Читать интересную книгу Фельдмаршал Борис Шереметев - Сергей Мосияш

— Что это горело у вас? — спросил он его.

— Это горели продовольственные склады.

— Так… — нахмурился фельдмаршал. — По чьему приказу их зажгли?

— По общему решению жителей.

— Что решили жители?

— Чтоб не начался пьяный разгул войска, вылили вино из всех бочек, а продовольственные склады постановили сжечь.

— И вылили вино?

— Да. Все.

— В таком случае город расплатится сполна за содеянное.

И, вызвав к себе полковников, фельдмаршал приказал: город отдается на четыре дня в полное распоряжение солдат.

И начались для Везенберга самые страшные дни. Солдаты врывались в любой дом, хватали все, что им нравилось, насиловали девушек, женщин, убивали любого, кто хоть как-то проявил неудовольствие или сопротивление, защищая честь дома.

Крик и вой почти звериный стоял над горящим городом. Артиллеристы, исполняя приказ фельдмаршала, взрывали дома и административные здания, порою и не предупредив живущих там.

Через четыре дня Везенберг был превращен в развалины, залитые кровью и слезами его несчастных жителей. Горожане расплатились более чем сполна за свою находчивость, лишившую завоевателей пищи и вина. Всех уцелевших сгоняли в толпы и гнали в полон. И еще неведомо кто оказался счастливее — эти, уходящие на чужбину, или те, кто остался под развалинами родного пепелища.

Нерегулярные конные отряды возвращались из-под Ревеля тоже отягощенные богатой добычей. Гнали скот, пленных, груженные добром и хлебом телеги.

От Везенберга Шереметев повернул армию на зюйд-вест, согласно плану, и шел, разрушая все на пути, забирая хлеб, фураж и самих жителей, не успевших скрыться в лесах. Восточная Эстляндия подверглась почти полному опустошению, а в Западной «потрудился» Шлиппенбах. Вот уж истина — в войну противники друг друга стоят. И неизвестно, от кого более страдает крестьянин, от своих или чужих. И те и другие грабители. Куда денешься — война.

В конце сентября 1703 года армия Шереметева добралась наконец до Печор, перегруженная добычей, как объевшийся волк, заползающий в свою нору. Отдых предстоял заслуженный, а главное, вполне сытный. И благодарность царя за содеянное вскоре воспоследовала: «Весьма благодарны мы вашими трудами».

Глава десятая

ПОКА «СТРЯПАЮТ» КОРОЛЯ

Карл XII ненавидел и презирал Августа II, оттого и решил сперва покончить с ним, тем более что из Государственного совета Швеции умоляли короля заключить мир с одним из своих врагов; «Из чувства подданнической верности и из сострадания к положению обедневшего народа мы просим ваше величество освободить себя по крайней мере хоть от одного из двух врагов, лучше всего от польского короля…»

Нанося саксонцам одно поражение за другим, Карл решил дать Польше своего собственного короля. Лучше всего на это, по его мнению, подходил бы сын умершего короля Собеского принц Яков. Но Август, по подсказке Паткуля, решил предупредить задуманное, арестовав Якова Собеского и засадив его в Кинигсштейне, на всякий случай присовокупив к нему и младшего брата Константина.

Карл XII, узнав об этом, молвил со свойственной ему бравадой:

— Ничего, мы состряпаем полякам другого короля.

И предложил корону третьему Собескому — Александру. Тот, пробурчав камердинеру, что «ныне корона слетает вместе с головой», отправил вежливый отказ Карлу XII, сказав, что он — Александр — недостоин столь высокой чести.

Перетрусивший Август, укрывшийся в своей Саксонии, пытаясь примириться с Карлом, послал к нему самую красивую свою любовницу, графиню Аврору Кенигсмарк, с заданием любой ценой влюбить в себя юного короля. Бедная Аврора делала все, что могла, соблазняя короля, но успеха не имела. Карл XII не испытывал к женщинам влечения, его влекла только слава великого полководца — нового Александра Македонского {172}. Ратное поле — вот была его настоящая любовь.

Пообещав полякам полмиллиона талеров, Карл XII добился от варшавского сейма низложения короля Августа II и тут же, опираясь на шведские штыки, назначил на польский трон малоизвестного и совсем невлиятельного Станислава Лещинского {173}. Это была его роковая ошибка, оттолкнувшая от него многих его сторонников в Польше, усилившая в ней междоусобия и неразбериху.

Русский посол в Польше, князь Долгорукий Григорий Федорович, по сему случаю доносил в Москву: «О новоизбранном в Варшаве кролике не извольте много сомневаться, выбран такой, который нам всех легче, человек молодой и в Речи Посполитой незнатный, кредита не имеет, так что и самые ближайшие его свойственники ни во что его не ставят».

