— И тугодумы, — сухо заметила я.
Стейнхорм давно мог бы завоевать территории Ихтрана и Валены, если бы король того захотел. Но проблем от тех земель было больше, чем пользы.
— Этого у них не отнять! Но хватит о них. Собирайся!
— Куда это?
— Ты забыла, какой сегодня день?
Я с трудом припомнила, что в середине последнего месяца лета в Стейнхорме празднуют день какого-то… Освера? Остира? Нет, забыла. Интересно, кстати, почему? Разве один из трёх знаков не должен давать мне отменную память? Создавалось впечатление, что работает он как-то выборочно. Что-то я помнила досконально, а что-то всё-таки уплывало в туман?
— Помню, но вообще-то я никуда не собиралась идти…
— Знаю, — жизнерадостно согласился Крис. — Именно поэтому я сам и пришёл за тобой. Девушки из замшелой деревушки на границе стоит чуть больше интересоваться столичной жизнью…
Если так Леонталь намекал, что всё же не очень верит в мою легенду, то зря старался меня смутить. Наглость второе счастье — когда ты нелегал-иномирянин в теле преступницы.
Как бы между прочим, покидая библиотеку, Крис бросил через плечо.
— В Дэсе нас встретят Айолин и Трэс. Покутим вчетвером.
Наверное, я должна была быть польщена, что меня приняли в компанию… ближайших друзей Лидии! Вот только почему-то противное предчувствие подсказало, что с очередной поездкой в город будет не всё гладко. И тут же нахлынуло ещё одно чувство…
Шанс. Поездка даст его мне. Вот только шанс на что?
Глава 38
К сожалению, я читала про этого Остира лишь вскользь. Потому что тогда информация о стейнхормских праздниках не казалась мне такой уж важной. Я бы и вовсе пропустила её, если бы не опасалась выдать себя незнанием элементарных дат, вроде местного нового года.
Если кратко, Остир прославился тем, что спас Стейнхорм от так называемого Снисхождения Бэсты. Несколько веков назад богиня Хаоса задала перцу местным жителям, изменив магические потоки всех водоёмов в стране. Из-за этого буквально вся вода, кроме дождевой, стала обладать непредсказуемыми свойствами.
Например, ты мог сделать глоток воды и потерять магический дар. Или стать женщиной. Или исцелиться от болезни. Исход мог быть вообще любым. Историки сходились во мнении, что никакой особой цели у Бэсты при этом не было, и сделано всё было лишь из любви к беспорядкам. И своей цели она достигла.
Остановить вакханалию не могли ни волшебники, ни рыцари, ни король, а вот Остир, простой крестьянин, смог.
Как оказалось, мужчина обладал очень редким и ценным даром. Он мог возвращать объект или существо во временной промежуток из прошлого и стирать изменения, произошедшие хронологически после него. Волшебный талант сделал Остира деревенским знахарем, но крестьяне и не догадывались, что на самом деле их старый знакомец вовсе не исцелял болезни и травмы.
Он просто делал так, что их будто бы и не случалось.
И Остир… обернул время вспять для водоёмов, изменённых Бэстой, отправил их в то время, когда они ещё были нормальными. Отплатили Остиру, правда, его современники сомнительной монетой. Король приблизил к себе героя и осыпал почестями. Поговаривали, что он даже собирался выдать за него замуж свою дочь, в надежде, что у потомков проявится подобная сила… Политические противники официальной власти дожидаться этого не стали и убрали Остира при первой же возможности.
История драматичная, но, как и многие подобные события, сквозь века стала больше поводом просто повеселиться, чем действительно почтить память героя. На улицы Дэса хлынули торговцы, праздный люд и бродячие артисты. Толчея была такая, что опасаться быть узнанной не приходилось.
Мы с Крисом долго и упорно пробирались к центральной площади. На мой вопрос, как мы в такой толпе найдём гомункулов, спутник лишь туманно ответил: «Айолин нас при любом раскладе разыщет, не волнуйся». Дополнительных объяснений я не дождалась и сосредоточилась на том, чтобы не потерять вихрастую макушку Леонталя из виду.
