этом, кроме себя?!), и, понимая, что прошлого не исправить, вынужден был смириться с потерей.
Это стоило определённых усилий – смириться. В результате Март стал крайне замкнут, общаясь с окружающими лишь по мере необходимости, а его чувство юмора превратилось в едкий сарказм. Он почти не улыбался, а если улыбка и появлялась на его лице, то лишь по мимической привычке или в качестве маски, потребной при соответствующем случае. Отстранённость и даже некоторое безразличие не только ко всему, что окружало его, но и к тому, без чего раньше не мыслил он свою жизнь, стало новой чертой молодого человека. Стоит ли удивляться? Часть личности, часть души, была потеряна безвозвратно, и об этой потере напоминал лишь шрам, невидимый внешне, но в корне изменивший характер.
Впрочем, сравнить, каким Март был до своего завершившегося неожиданной трагедией приключения и каким стал после, было некому, потому что домой, ко всем, кто знал его, он не вернулся.
8
Кто сказал, что время лечит? Оно просто позволяет стянуться краям раны, отнюдь не восстанавливая того, чего не в состоянии воскресить. В течение тех лет, что мотало странника по свету безо всякой цели и без малейшего интереса к происходившему вокруг, он привыкал к пустоте внутри.
Смирился ли Март окончательно, или обрёл новую цель – так или иначе, но что-то побудило его оставить хаос скитаний, и он появился в своём городе вновь.
…– Март, старина, ты ли это?! Тебя не было… Сколько? Года три? Ты пропал – ни слуха ни духа! И вот те нате!
Алек рассматривал Марта с восторгом и удивлением, будто оказался свидетелем чуда. Март улыбнулся.
– Для меня это тоже стало неожиданностью. Честно говоря, совсем недавно и в мыслях не было возвращаться. Но тем не менее я здесь.
– После того, как связь с тобой пропала, где тебя только не искали! Санни была так расстроена, что её папаше пришлось задействовать свои связи в Интерполе, лишь бы она хоть как-то в себя пришла!
– Обстоятельства неодолимой силы… – пожал плечами Март.
– Что, все три года?! Ты мог хотя бы написать! Мы тут не знали что и думать!
– Я потерял деньги и документы…
– Надо было обратиться в посольство!
– Знал бы ты, в какой дыре я очутился. А когда выбрался… Ну, не знаю как и сказать… Смысла возвращаться не нашёл. Наверное, так.
Алек увидел кого-то за спиной Марта и усиленно замахал руками. Март обернулся: двое парней и девушка выходили из дверей основного корпуса университета. Молодые люди заметили сигналы и, увлечённые беседой, не спеша направились к друзьям. Один из парней задержал рассеянный взгляд на Марте и будто упёрся в невидимую стену – остановился, потряс головой, до крайности удивлённый. Затем порывисто сказал что-то своим товарищам, и теперь они все вместе уставились на Марта во все глаза.
Девушка вдруг сорвалась с места, и Март глазом не успел моргнуть, как она уже была рядом, бросилась на шею, чмокнула в щёку, в другую.
– Господи, Март?! Мы думали, тебя уже нет в живых!
– Почти так оно и было, Санни! Почти… Ну, отпусти же, задушишь! – просипел Март, делая вид, что задыхается в объятиях. – Странствия меня не убили – ты решила исправить это упущение? – и рассмеялся, потирая освобождённую шею.
– Это я его нашёл! – гордо объявил Алек. – Представляешь, иду себе, и – батюшки-светы, привидение!
Подошли парни, осмотрели Марта с ног до головы и переглянулись.
– Скажи-ка, Кэс, – обратился один из них к другому, – мне кажется, или этот человек и правда похож на…
– На одного оболтуса по имени Марти, которого мы знали когда-то? Ты об этом, Пол? Ну… Пожалуй, можно уловить некоторое сходство…
– Верно, верно… Вот только наш Марти пропал где-то в горах: то ли растерзали дикие звери, то ли йети утащил к себе в пещеру…
– Да-да, чтобы сделать кресло-качалку из его костей! Припоминаю, ходили такие слухи!
Март усмехнулся:
– Разве можно доверять слухам? Ну какой уважающий себя снежный человек позарится на такой хлипкий строительный материал? Слишком жиденькая получилась бы конструкция!
Парни рассмеялись и уже не сдерживая чувств, будто два жизнерадостных пса, увидевших знакомую белку, загомонили наперебой:
– Куда ты запропастился?!
– А мы-то тут без тебя!..
– А ты-то что?!..
Негромкий девичий голос вплёлся в бурный поток радости хрустальной родниковой струйкой:
– Взгляд – другой совсем…
И поток замедлился, охладился тревогой:
– Да что с тобой случилось?! Ты выглядишь…
– Как в плену побывал, в самом деле!
– Я видел в документальном фильме: колонна военнопленных… Их лица…
– Да я сам едва узнал его, нашего Марти! – всплеснул руками Алек. – Поглядите-ка, братцы: отощал до невозможности – щепка, а не человек!
– Зато ты располнел! – усмехнулся Март.
– Не располнел – возмужал! И даже заматерел! – Алек гордо похлопал себя по заметно выступающему брюшку. – Да и ты, в общем, стал серьёзнее на вид. Хотя… весу тебе явно следует поднабрать!
– Я много путешествовал, работал… Выживал, одним словом. Не до жиру. А так, чтобы и вкалывать, и жирок копить… Не получится одной рукой выдоить сразу двух коз.
– Ну ты совсем одичал! «Козы»! – хохотнул Пол.
– Да вот… Вдруг всплыло в памяти…
– Глубинная мудрость горцев-козопасов?
– Вроде того.
– А ты к нам что, прямо с гор скатился?
– Не сразу. Последнее время я ходил на сухогрузе.
– Ого! Ты моряк?! – серые глаза Санни восхищённо уставились на Марта. – Как здорово! Я в детстве просто грезила морской романтикой! Прикрыв веки, я могла подолгу наблюдать, будто наяву: вот острые языки гюйсов облизывают небо, и шпили мачт пронзают каскады парусов – те наполнены ветром до упора, до треска – так, что хоть сейчас наперегонки с облаками! Вот лезвие форштевня с шумом вспарывает полотно океанской глади, выворачивая его наизнанку! Вот растрёпанные утренним бризом гребни волн, а над ними – птицы, как клочья сорванной пены! Я представляла тревожные стальные воды Антарктики с плавучими ледяными островами, и бирюзовые лагуны неизведанных тропических атоллов, и…
– Оверштаги, ванты, румбы и зюйд-весты! – с насмешливой ехидцей ввернул Алек.
– Ночной океан со светящимся, как Млечный Путь, планктоном!.. Южный крест!.. Дельфиний эскорт и стаи летучих рыб!.. – загалдели наперегонки Кэс и Пол вслед за Санни – будто ветры, всегда готовые к проказам, подхватили превращённые солнцем в бриллианты солёные морские брызги.
– Дух тропиков… тяжёлый и влажный, словно вдыхаешь медузу… – продавились сквозь радужные ореолы тяжеловесные и медленные, как вмёрзшие в наступающий ледник камни, слова Марта. – Миазмы прибрежных болот, недолеченная малярия и отёк лёгких от того, что нет сил подняться с койки даже по нужде…