— Возможно… — без интереса к разговору пробурчал гном, дотронулся пальцем до учебника, прочел несколько строк и перелистнул страницу.
— Я знаю эту эльфийку. Она бы не сдалась просто так.
— Угу… — гном зажал язык между зубами, вливая в сосуд со светло-зеленой жидкостью отвар из мозгов грумлера.
— Пожалуй я пойду к ректору и спрошу у него напрямую.
— Что? — Другз тут же отвлекся от своего любимого дела и отложил все ингредиенты в сторону.
— Я должен помочь Хаше, если она в беде…
— Из какого ты мира, Кай? — неожиданно спросил гном.
Я растерялся и подавился собственной слюной.
— Что?
— Я спросил. Из какого. Ты. Мира? — повторил низкорослик. — Уже много лет родные скитальцев умирают и чаще всего они сами делают этот выбор. Под давлением, конечно, но все же. Хаше не повезло. Она оказалась матерью купидона. Мне тоже жаль эльфийку, но она лишь одна из всех остальных.
— Н-е-е-е-т, — помотал головой я. — Здесь что-то не так. Накануне дня всех святых она была в Олимпусе, а на следующий день уже нет. И даже не попрощалась. Нужно узнать у Исси, когда они виделись в последний раз.
— Ого, — удивился Другз. — Ты можешь заговорить с эльфийкой? Это что-то новенькое. До сих пор ты вел себя довольно…скромно.
— Я не знаю, что это. Я любил ее как будто…заведомо, понимаешь? А когда она появилась на той арене и спасла меня, то мои чувства…пропали. То есть я без ума от эльфийки и в тоже время смотрю, как она там мелет корень Изобилия и совершенно равнодушен.
— Может дело в гремлинах?
Мастер Ллойд подошел к моему столику, коротким кряхтением заставил вернуться к работе. Забрался по стремянке и проконтролировал, как растертый соловьиный клюв вступает в реакцию с отваром из корня Изобилия. Дождался, когда я погружусь в работу и пошел дальше.
— Может дело в гремлинах? — шепотом повторил Другз, поставив будильник. Он уже варил зелье.
— Думаешь?
— Ты сам говорил, что у Зевса с Милли шуры-муры. Жизнь гремлинов влияет на купидонов, ведь так? Не удивлюсь, если твой интерес к Исси пропадает, когда они, например, в ссоре…
Я посмотрел на эльфийку, стоящую в центре аудитории у солнечного луча и серьезно задумался.
— Предлагаешь вернуться в семнадцатое измерение и заставить гремлина жить со своей подружкой в мире и согласии каждую минуту? — улыбнулся я.
— Или заставить их навсегда забыть друг о друге, — произнес гном.
Сначала я улыбнулся, решив, что он шутит, но подняв глаза увидел, что Другз говорит вполне серьезно. Не знаю. Не способен я причинять боль. И с этим учителям в Олимпусе придется очень хорошо поработать.
— Оставлю пока все как есть. Нужно сперва узнать об этой связи побольше у госпожи Грунф. Следующий урок по контакту с печатью через пару дней. Не думаю, что за это время произойдет что-то серьезное.
— Дело твое… — будильник у низкорослика на столе прозвенел, и он поднял миску с отваром с электрической плитки.
Я посмотрел на эльфийку. Она вернулась на место и теперь перелистывала страницу за страницей в учебнике по алхимии.
— Хаша может быть в опасности, — наконец сказал я. — Начнем с нее, а потом уже займемся всем остальным. Исси! — громко шепнул я.
Эльфийка подняла голову.
— Мне нужна помощь. Можешь подойти?
Иссида обернулась, чтобы удостовериться, что я обращаюсь к ней и с разрешения преподавателя по алхимии подошла к моему столу.
— У меня проблема с сопряжением наэлектризованного камня и… — я увидел, что преподаватель по алхимии отвернулся и зашагал в другую сторону. — Как вы попрощались с Хашей?
Эльфийка тут же оторвала взгляд от стола.
— Ты за этим меня позвал? — грубо спросила она.
— Ну да.
— Я надеюсь, в следующий раз ты найдешь более подходящее время для личных бесед, идиот.
Я опешил.
— Ладно, — закатила глаза эльфийка. — Что ты хотел узнать?
Понятно. Некоторые отрицательные черты передались с генами матери. Разве можно так грубо…выговаривать мне… Ладно, проехали. Может она просто слишком увлечена учебой?
