— А почему нет птиц? Потому что вечер, да? — бодро спросила Арлина. Она не замечала ни раздражительности Аранши, ни спешки и тревоги Керумика.
— Птиц тут только не хватало... — рассеянно отозвался Охотник. — Тут и без птиц... В Подгорном Мире, госпожа, только так: если чего-нибудь нету, то и хвала за это богам, пускай и подольше не будет... Главное — из складки никак не выбраться, мы в самую середку угодили, в глубину. А то б чего лучше — перейти в другую складку, вот и порядок...
— В глубину? — весело поинтересовалась Арлина. — Это ты про то, что здесь колокольчиков не слышно?
Керумик резко остановился.
— Колокольчиков? — быстро, подозрительно переспросил он. — Каких еще колокольчиков?
— Легких таких... то громче, то тише... Когда я в первый раз за Врата ходила, Эрвар сказал: это движутся прозрачные складки Мира...
— А-а, — успокоился Керумик. — Я-то иначе слышу: скрип такой, словно дерево о дерево трется... Но чтоб с первого раза это слышать?! Госпожа рождена, чтобы бродить по здешним краям! Вот я, к примеру, восемь раз через Врата прошел, пока не научился эти звуки различать. А некоторые так и погибают, не услышав...
— Волчица сама знает, для чего рождена! — встряла в беседу Аранша. — Много себе позволяешь, Охотник!
Керумик оглянулся на нее — и наемница замолчала.
В золотистых глазах мужчины не было гнева. Так человек мог бы посмотреть на некстати забрехавшую мелкую дворняжку.
— Командовать будешь в своем десятке, стриженая. А здесь ни армий, ни короля, ни Кланов, ни крепостей... только я! И от меня зависит, вернешься ты к мужу — или он избавится от такого сокровища.
— Армии и крепостей нету, зато есть мой меч! — Аранша, как истинная грайанка, не раздумывала долго над ответом. — Если увижу, что ты затеял недоброе...
— Убьешь, да? И сумеешь найти обратную дорогу?
Аранша онемела. Эта простая мысль почему-то раньше не приходила ей в голову.
Охотник усмехнулся и зашагал дальше.
Красноватое сияние, пробивавшееся сквозь облачную пелену, опустилось ниже. Голые ветви простирались над головами путников, застыв в мучительном, томительном изгибе. Слой тумана поднялся выше колен. От него отделялись полосы, плывущие в темнеющем воздухе, сплетающиеся в странные, причудливые фигуры. Сумерки густели, наливались темнотой, как наливается гневом злое сердце.
— Не успеваем, — озабоченно бормотнул сквозь зубы Керумик. — И конца-краю нет этой складке проклятой... Госпожа слышит эти... ну, колокольчики?
— Нет, — откликнулась Арлина. — Давно уже не слышу.
— Вот и я не слышу. Глубоко зашли! Ладно, будем пережидать ночь. Ну, хоть бы какая кочка попалась... не в воде же нам устраиваться!
— А почему бы не идти всю ночь? — пожала плечами Волчица. — Мы не устали.
— Здешняя тьма чужаков не любит... На дерево, что ли, залезть? Плохо я знаю здешние деревья. Может, они только этого и ждут!
Арлина вспомнила хищный лес, сквозь который она прорубалась вместе с Ралиджом и Эрваром, и поспешно кивнула.
— Эй, а это что? — воскликнула Аранша. Все обернулись.
Из белесого тумана выступало что-то широкое, массивное, темное. Среди зыбкого марева оно было угрожающе реальным.
Керумик шагнул вперед, вгляделся — и с шумом выдохнул воздух сквозь сжатые зубы.
— Ах, вот оно что... Выходит, и в здешних краях такое бывает...
Над туманом возвышалось строение, напоминающее узкий каменный мост с парапетом. Аккуратно пригнанные друг к другу крупные камни были покрыты пятнистой слизью.
— И куда же эта дороженька ведет? — Арлина бросила взгляд в туман, скрывавший противоположный конец «моста».
— Она там, дальше, в спираль закручивается, вроде раковины улитки. Был бы сейчас день, госпожа бы увидела: поручни все выше, в конце концов в стену превращаются.
— А в середине что? — замирая от тревожного любопытства, спросила Аранша.
— Не знаю. И знать не желаю. Я такие «клубочки» в разных складках встречал: и в лесу, и в степи, и на морском берегу. Стоит себе каменное кольцо, а из него хвостик-вход высовывается. Так и приглашает зайти! А раз приглашает — ясное дело, не пойду...
Керумик решительно отвернулся от загадочного сооружения и захлюпал сапогами по невидимому в тумане болоту.
Уже почти стемнело, когда путникам посчастливилось набрести на торчащую из белого марева небольшую скалу. Довольный Керумик взобрался по склону и помог подняться женщинам.
— Вот здесь, на уступчике, сидеть и будем. С огнем пока обождем...
— А из чего б мы его развели? — фыркнула Аранша. — Деревья ты трогать не велишь... — Она смерила взглядом тянущуюся из тумана белую недобрую ветвь. — Да я бы их и сама не стала трогать, ну их к Серой Старухе на рассаду!
Керумик порылся в своем мешке.
— Вот! — извлек он что-то, похожее на свернутый в кольцо соломенный жгут. — Будет гореть до утра. Даже в дождь! Но пока лучше не надо...
Туман густел, белые полосы плели петли вокруг утеса. Аранше, напряженно таращившейся в темноту, показалось, что деревья качнулись, сдвинулись с мест, беззвучно поплыли в медленном хороводе... Наемница яростно протерла глаза. Померещилось?..
Мертвый лес понемногу оживал. У подножия утеса, в густой белой пелене, шумно ныряла и шмыгала какая-то мелочь. Крупный зверь, пыхтя и ухая, прошествовал мимо утеса. (Керумик не соизволил даже проводить взглядом темную тушу, промаячившую в белесых полотнищах.) Сверху донеслась россыпь резких стрекочущих звуков. («А вот и птицы!» — обрадовалась Арлина. Керумик и Аранша с двух сторон нехорошо на нее посмотрели.)
Понемногу грузное пыхтение затихло вдали, стрекочущие стаи упорхнули за уходящим зверем. Путники сидели на холодном выступе, подстелив себе плащи. Разговаривать не хотелось. Мысль о том, чтобы вплести свой голос в тихий говорок ночного чужого леса, казалась почти пугающей.
Аранше молчание давалось легко: наемница привыкла подолгу стоять в карауле без единого слова, а порой и почти без движения. Обхватив руками колени, она спокойно глядела в пахнущую гниловатыми испарениями тьму. Ни один подозрительный звук не проскользнул бы мимо ее ушей, ни одно существо не прокралось бы незамеченным к утесу. Но мысли наемницы при этом были заняты другим. Мозг ее упорно перебирал две темы для размышления. Первая: «Мальчик или девочка?» Вторая: «Ох, убьет меня Харнат, когда вернусь...»
Арлина тоже сидела тихонько, как мышка. Мысли ее носились из Найлигрима на борт корабля «Шустрая красотка» и обратно.
Керумик, серьезный и собранный, вслушивался в голос ночи — голос пока еще не угрожающий, а так, нехорошо предупреждающий... Он не оглядывался на Арлину, но и так знал, что она сидит, запрокинув смуглое лицо, полузакрыв дивные зеленые глаза. О муже думает, о детях. Ничего, это пройдет. Подгорный Мир выдавливает из человека воспоминания о прежней жизни...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});