Крис оказался прав. Когда мы уже подобрались к оцепленному помосту, вокруг которого толпилось столько народу, что рок-звёзды с Земли умерли бы от зависти, кто-то крепко схватил меня за локоть. Я обернулась и встретилась взглядом с темноволосым гомункулом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Зачем-то вспомнилось, что мы с Айолином толком не виделись после того смущающего разговора, но я прогнала непрошенные мысли и последовала за увлёкшим меня прочь от толпы мужчиной. Крис, как ни странно, поспевал за нами без особого труда, будто его активно не толкали локтями и спинами.
Я ожидала, что мы отойдём чуть в сторону, за торговые ряды, но гомункул поманил нас к невысокому зданию, окна которого выходили на площадь. Он постучал в дверь, и та через некоторое время отворилась.
На пороге появился сухонький старик, сгорбленный в три погибели. Зыркнув на нас, он что-то проворчал себе под нос, но отступил в сторону. Мы не стали мешкать и устремились за гомункулом, который повёл нас по поскрипывающей лестнице на чердак. А затем и вовсе на крышу через небольшое оконце…
— Ну и ну, как это вам удалось провернуть? — Крис плюхнулся на парапет возле Трэса, свесившего ноги с крыши. — В дни праздников на крыши не пробраться!
Он был прав, на крышах окрестных зданий было не протолкнуться. При чём преимущественно на цветной черепице восседали вовсе не дети, а почтенные взрослые.
Айолин перехватил мой взгляд и улыбнулся.
— Предприимчивые горожане в дни праздников сдают в аренду места на крышах. Достопочтенный господин живущий в доме под нами, никогда этого не делал. Слишком уж он… не любит людей и лишний шум.
— Но я убедил его сделать для нас исключение, — Трэс аппетитно хрустел каким-то фруктом и выглядел весьма довольным собой.
— Что ты с ним сделал? — я с подозрением посмотрела на крылатого.
Трэс улыбнулся.
— Всего лишь пообещал, что через несколько месяцев он отдаст Арду душу, если не предпримет кое-каких мер…
— Почему именно Арду? — не поняла я.
— А кому же ещё? Таких злобных, как он, едва ли ждёт спокойное посмертие в чертогах Гуода. Возможно, Ард обратит его какой-нибудь милой тварью, снующей по ночам и убивающей чересчур шумных людишек.
Я не стала развеивать заблуждение гомункула и рассказывать о том, что бог Смерти не существует.
Кто знает, вдруг Ард меня всё-таки обманул.
— Кажется, начинается, — неожиданно раздался голос Айолина. Я уловила в нём странное напряжение и нетерпение.
— А зачем мы вообще здесь? — запоздало спросила я.
— О, сейчас будет выступать с речью наша мать-благодетельница Лидия, — едкий голос Трэса резанул ухо, а Крис и Айолин разом прикрикнули на него.
— А что? Вы имеете что-то против? Разве она нам не матушка, не благодетельница?
— Трэс, — лицо Айолино стало подозрительно спокойным, но я почувствовала в его голосе зарождающуюся угрозу.
Глаза «ангела» же сияли злостью, которую он не мог сдержать в себе, и его несло дальше:
— Как хорошо, что я улетел до того, как она смогла вышвырнуть меня на улицу, словно бесполезную шавку!
Я видела, как Айолин смертельно побледнел и замер. Из его груди вырвался медленный выдох, а я, понимая, что произойдёт дальше, неожиданно закричала. На одной ноте и на всю округу.
Должно быть у меня получилось даже перекрыть гвалт и нестройное звучание уличной музыки, потому как стоящие внизу люди заозирались, пытаясь найти источник вопля. Мои спутники вздрогнули и уставились на меня, будто на приведение.
Чуть смущённо я прокашлялась и добавила:
— Давайте вы набьёте морду друг другу попозже. Кажется, уже начинается.
Я врала, но вид простого мордобоя нравился мне ещё меньше, чем сражения с монстрами. В них не стоит вопрос жизни и смерти, просто хочется побольнее задеть другого. Если не выходит морально, так хотя бы физически.
Словно в ответ на мои слова на помосте, и правда, началась какая-то возня.
Седовласого вида волшебник, облачённый в роскошный серо-бордовый наряд, пересказывал историю подвига Остира. По тому, что никто особенно не вслушивался в слава старика, стало ясно, что легенду эту знает здесь каждый первый. А вот, что действительно вызвало восторг собравшихся, так это чаны с водой, которые осторожно вносили на площадь рабочие.