Читать интересную книгу Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917 - Георгий Плеханов

Проекты большевиков и поляков заключают в себе некоторые указания, которыми фракция должна была руководиться в своей дальнейшей деятельности, причем проект поляков заключает в себе только «директивы», а проект большевиков, кроме того, и указания ошибочных шагов фракции.

Проект меньшевиков и бунда никаких указаний не делает и ограничивается лишь приветствием фракции.

Исходивший из среды меньшевиков проект краток: «Съезд, выслушав отчет думской фракции, выражает ей доверие за энергичное и последовательное отстаивание интересов пролетариата и дела революции». Бунд прибавляет к этому признание, что «в деятельности с.-д. фракции были отдельные ошибки».

Таким образом, указания на ошибочные шаги в том или другом виде даются всеми резолюциями (за исключением, конечно, меньшевистской). Точно сформулированы они в проекте большевиков: «Фракция, — говорит этот проект, — обнаружив в общем стремление быть достойной представительницей рабочего класса, не всегда, к сожалению, вполне последовательно проводила точку зрения пролетарской классовой борьбы, что проявилось: 1) в ошибочном голосовании социал-демократов за кадета в председатели Думы; 2) в несоциалистической и нереволюционной мотивировке декларации; 3) в опущении социалистического обоснования бюджетной резолюции; 4) в усвоении буржуазно-либерального лозунга о подчинении исполнительной власти Госуд. Думе и в некоторых других случаях»...

Комиссия, которой поручено было съездом столковаться насчет резолюции, предложила прежде всего обсудить спорный вопрос о том, должны ли быть сделаны вообще в данной резолюции какие-либо указания фракции для ее будущей работы.

Отказ съезда сделать указания, на взгляд б-ков, поляков и части латышей, был бы новым самоустранением съезда от такой работы, которой имела право требовать от него партия.

Делегация фракции перед самым голосованием внесла тут же оглашенное заявление в том духе, что принятие в резолюции каких бы то ни было директив заставит известную ее часть «подать в отставку». Что это значило, — бог весть, но действие свое это возымело.

К концу съезда была без прений принята резолюция, признающая, что «в общем и целом» фракция стояла на страже интересов пролетариата и революции.

В связи с вопросом о думской фракции съездом была принята резолюция «о национальном вопросе в Думе», рекомендующая фракции более внимательно отнестись к этому вопросу, и резолюция «о народовой демократии», которая обращает внимание с.-д. фракции на необходимость беспощадного разоблачения черносотенной физиономии национал-демократов и причисляет эту партию и ее фракцию в Думе к тем группам, «с которыми с.-д. фракция не должна входить в какие бы то ни было переговоры и соглашения».

Дебаты по вопросу «об отношении к непролетарским партиям» были наиболее существенным моментом съезда, а принятие по этому поводу резолюции самым серьезным его моментом. Эта резолюция навсегда останется в активе партии.

Съезд выслушал 4 докладчиков. Тов. Ленин в блестящей речи дал исторический очерк различных решений этого вопроса в среде российской социал-демократии и анализ роли различных классов в российской революции, на этом обосновав те наши формулировки, которые после целиком вошли в принятую резолюцию. Тов. Мартынов исходил в своей формулировке из соображения об «общенациональной» революции и ставил дальнейшее развитие ее в зависимости не от успеха борьбы пролетарской партии против гегемонии кадетов над мелкобуржуазной демократией, а от успехов «общенационального» сплочения.

Докладчик бунда взял на себя трудную задачу примирить эти две точки зрения. Эта попытка была обрисована выше. Наконец, тов. Роза Люксембург в речи, которая с большим вниманием была выслушана всем съездом, подвергла критике воззрения, высказанные тов. Мартыновым, и рядом исторических справок по истории российского либерализма, с одной стороны, и истории отношений социал-демократии и самого Маркса к буржуазному либерализму — с другой, убедительно показала, что как теория, так и практика революционной cоциал-демократии требует той формулировки нашего отношения к непролетарским партиям, которое было дано в проектах поляков и большевиков. Из последующих речей заслуживает упоминания речь тов. Троцкого, направленная как против воззрений меньшевиков на возможность «сотрудничества» пролетариата с либеральной буржуазией в русской революции, так и против того «марксизма на вес», образчики которого были даны оратором бунда (Р. Абрамовичем), и речь тов. Плеханова, взошедшего на кафедру только для того, чтобы прочесть интересную цитату из Маркса, взамен более подробного выяснения своей точки зрения. Роль т. Плеханова на съезде была, кстати сказать, вообще — ролью человека, нашедшего точного выразителя своих взглядов в т. Мартынове, и потому не давшего себе труда самому рассказать о своих взглядах[172].