— Когда ты в последний раз видела…свою мать? Чем она объяснила свой уход? Ты же понимаешь, что скитальцы могли заставить ее…умереть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне нет дела, что будет с этой женщиной, — неожиданно для меня ответила Иссида и тут же добавила. — Она меня родила. В целом, на этом ее заслуги кончились. А ты чего уставился? — грубо обратилась она к Другзу.
Гном нахмурил брови.
— Я… Я…
— Лучше сходи и кинь мне в синюю пробирку пару своих волос. Я делаю зелье трансформации. Хоть один раз побуду низкоросликом. Ну? Чего ждешь? Мастер Ллойд велел всем студентам помогать друг другу.
Гном хотел что-то ответить, но в последний момент сдержался и пошел к столу Иссиды.
— Но…она же помогала тебе восстановиться от ран? — вернулся я к разговору после того, как проводил взглядом своего товарища.
— Хочешь сказать, что теперь я должна прыгать от радости и хлопать в ладоши?
Девица оказалась совсем не такой, какой я себе ее представлял. Черствая, эгоистичная. Холодная.
— Но она ведь не могла уйти просто так? — продолжал настаивать я.
Эльфийка некоторое время молчала. В это время Другз вернулся к своему столу и теперь делал вид, что очень занят алхимией. Хотя, наверняка, так оно и есть.
— Она оставила мне письмо. Я сохранила его на случай, если ректор Таарис озаботится ее уходом.
— Письмо? — обрадовался я неожиданной зацепке. — Я должен на него взглянуть!
— Мне…оно…Ну ладно, — неохотно согласилась Иссида. — Вы же вроде ее друзья…
Эльфийка вернулась за свой стол, достала из рюкзака лист. Принесла мне.
— Волосы с бороды гнома справедливая цена за эту писульку, — бросила она и протянула мне письмо.
— Не переживай. Если ректор Таарис спросит о Хаше я отдам его ему.
Эльфийка ничего не ответила и вернулась за стол. В ее руках тут же что-то зашипело, а затем склянка выпала у девушки из рук. Нервничает. Что-то скрывает?
Бросаю взгляд на лист бумаги. Старый. В клетку. Сейчас сложен в четыре раза. Был полностью смят, а затем расправлен. Так, когда непризнанный гений вырывает страницу из печатной машинки и в гневе комкает ее, чтобы переписать заново. Разворачиваю. Лист расписан с обеих сторон. С обратной стороны не полностью.
— Еще пять минут и приступим к сдаче зачетов, — объявляет мистер Ллойд и звенит в колокольчик, чтобы привлечь внимание всех.
Я начинаю читать.
«Исси. Мне жаль, что у нас ничего не получилось. Искренне. С первого дня, когда ты появилась на свет я хотела быть твоей матерью. Но твой отец не позволил. Он забрал тебя и теперь ты считаешь, что я бросила своего ребенка. Да. Мне понадобилось много лет, чтобы отправиться на твои поиски. Но Дидло не позволял мне сделать этого раньше…»
Дидло? Я опускаю листок и поднимаю глаза на Другза. Он осматривает разлитое в пробирки зелье, словно самое дорогое в своей жизни.
— Другз! — зову я гнома.
— А? — тот поднимает голову.
Понимаю, что нужно сперва дочитать до конца письмо и только потом выдвигать предположения. Машу рукой, мол, ничего не случилось. Гном снова отвлекается на пробирки, а я на исписанный лист.
«Он видел меня насквозь. Словно читал мысли. Знал, что у меня есть дочь, за которой я брошусь и в огонь, и в воду…»
Нет я так не могу.
— Другз!
— Чего?
— Держи, — протягиваю письмо. — Читай первый абзац.
Гном побежал глазами по предложениям.
— Ну и что я тут должен увидеть?
— Это письмо мне.
Гном поднял удивленные глаза.
— Дидло, это орк, с которым мы застряли в Городе Трейлеров, — объясняю. — А не кто-то там у Хаши. Она знала, что письмо может попасть ко мне в руки и завуалировала…послание. Вот из этой строчки следует, что скитальцы знали, что они с Исси родственники…
— Получается Архиус тоже мог знать, что она мать Иссиды и поэтому задержал ее в Олимпусе? — Другз наконец заинтересовался историей.
Вот об этом я не подумал. Правильно говорят, одна голова хорошо, а две лучше.