«Религия и вера — одаренность…»
Религия и вера — одаренность,Особенный художественный дар:В единственную Истину влюбленностьСквозь очевидностей кошмар.
Бывают атеисты гениальны,Полезны, искренни, добры,Для них мы слишком театральны,У них другие правила игры.
Но только мы в загадки не играем,Для нас в конце — начало: гроб,И смерти мы не оправдаем,Не взяв ее атакой в лоб.
И как без смеха думать о прогрессе,Искусствах и науках в мгле времен,И как не отозваться: да, воскресе,Когда и смысл, и дух, и вечность Он.
«Нам страшно думать, что в какой-то час…»
Нам страшно думать, что в какой-то часИ мы уйдем к безвестным и забытым.Не оттого ли каждому из насХотелось стать навеки знаменитым.
Мы верим памяти людей.Нам говорят: поэт не умирает,Он остающихся сопровождает,Он жив в делах поэзии своей.
Но так ли это? Если даже имяПо праву повторяется в веках,Дух только отражается в стихахИ никогда навек не связан с ними.
И что ему до слов, пропетых здесь,В пространстве утомительном и тесном!Покинув тело, он, быть может, весьВпервые там раскрылся в неизвестном.
«Неожиданно я полюбил…»
Неожиданно я полюбилТех, которым не место в истории,Тех, которым отпущено сил,Как чахоточному в санатории.
Ты не сетуй над ними, не плачь,Ты подумай: они как растения —Нет у них ни особых удач,Ни дерзаний — куда уж до гения.
Их душа разучилась роптать,Притерпелась, как добрая пленница;Сколько лет — тридцать шесть, сорок пять?Прибавляй — ничего не изменится.
Наконец, обрывается счет,Словно запись стирается клубная,Лампы гаснут, и ночь настаетБесконечная и дружелюбная.
«Для силы сладострастия…»
Для силы сладострастия —Любви неразделенность,Для нежного участия —Надежда и влюбленность…
Но будни, если у двоихВся тайна мира и согласия,По образу в любви святыхПульхерии и Афанасия,
Такой распространяют свет,Что вам о жизни назначенииНе надо спрашивать: ответВесь в непрерывном воплощении.
«Мы с тобою от всех в стороне…»
Мы с тобою от всех в стороне,Вовсе неПотому что нам все опостылели,Но видением света и гибелиТак мы действенно поглощены.Что не можем без той — в глубине — тишины,Где беззвучны и этих стихов анапест,И такие-то речи таких-то людей,Где над жизнью, над всей,Только небо и крест.
«Скажи мне, что пронизывает нас»
Скажи мне, что пронизывает насСильнее счастья, дорогая?И синий луч твоих бессонных глаз,Когда ты смотришь не мигая,А видишь мысли о тебе во мне,И счастие твоих прикосновений —Все это проверяет в вышинеКакой-то музыкальный гений.
«О, если бы тебя оставил свет…»
О, если бы тебя оставил свет,Всего, что сердце так любило,Не говори, что этого уж нет,Но говори, что это было.Когда же и от самого тебяОстанется одно воспоминанье,Пускай другой почувствует, любя,Такое же щемящее желаньеЗа ту же радость чувствовать и бытьСебя на веки вечные забыть.
На прогулке в нашем лесу
Прокуковав мне кряду семь раз семь,Конечно же, кукушка зря сболтнула,К нам приближается могилы тень,И лживого я не хочу посула.
Но семь твое любимое число,И так как больше, чем одно, мы оба,Необходимо, чтобы возрослоЗначенье нашей жизни после гроба.
И здесь душа твоя среди людейКак действенная сила да пребудет,И там пускай порадуется ейИ моему спасенью Тот, Кто судит.
«Цикад вибрация (все на одной и той же ноте)…»
Цикад вибрация (все на одной и той же ноте)В предчувствиях — грядущей ночи тишь,И черной бабочкой в хромающем полетеЛетучая — на светлом фоне — мышь.
Послезакатное (еще без звезд) такое,О чем в любви своей нередко двоеДогадываются, но что не имРаскрыто полностью, а лишь немолодым…
Жизнь в сумерки вступила, в их покоеМы на пороге вечности стоим.
«Отчаливает пароход…»
Отчаливает пароходОт прошлых берегов,И наступает новый год,Хотя и он не нов.
Что может измениться здесь,Пока не кончен трудИ не убиты ложь, и спесь,И страх, и лень, и блуд?
Из моего же «Дневника» —Простите — здесь повторенаМысль, изменённая слегка,И вот о чем она:
Пока себя не переросНазвать не смеющий Его,Уроки счастия и слёзНе стоят ничего.
«Раньше я мучился муками ада…»
Раньше я мучился муками ада,Лишь понемногу воистину светИ на меня снизошел как наградаЗа испытания всех этих лет.
Ангел, теперь одного поцелуя,Мысли, ко мне обращенной, твоейЖду я в разлуке. Аскетом живу яИ непонятен для многих людей.
Чувства и мысли мои посветлелиВ долгие страдные годы любви…«Души их, — скажут, — не держатся в теле».«Небо у нас, — я отвечу, — в крови».
«Такая ночь, такая тишина…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});