следить за арабским миром, несмотря на то что я китаист по своей специальности. Поэтому прогнозировать конкретные вещи я стараюсь только в рамках Востока. Тем не менее, я вижу ближайшее будущее России в прекращении войны на Украине в связи с капитуляцией, которая произойдет после выборов на Украине, в которых победит Арестович***. Мне так кажется. Я вижу преимущества [для] Российской Федерации от […] конфронтации между Китаем и Штатами. Я считаю, что между ними начнется военный конфликт. Я не считаю, что его начнет Китай. Я считаю, что его начнет Вашингтон. Либо в Штатах начнется полномасштабный кризис государственности в связи с победами Трампа на выборах. То есть Штаты либо будут воевать с Китаем, либо там победит Трамп, и [Штатов больше] не будет. От этого я вижу серьезные преимущества для России. Я считаю, что нам нельзя переориентироваться на Восток целиком и полностью, потому что китайцы нам не друзья. В нашей внешнеполитической риторике есть очень много пустых слов про многополярность. Мне кажется, что Путин излишне доверяет Китаю. Мой личный опыт общения с китайцами, изучения Китая с исторической и политической точки зрения говорит мне о том, что Китай будет к нам относиться враждебно в скором времени. Ещё при нашей жизни. В ближайшие 10–15 лет. У нас будут непростые отношения с Китаем. Если проследить динамику внешнеполитических взаимоотношений с Китаем, то они идут вверх, то вниз. Это и советский период, и наше нынешнее время. Сейчас они идут наверх, но дальше они пойдут на спад. Это будет связано, в первую очередь, с проблемами внутри Китая, связанными с голодом и демографическим кризисом. Тем не менее, внешнеполитически России будет легче в скором времени. Я вижу преимущество от […] кризиса в ЕС, который позволит России заключить договоры с отдельными странами внутри ЕС, например, с Венгрией и Словакией. Я вижу отчётливый поворот направо и победы консервативных сил. Рост их влияния в Германии и во Франции. Будет большая проблема с мигрантами и мусульманами в Европе. И, вероятно, отток европейского населения в Россию. По крайней мере, мне бы так хотелось думать. Но внутриполитически у России [будут] большие проблемы в связи с уходом Путина. Я не считаю, что он досидит этот срок, [на] который [он] сейчас переизберётся. Пройдут выборы Путина, закончится война на Украине, и Путин подаст в отставку. У России нет шансов стать монархической страной. Потому что нет никакого дома […], никакой монаршей семьи. Такого никогда не появится.
Самая большая проблема в том, что наша политическая система не отвечает вообще каким-либо запросам. Ни запросам современности, ни запросам прошлого, ни запросам традиции. Она совершенно неэффективна. Я в первую очередь говорю о парламенте, о партиях. Их возглавляют […] шуты, которые держатся лишь на поддержании решений нашего президента. Как только президент уйдет, я не понимаю, что с этой системой будет. Это невозможно спрогнозировать. Зато либералы совсем отпадут. Потому что просто их уничтожит история. Как Российскую Республику, её Временное Правительство были уничтожены историей, вот так же наших либералов, еще менее значительных, чем временное правительство, сметет просто на помойку. Они все окажутся в Израиле под обломками палестинских ракет.
Ну и последний вопрос. Какую бы политическую или философскую литературу, может быть фильм, ты бы мог порекомендовать читателям?
Напрашивается современный ответ. Почитайте Дугина. Если считаете, что это — банально, предложу ещё более банальный ответ — Достоевского. Я убежден, как сказал один мой знакомый с религиоведения, русская философия крутится вокруг литературы. Русская философская традиция литературоцентрична. У нас нет философских трактатов как таковых, но у нас есть очень […] большая литература, больше, чем философская.
Традиция романистов, у тех, кто пишет романы, и поэтов, которые выхватывают из бытия образы вечные и обращают на них внимание. Лучше всего сформулировал их как раз таки религиозный философ, а Достоевский — именно религиозный философ. Я советую не […] читать Достоевского, как в школьной программе, а обратить на него внимание как [на] религиозного философа […]. Я бы хотел еще обратить внимание на конфликт православных […] и старообрядцев. Многим покажется, что это очень давно было,
однако эта боль России, на самом деле, до сих пор большая проблема. Разрешение этого вопроса принесёт России успех. […] Успех построения собственной идентичности. […]
На эту тему рассуждают […] очень много философов и священников, но они остаются в тени, потому что […] всё внимание [пере]тягивает на себя Навальный**, [даже умерев в забвении], а про Раскол никто не забыл, [и] он, к сожалению, жив.
Хорошо. Спасибо тебе большое за это интервью. Было интересно послушать твою точку зрения.
*— признана террористической и запрещена на территории рф
** — внесены в список иноагентов и в список террористов и экстремистов
*** — внесен в список террористов
**** — внесены в список иноагентов
Заключение
В контексте текущих событий — специальной военной операции (СВО) взгляды студентов-патриотов проявились как никогда многогранно. Исследуя серию интервью с активными членами и руководством студенческого движения "Белый Ворон", можно утверждать, что СВО стала для многих не только точкой кристаллизации существующих убеждений, но и плацдармом для серьезного самоанализа.
Значимое влияние оказали воспитание, образование, семейные и религиозные ценности, личные примеры из окружения, а также интерес к истории и культуре. Участие в общественной и политической жизни, образовательный опыт и обсуждения с одноклассниками и друзьями также оказались важными источниками формирования убеждений. В целом, можно сказать, что взгляды интервьюируемых сложились на пересечении личных переживаний и социокультурного контекста.
Так, например, члены движения рекомендовали классические и современные философские труды Ницше и Федора Достоевского, стратегические рассуждения Макиавелли в "Государе", осмысленные культурно-исторические анализы в работах Александра Дугина. Кроме того, участники отмечали, что на них оказали влияние такие произведения, размышляющие о столкновении ценностей и реальности, как фильм "Матрица" и Библия. Упоминаются также и такие авторы как Хантингтон, Збигнев Бжезинский, Генри Киссинджер, которые поднимают вопрос структуры современного миропорядка. Классики вроде Марка Аврелия и Эриха Фромма, в свою очередь, способствуют углубленным размышлениям читателей о месте индивидуума в обществе и его саморазвитии. Также была упомянута литература о Великой Отечественной Войне, которая способствовала формированию патриотических взглядов, подчеркивая значимость исторических событий для национального самосознания.
Несмотря на различия в личных историях и мировосприятии, общим остается стремление к переосмыслению, выражению собственного "я" в сложившихся обстоятельствах, а также борьба за сохранение традиционных ценностей в быстро меняющемся мире. Под ними участники интервью понимают: уважение к семье, наличие религиозных убеждений, а также патриотизм