– Знаете, мистер Барроу, а вы абсолютно правы.
– Да? – Он, казалось, был ошарашен.
– Банк. Какая чудесная идея! Очень созидательная. Женщины гораздо более сведущи в обращении с деньгами, чем принято считать. Они веками отвечают за домашние расходы... и... – Беатрис повернулась к Ардис. – Кто планирует бюджет и ведет книгу поступлений и расходов в пансионе?
– Ну, я и еще несколько добровольцев, – Ардис уловила, в чем суть вопроса и улыбнулась, – все – женщины.
– А кто делает заказы и закупки? Тут выступила Присцилла.
– Мы и женщины, которые здесь проживают. – Она гордо вздернула подбородок. – Иногда женщины более ответственно относятся к затратам, чем мужчины.
Со стороны репортеров послышались смешки и сардонические замечания, но Беатрис проигнорировала их и, улыбнувшись племяннице, снова повернулась к Коннору.
– Вот видите! Доказательства есть везде, стоит только обратить на них внимание. Женщины вполне способны самостоятельно решать денежные вопросы, если предоставить им такую возможность. И благодаря вашему предложению – и при вашей помощи – мы эту возможность им дадим. Мы даже можем взять женщин на работу кассирами и оформителями ссуд. – С победным видом она обратилась к репортерам: – Как чудесно, джентльмены, что вы присутствуете при зарождении нового банка, – ее ум лихорадочно заработал, – «Барроу стейт бэнк».
– Барроу стейт... – У Коннора отвисла челюсть, и он принялся искать причины для отказа. – Но это же абсурд!
– Что же такого абсурдного в том, чтобы оказать честь человеку, с чьей легкой руки в Нью-Йорке появится первый банк, открывающий счета женщинам?
– Но я только сказал...
– Что вы считаете, будто многие проблемы женщин решаются при помощи денег... и что женщинам нужен банк. Каким еще более удачным способом можно показать, что вы поддерживаете женщин Нью-Йорка, если не открыть для них банк? – Беатрис сияла. – Только прозорливые общественные деятели, – продолжала она, – помогут женщинам нашей страны в борьбе за их права. Благодарение Богу, что у нас есть такие люди, как вы, мистер Барроу, мужчины, которые в глубине души считают женщин равными себе.
Она перевела взгляд на Коннора, и в его свирепо устремленных на нее глазах прочитала два равных по силе, но противоположных желания – расхохотаться и вытряхнуть из нее всю душу. Беатрис не знала, стоит ли ей продолжать или лучше бежать куда глаза глядят.
– Я, конечно, считаю вас ровней, миссис фон Фюрстенберг. – В его голосе за бархатом и ирландской напевностью скрывалась сталь. – Особенно в деле произнесения речей. Ваш талант к болтовне настолько примечателен, что невольно напрашивается вопрос: нет ли в вас ирландской крови?
Целую минуту они стояли, не отрывая взглядов друг от друга, напряженные настолько, что, казалось, даже в воздухе вокруг них пощелкивали электрические разряды. Ропот со стороны газетчиков и смущенное хмыканье Джона Незертона вернули Беатрис к реальности. Оглядевшись, она увидела, что Незертон, Присцилла, Ардис Герхардт и репортеры не отрываясь смотрят на нее. Выражение легкого удивления на их лицах сменялось выражением глубокого потрясения. Беатрис покраснела и постаралась успокоиться.
– У нас масса работы для юриста, и если штат предоставит нам такое право, то надо будет убедить законодателей. Я считаю, что мистер Коннор Барроу, как никто другой, сможет направлять наш банк в правовых вопросах. Ведь он, в конце концов, происходит из семьи банкиров.
Вены вздулись на его шее.
– Я не имею намерения...
– Отказаться от участия в кампании? Никто этого от вас и не ожидает. Мы ни в коем случае не стали бы мешать вашему избранию. – Она просто сияла от удовольствия. – Суфражистскому движению необходимо приобрести как можно больше друзей в конгрессе.
Незертон откашлялся; его наверняка раздражали и повышенное внимание, и похвалы, расточаемые его противнику.
– В самом деле, миссис фон Фюрстенберг, я полагаю, что здесь требуется справедливый подход...
– Полностью с вами согласна, мистер Незертон, – с улыбкой ответила она. – Мы будем рады видеть вас в составе членов правления банка.
Незертон начал было протестовать, но передумал, поймав устремленные на него выжидательные взгляды корреспондентов.
– Не могу отвечать за всю свою партию, но должен заметить, что лично я сочувствую женщинам.
Беатрис с триумфом посмотрела на репортеров. Она загнала в угол Коннора Барроу и получила все, что хотела: публичность для женского движения, поручителя, пусть и вынужденного, для своего банка и даже намек на поддержку со стороны его оппонента.
– Ну что ж, джентльмены, полагаю, сегодня мы достигли многого. Большое спасибо за то, что пришли.
Как только газетчики заторопились к дверям, Незертон надел шляпу и, мрачно извинившись, убыл на какую-то срочную встречу. Присцилла с подозрением смотрела на свою тетю, пока Ардис не предложила девушке последовать на кухню, где ее, возможно, заждались. Беатрис едва заметила, что все ушли. Все, что она сейчас могла видеть, – это угроза неминуемого взрыва на лице Коннора. И ее ничуть не удивило, когда он схватил ее за руку, затащил в ближайший кабинет и захлопнул за собой дверь.
– Что я, черт побери, вам сделал, – сжимая ее плечи, проговорил он, – что вы так сильно захотели меня уничтожить?
Глава 13
– Я отнюдь не стремлюсь вас уничтожить, – заявила Беатрис, твердо намереваясь стоять на своем.
– Да? А зачем вы тогда повесили мне на шею этот ваш женский банк?
– Это будет не только женский банк... он точно так же будет обслуживать и мужчин.
– Этот факт проигнорируют абсолютно все, кто бы о нем ни услышал, – прорычал Коннор, – от банковской комиссии штата до «Таммани Холла»!
– Тогда нам придется им напомнить... сделать так, чтобы все поняли – наш банк открыт для каждого, будь это мужчина или женщина.
Коннор несколько мгновений смотрел на нее, потом резко отпустил ее плечи.
– Боже мой, и она это всерьез!
– Вполне.
– Всего два слова – и вы увидите себя со стороны, – раздраженно проговорил он, приблизив к ней лицо. – «Раскаленная сковородка».
Беатрис не смогла сдержать улыбку, представив себе такую картину, а он встревоженно принялся разъяснять ей ситуацию.
– Послушайте, дорогая, – голос адвоката рокотал, а руки сами собой сжимались в кулаки, – банковская комиссия штата должна проверить каждое прошение, одобрить устав каждого банка, прежде чем законодательная власть сможет проголосовать в его поддержку. И если вы считаете, что в «Таммани Холле» сидят крутые ребята, то они птенцы по сравнению со стервятниками из комиссии. Там заседают чудовища, пожирающие тех, кто поддерживает вот такие предложения, как ваше. Это уже не только шантаж, это убийство...