Пока Карл XII занимался «стряпаньем» короля для Польши, Петр не терял время. Уже 30 апреля 1704 года он шлет указ фельдмаршалу: «Извольте, как возможно скоро, иттить со всею пехотою под Дерпт». Шереметев, однако, не спешил, и царю пришлось подстегивать его. 12 мая последовало напоминание: «…не отлагая, с помощью Божией, подите и осажайте». И следом: «Еще в третье подтверждая пишу, учини по вышеписаному и пиши немедленно к нам».

Шереметев наконец ответил: «В поход я к Дерпту сбираюсь, и как могу скоро, так и пойду». Нетерпеливый Петр в раздражении: «Немедленно извольте осаждать Дерпт».

Раздражение царя легко было объяснимо: он в это время подступил к Нарве, не имея в достаточном количестве осадных пушек и рассчитывая на фельдмаршальскую артиллерию, которая должна освободиться после взятия Дерпта.

Дерпт — древнерусский город, основанный 675 лет тому назад великим князем Ярославом Владимировичем под именем Юрьева, через 200 лет подпал под власть Ливонского ордена {174}, сменил имя и к 1704 году был уже совершенно немецким городом, хорошо укрепленным. Крепостные стены имели шесть бастионов и 132 пушки, гарнизону насчитывалось пять тысяч человек.

Шереметев подошел к Дерпту в ночь с 3-го на 4 июня и сразу призвал к себе генерала Вердена.

— Николай Григорьевич, дабы к крепости по воде предупредить сикурс, ступай с своим полком к устью, оседлай его. Там их флотилия, постарайся уничтожить ее.

— Слушаюсь, Борис Петрович. Мне после этого воротиться?

— Нет. Стой там и не пропускай их, если явятся новые.

Утром фельдмаршал приказал начать осадные работы, рыть апроши {175}, дабы, подведя к стенам, взорвать их и сделать пролом для штурма.

Но осажденные открыли стрельбу, и фельдмаршал распорядился начать ответный огонь. Так под гул канонады трудились в окопах солдаты, почти не обращая внимания на пролетающие ядра.

Коменданту Дерпта, полковнику Скитте, Шереметев предложил сдать город, напомнив ему о судьбе Везенберга. Скитте категорически отказался: «Я солдат — не гулящая девка, и намерен драться до последнего солдата».

Тогда 13 июня, установив все 46 пушек, имевшиеся в его распоряжении, фельдмаршал приказал открыть беспрерывный огонь, доколе хватит пороху и снарядов. Обстрел продолжался восемнадцать дней без передышки, прислуга едва успевала охлаждать пушки. В городе несколько раз начинались пожары, много разрушений было причинено зданиям. Однако гарнизон, неся потери, не думал пока сдаваться.

Ночью 3 июля из-под Нарвы прискакал Петр. Поднял фельдмаршала:

— Отчего медлишь, Борис Петрович?

— Не могу пробить бреши, государь.

— А апроши?

— Апроши не дают делать, стреляют бесперечь. А то и налеты делают. Надысь пытались засыпать их на вылазке.

— Слух есть, что к ним сикурс должен подойти.

— Я не верю в это, государь. Шлиппенбаха Ренне разбил, сам, сказывали, едва в Ревель спасся.

— Полковника Ренне я посылал, я знаю об этом. Но иметь опаску надо. Не хватало нам под Нарвой еще раз оконфузиться.

Едва начало светать, царь в сопровождении фельдмаршала поехал на рекогносцировку и остался очень недоволен проделанной работой:

— Вы копаете там, где удобней, а надо там, где мур [13] слабее.

— Но там болото, река.

— Вот и смотрите, от реки стена только указу ждет, чтоб упасть. Здесь и бить надо, а вы по бастионам лупите. Месяц топчетесь, Борис Петрович. Месяц.

— Так что, государь, прикажете бросить тут?

— Нельзя. Это их насторожит. Продолжайте для виду. А пушки перевезите за Эмбах и осадную работу ведите вот к этой башне.

— Нейтурм она называется.

— Вот под этот Нейтурм и копайте. Ну и что ж, что там болото. Сыро, грязно, зато от ядер безопасно. Как только все будет готово, в одну ночь надо выстроить наплавной мост и ввести через него в бой пару полков.

Через три дня все было сделано, как указал царь, и 6 июля артиллерия из-за реки открыла ураганный огонь по крепости, солдаты, работая по пояс в воде, добрались до нее. В стене были сделаны проломы в трех местах. Ночью несколько выше города был сделан мост, и через него перешел отряд, чтобы занять палисады {176}.