Мы не будем здесь излагать споров, вертевшихся вокруг оценки кадетов и народнических групп. Съезд, после того, как тт. поляки сняли свою резолюцию, положил «в основу» большевистский проект. К этому проекту правое крыло съезда внесло до 70 поправок, из них до 35 приходилось на параграф о кадетах. Самая важная из них, формулировавшая допустимость соглашений с партией к.-д., была отвергнута и весь пункт был затем принят с единственной чисто редакционной поправкой.

Был принят и пункт о народнических группах, после страстных дебатов, вызванных стремлением м-ков специально подчеркнуть реакционно-утопические элементы этих групп, и, таким образом, провести в резолюции свою антиреволюционную и чисто кадетскую классификацию «прогрессивной городской и отсталой сельской буржуазии». Тов. Ленин в своей речи вскрыл, что в данном случае подобное подчеркивание и подобная классификация фактически были бы борьбой против конфискационных стремлений крестьянской массы и переходом социал-демократии на точку зрения левого кадета, стоящего между кадетизмом и трудовичеством. Этого кадета, — говорил Ленин, — тянет трудовичество, ибо оно политически революционнее, и отбрасывает направо, к кадетизму, — боязнь конфискации. В этом конфузном положении политического радикала — основа меньшевистской формулы. Но партия не может стоять на этой почве, которая, помимо воли, несмотря на ту или другую формулировку, объективно была бы для данной эпохи не осуждением утопической и реакционной идеологии интеллигентов народнических групп (она достаточно подчеркнута уже в большевистском проекте), а революционных, конфискационных тенденций массы крестьянства. После речи Ленина поправки м-ков были отвергнуты.

Отвержение указанных двух поправок, столь ясно вскрывших позицию меньшевиков, показало, что в вопросе об отношении к непролетарским партиям съезд в громадном большинстве стоит на почве революционной социал-демократии. На этой резолюции большевики объединили вокруг себя все неоппортунистические элементы съезда, собрав 2/3 его голосов. Победа революционного крыла была полная. Это настроение съезда было столь ясно, что м-ки не решились внести на съезд предварительно выработанный и отпечатанный ими (см. № 12 газеты «Нар. Дума»)[173] проект резолюции, написав совершенно новый, представлявший большое улучшение сравнительно с тем принципом «комбинирования» действий пролетариата с шагами непролетарских партий, который составлял все политическое содержание первого проекта.

В той же атмосфере поворота съезда к принципам революционной социал-демократии обсуждался и вопрос о «рабочем съезде».

К сожалению, на самом съезде, на его официальных заседаниях вопрос этот не был поднят на высоту принципиальных дебатов и не связан с какими-либо практическими предложениями. И речь тов. Аксельрода, и речь т. Валерина[174] показали явственно, что «рабочий съезд» не вышел еще из стадии чисто интеллигентского обсуждения.

Большим недостатком речи Аксельрода, автора «рабочего съезда», было то, что о рабочем съезде в ней не было почти ничего. Мы не знаем ничего — так можно было бы резюмировать речь Аксельрода — насчет рабочего съезда, — когда он будет, откуда он придет, что принесет для партии? — Но мы надеемся на то, что «идея» съезда спасет нашу партию. Тов. Валерин, большевик, на эту «идею» не надеялся и старательно доказывал, что до сих пор эта «идея» фатально приводила к дискредитированию существующей партии. Отсутствие конкретной почвы для обсуждения «рабочего съезда», неумение связать эту «идею» с текущей действительностью, чисто литературный характер постановки этого вопроса у обоих докладчиков — сделал из этого вопроса — вопрос чисто академический. Единственным практическим было в этих спорах общее признание того, что агитация за рабочий съезд до сих пор ничего, кроме дезорганизации партий и стирания границ между социал-демократизмом и анархо-синдикализмом, не дала.