерным ориентирам…
Пахло…
Да нормально так пахло.
Слева находился невысокий домик аккуратного вида, обнесенный к тому же палисадничком. В палисадничке цвели цветы. Цветами же и пахло.
И вовсе вдруг стало мирно и спокойно.
Вправду, чего это он распереживался? Будто сам дитя малое… ну задание… ну странное… можно подумать, первая начальственная блажь на памяти Черноморенко. Коровы…
Коровники…
Справятся, как-нибудь.
Для начала разобраться надобно, куда идти. Но тут дверь конторы, над которой висела табличка с надписью «Контора», причем сделанная явно вручную, открылась. И на крылечке появился человек, показавшийся смутно знакомым…
Очень знакомым.
Да быть того не может!
— Петрович? — осторожненько поинтересовался Черномор, ибо вдруг да ошибся. — А мне сказали, что ты… того…
— И этого! — Петрович позволил себя обнять. — Да тише ты, придушишь… стало быть… это ты дядюшка с племянничками, которым срочно надо научиться коров доить?
И прищурился этак, с насмешечкою.
— Я, — признался Черномор с трудом сдерживая улыбку, потому как…
Просто потому.
— Ань! — голос у Петровича ничуть не изменился. Поднялась с крыши стайка голубей. Матвеенко, высунувшийся было из автобуса поспешно вернулся на место. А из конторы вышла женщина. — Знакомься, это моя супруга. Аннушка.
— Казимир, — Черноморенко позволил себе поцеловать протянутую руку, ибо сама мысль о том, чтобы пожать её, казалась сущим святотатством. — Черноморенко…
— Ань, ты там мальчиков прими. Покажи, где у нас что… оформим позже, как понимаю? А мы тут со старым знакомым перекинемся парой слов.
Черноморенко кивнул.
И задумался.
Выглядел Петрович… хорошо, особенно для покойника или на край глубокого инвалида, которым ему бы быть. И на возраст свой… а сколько ему лет-то? Когда Черноморенко только-только в учебку пришел, Петрович уже был старшим инструктором.
А теперь…
— Идем, — сказал Петрович, чуть нахмурившись.
— А… там ребята хорошие, но шебутные. Как бы… не обидели невзначай.
— Аннушку? — Петрович широко усмехнулся. — Поверь, не обидят… сейчас она еще девочек позовет… а мы поговорим… стало быть, не ошибся я. А уж решил, что мерещится на старости лет… все ж годы уж не те… но не думай. Тебя, обалдуя, я и сейчас в бараний рог согну. Вон, харю разъел на казенных харчах.
Шел Петрович неспешно. И выглядел обыкновенным человеком. И… ощущался тоже.
Человеком.
Обыкновенным.
Стало быть, от дара его прежнего ни капли не осталось.
— Что тогда приключилось? — тихо спросил Черноморенко, не уверенный, что ответят.
Он сам в тот год капитана получил.
И медаль.
А к ней — месяц в госпитале, что так-то и не мало, хотя и немного. Да когда вышел, то узнал, что Петрович то ли погиб, то ли был серьезно ранен, а после от ран и скончался.
— Да… в общем, проводили разведку дня. Должны были на том участке газопровод тянуть, вот и смотрели. Рельеф там, наличие препятствий… корабли, старые боеприпасы, неровности с расщелинами и прочая мутотень. Частью шли батискафы, а когда возникали сомнения, то и я с ребятами. Так-то работа спокойная, мирная даже… я