Слава! Марина! Вы в своем уме? Мама?
— Он не хотел… — сквозь слезы, прошептала Федора Николаевна. — Все на свете отдал бы, чтобы повернуть время вспять. Он ни минуты не знал покоя все эти девятнадцать лет! Он раскаивался… Когда узнал, кто тот мужчина, ошивавшийся у Сиренево, у него в голове помутилось. Сразу вспомнились родители, детский дом и все, что пришлось пережить.
— Он поступил правильно! И я его не осуждаю. Как по мне, это было справедливо.
— Безусловно! — с некоторым сарказмом согласилась с братом Марина. — Око за око, зуб за зуб, так? Только не говорите мне о помутнении и раскаянии, ладно? Это было жестокое, спланированное, хладнокровное убийство! Отец выследил Сергея, оглушил его и бросил в пруд.
— Ты откуда это знаешь?
— А я была там и все видела собственными глазами! И ты прав, я, возможно, и не имею права судить отца, но ненавидеть его буду до своей смерти! — медленно изрекла она и, поднявшись из-за стола, покинула комнату, оставляя присутствующих в состоянии близком к столбняку.
— Прошу прощения, — первым пришел в себя Ариан и отправился вслед за Мариной.
Юля, очнувшись, обернулась к нему, чтобы остановить, что-то сказать, но Старовойтов уже вышел из зала, и она услышала, как хлопнула входная дверь.
Не сказав никому ни слова, Юля вскочила, резко отодвигая стул, и бросилась за ним.
Ариан оказался во дворе и огляделся. А потом направился к калитке на огород, уверенный, что найдет Марину Прохоровну там. И не ошибся. Она стояла, прижавшись спиной к поленнице, и курила. Руки ее дрожали, это не удивительно, после всего, что только что произошло за столом.
— Простите, Марина Прохоровна, что нарушаю ваше уединение, но нам нужно поговорить, — сказал он, подходя к ней ближе.
— О чем? — безучастно спросила она, не оборачиваясь к нему и продолжая смотреть вдаль.
— О Четвертинских!
— Вы же все слышали. Теперь все знаете, да и какое это уже имеет значение, раз все действующие лица той истории мертвы?
— Мне кажется, не все. Вы, например, живы! Как оказались там той ночью? Откуда у вас кольцо с аметистами? Можете не отпираться, Татьяна сказала, что видела его у вас!
— А я и не собираюсь отпираться, да и зачем? Мне его Сергей подарил.
— Вы были знакомы с дядей Сережей?
— Да, я была с ним знакома…
— Вы знаете, почему он задержался в Сиренево? Ведь должен был вернуться через неделю. Что случилось девятнадцать лет назад?
— Сергей должен был уехать, но прежде собирался отыскать тайник своей матери! Вы сюда тоже приехали за этим, не так ли? Вас попросили родственники Четвертинских?
— Перед смертью меня попросила об этом Анастасия Александровна, мать дяди Сережи.
— Да, он рассказывал о ней. Он о многом мне рассказывал…
— Он из-за вас остался в Сиренево?
— Да. Мы случайно встретились у реки. Познакомились, разговорились, понравились друг другу.
— И стали встречаться!
— Да, он полюбил меня и не хотел уезжать. Знал, что нужно, и не мог. Я тоже его любила. Мы встречались тайно. Мне казалось, мы осторожны. И Сергей был в этом уверен. Я знала, как враждебно в деревне настроены ко всему, что связанно с Сиренево. Но все равно предугадать реакцию местных на появление Четвертинского не могли. Я не знаю, как отец узнал о нем… Не о нас, о нем. Впрочем, как бы он повел себя, если бы застукал нас вместе… Возможно, в пруду мы оказались бы с Сережей вместе. Знаете, в тот момент для меня это было бы предпочтительнее…
— Вы сказали, что все видели.
— Да, я как раз бежала на свидание. А Сергей ждал меня на сиреневой аллее. Он всегда меня там ждал! Я уже свернула на нее, когда увидела тень. В ужасе шмыгнула в кусты, но оттуда мне все хорошо было видно. Майская ночь была лунной, и я узнала отца. Склоняясь над Сергеем, он уронил кепку.
Ариан помолчал, не сразу найдясь с ответом. Он пытался понять и оправдать женщину, но мог. Она обвиняла своего отца, обещая ненавидеть его до своей смерти. А как жилось ей с этой правдой девятнадцать лет? Она говорила, что любила Сергея Четвертинского, но не сделала ничего, чтобы наказать его убийцу. Она предпочла сбежать и все забыть, вычеркнув эту историю из своей жизни, будто ее никогда и не было.
— Марина Прохоровна…
— Осуждаете меня? — усмехнулась она.
— Пытаюсь понять, но не могу.
— А вы поступили бы по-другому? Смогли бы? Уверена, что нет. И я не смогла. Я знала историю своего отца. Мне было известно, что произошло в Сиреневой Слободе, когда Четвертинские покинули ее. Мне было двадцать, а дома спали младшие брат и сестра… Я не смогла осиротить их, лишив отца и хозяина в доме, не смогла опозорить на всю деревню. У меня просто не хватило духу. Мне хотелось бежать отсюда без оглядки и никогда не возвращаться. И я убежала. Прошло более шести лет, прежде чем я смогла вернуться. На протяжении всех этих лет я так и не стала частым гостем в родительском доме, и при каждом удобном случае снова бежала… — призналась она.
— Так что стало причиной смерти Прохора Прокопьевича? Что такого он увидел в альбоме? — снова спросил Ариан.
— Не догадываетесь? Вы же знали их лично. И не могли не обратить внимания, что Юля не похожа ни на меня, ни на Володю!
— Юля — дочь Сергея Четвертинского, — произнес Старовойтов, впрочем, без должного удивления. Еще вчера, когда подружка рассказала о Шарапове, он догадался об этом.
— Да. Я была беременна от него. И в тот вечер собиралась ему рассказать, но так и не успела. Теперь понимаете, почему я не оказалась в тот вечер в пруду? Понимаете, почему сбежала и так долго не возвращалась? Я боялась за дочь.
— Между тем, вы с легкостью оставили ее в деревне и уехали в Германию!
— Она напрочь отказалась уезжать с нами! И никакие уговоры не помогали, тогда родители предложили оставить ее у себя. Мне было страшно, но мама и отец очень к ней привязались. Они обожали ее, а я сделала все, чтобы никто ни о чем не догадался. И замуж за Володю так поспешно вышла только поэтому. Юля, правда, похожа на Четвертинскую?
— Да, она многое унаследовала от них. Значит, ваш отец увидел фото маленькой Анастасии…
— Точной копией которой была в детстве Юлия, и все понял… Он убил не только моего любимого, но и лишил внучку отца… — закончила за парня женщина и достала очередную сигарету. — Ариан, — обернулась она